Эмилио Сальгари - Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

– Я жду твоих приказов, великий жрец, – сказал Манерос.

– Отправь своего напарника в царский дворец, пусть расскажет Пепи о том, что происходит. Пусть соберет всю царскую гвардию, и я ее беспрепятственно проведу к пирамиде. Все должно кончиться еще перед рассветом. – Он снял с пальца кольцо и протянул напарнику Манероса. – С этим все двери дворца откроются для тебя, и фараон сразу же тебя примет. Ступай и не теряй времени.

Солдат понесся как стрела прямиком к небольшому холму, где возвышался роскошный царский дворец.

– К пирамиде, – сказал Херхор, повернувшись к нубийцу, который ждал распоряжений, стоя рядом с бычками.

– А я? – спросил Манерос.

– А ты поедешь со мной. Ты хорошо знаешь все ходы внутри пирамиды?

– Да, Херхор, – ответил Манерос. – Я сам положил последний камень в кладку, когда скончалась царица.

– Значит, ты можешь с уверенностью провести царских гвардейцев по коридорам мастабы?

– Я знаю все ходы, что ведут в центральную крипту, где покоится в саркофаге из синего базальта прах грациозной и нежной Родопе.

– Как нам лучше их захватить?

– Надо спуститься с верхних галерей.

– Хорошо, поехали. Пепи будет мне признателен, да и ты получишь хороший чин, если наша затея удастся. Никогда еще трон фараонов не подвергался такой опасности, и мы должны его спасти.

– Я готов умереть за царя.

– К пирамиде, – приказал Херхор нубийцу.

Повозка покатила по пустынным улицам огромного города на юг, туда, где располагался гигантский некрополь Мемфиса, занимавший почти всю оконечность дельты длиной во много лиг и простиравшийся до самого плоскогорья, образованного последними холмами в цепи ливийских гор. Там уже многие тысячи лет хоронили миллионы и миллионы умерших.

Миновав границу города, повозка оказалась в открытом поле. В темноте проступали очертания пирамид. Одна из них выделялась размерами, ее вершина поднималась выше пальм, отбрасывающих тени на подземный некрополь. Нубиец остановил быков и посмотрел на жреца.

– Что ты там увидел? – спросил Херхор.

– Там солдаты, – ответил раб.

– Не бойся, они здесь не для того, чтобы нас арестовать.

Несколько человек в кожаных шлемах и в кирасах, сплетенных из стеблей папируса, вышли вперед с натянутыми луками, готовые в любой момент выпустить стрелу. Манерос тут же бросился впереди бычков со словами:

– Расступитесь перед Херхором, верховным жрецом храма Птаха. Это приказ фараона.

Солдаты опустили луки и пали на колени, уткнувшись лбом в землю. Повозка проехала мимо них и остановилась напротив пирамиды, где покоился прах прелестной Родопе.

В ту эпоху, когда Мемфис достиг наивысшего великолепия и блеска, в его окрестностях возводили многочисленные пирамиды, не уступавшие в размерах тем, что достояли до наших дней и до сих пор восхищают путешественников. Главной заботой каждого основоположника новой династии было приготовить себе захоронение, которое служило бы прибежищем его останкам и останкам его потомков.

Постройка пирамиды начиналась сразу после коронации, что не вызывало удовольствия у подданных: ведь им предстояли годы и годы тяжелой работы, причем без всякого вознаграждения, поскольку цари ограничивались только обеспечением питания этих несчастных. Их кормили репой и овощами, что требовало огромных затрат: не так просто насытить тысячи и тысячи ртов, даже если рабочие трудятся во славу грядущих поколений. Известно, что само по себе строительство пирамиды Хеопса, самой высокой из всех и стоящей до сих пор, обошлось в сущую безделицу – всего в тысячу шестьсот талантов. А вот на одни только овощи ушло девяносто миллионов!..

Пока фараон жил и царствовал, работа не прекращалась ни на минуту, пирамида росла, к ней добавляли все новые и новые камни. Считалось, что с ростом пирамиды продлевается жизнь властителя. Пирамида Хеопса, к примеру, достигла своих гигантских размеров благодаря тому, что фараон, заложивший ее, прожил после восшествия на престол пятьдесят шесть лет. Она стала в своем роде чудом: высота ее была сто тридцать шесть метров, а длина боковых сторон – двести двадцать шесть. Но есть предположение, что она была еще выше и шире, просто ее вершина и часть внешней облицовки разрушились. Как бы там ни было, она производит огромное впечатление на путешественников грандиозностью обводов и гигантской массой. То же впечатление производят и ее «младшие сестры» – пирамиды Хефрена и Микерина, хотя они и намного меньше.

Однако, помимо впечатляющих размеров, египетские пирамиды вряд ли могут чем-то заинтересовать художника, ибо сложены они из абсолютно гладких каменных плит, без всяких скульптурных изображений. Египтяне и не рассчитывали создать произведения искусства, они строили надежное и несокрушимое убежище для своего властителя. Такое убежище было призвано противостоять векам и сохранить царскую мумию до скончания времен.

В сущности, пирамиды – не что иное, как частные захоронения, сходные с мастабами, которые велели возводить для себя богачи, закладывая их и завершая работы сообразно своим достоинствам. Как и в мастабах, за их колоссальными боками прячутся извилистые галереи, в центре расположена крипта, место, предназначенное для останков царя. А сама крипта, помещенная в самом сердце пирамиды, – всего лишь маленькая темная камера, накрытая огромной плитой из розового гранита. В случае обвала плита убережет камеру от чрезмерного веса упавших камней.

Чтобы предупредить опасность обрушения, египетские архитекторы конструировали над криптой еще пять пустых камер, расположенных одна над другой. Та, что была выше остальных, завершалась двумя каменными блоками, сложенными домиком. Такая конструкция распределяла и облегчала давление огромной каменной массы.

Эти воистину удивительные камеры построены с высочайшей степенью прочности: за сотни веков в них не сместилась ни одна плита, и теперь они являют собой оригинальность конструкции пирамид.

В пирамидах полнее всего раскрылся гений египетских архитекторов, трудившихся шесть-семь тысячелетий назад. Эти люди прилагали нечеловеческие усилия, строя пирамиды, поскольку владели примитивными научными знаниями и совсем не располагали никакими машинами. Но что достойно наибольшего удивления, так это тот факт, что древнейшие пирамиды первых династий оказались устойчивее к разрушениям, чем более поздние. Кажется, что архитекторы Египта шеститысячелетней давности работали лучше, чем архитекторы последних династий. Первые пирамиды и по сей день возвышаются на границе с пустыней, горделиво вознося свои вершины. Они с неподражаемым бесстрастием взирают на прошедшие и грядущие века, все так же оберегая в своих чудовищных телах мумии создавших их царей и бросая вызов вечности. Эти первые в мире монументы, наверное, последними исчезнут с лица земли.