Эмилио Сальгари - Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

Над площадью взвился властный голос царевны:

– Остановитесь!

Миринри не шевелился. Он по-прежнему стоял на коленях перед золотым паланкином, протянув руки и не сводя глаз с дочери всемогущего царя.

– Ты меня узнаешь? – повторил он.

Царевна едва заметно кивнула, и щеки ее порозовели. Оружие опустилось, но лучники двойным кольцом окружили Миринри и Нефер, которая решительно протиснулась сквозь толпу. Им не давали уйти и, видимо, только ждали приказа, чтобы покончить с ними.

– Следуй за мной в царский дворец, – сказала наконец царевна. – Нитокри узнает в тебе того храброго юношу, что когда-то спас ее в верховьях Нила из пасти крокодила.

Миринри издал крик радости, и ему эхом отозвался печальный стон Нефер.

Процессия снова двинулась вперед. Миринри вместе с Нефер шли позади роскошного паланкина, взятые в тесное кольцо дюжиной царских стражников. Стражники смотрели на них отнюдь не дружелюбно. Унис, ругаясь, отошел в сторону.

Дойдя до конца улицы, шествие разделилось. Те, кто шел за Аписом, начали спускаться к реке, а кортеж царевны, состоявший в основном из царских сановников на колесницах и гвардейцев, повернул к восточной части столицы.

Нитокри, прекрасная дочь Пепи, снова откинулась на подушку, а рядом с паланкином шла рабыня-эфиопка и обмахивала царевну опахалом из разноцветных страусовых перьев, скрепленных полукруглой золотой пластиной. Казалось, Миринри больше не интересовал красавицу, но время от времени она оборачивалась, медленно поднимала длинные ресницы, и ее бархатные глаза с быстротой молнии впивались в юношу. Она с восхищением оглядывала своего спасителя, любуясь тонкими чертами его лица, его мощной и в то же время гибкой фигурой. В поле ее зрения попадала и Нефер, которая молча, со слезами на глазах брела сзади. Конечно же, она знала, кто был этот юноша, что спас ее от верной смерти, и отдавала себе отчет, что в их жилах течет одна и та же божественная кровь, что оба они – Дети Солнца.

Процессия пересекла широкую улицу, затененную двойными рядами пальм с очень густыми листьями, и вышла на другую улицу, плавно поднимавшуюся вверх. Вдоль нее тянулись великолепные сады, внутри которых возвышались огромные сикоморы, дававшие густую тень. Минут через пять и паланкин, и кортеж оказались перед жилищем могущественных фараонов.

Миринри застыл, с восхищением глядя на роскошный дворец, где родился и царствовал его отец, как вдруг почувствовал, что падает. На него набросились человек семь-восемь гвардейцев, повалили на землю, связали и заткнули ему рот кляпом, прежде чем он успел оказать хоть какое-то сопротивление.

Царевна и Нефер крикнули в один голос:

– Не убивайте его! Он Сын Солнца!

Из толпы стражников раздался голос, заставивший Нефер содрогнуться:

– Не сейчас! Позже!

– Херхор! – вскрикнула девушка. Она посмотрела на Миринри, который не подавал признаков жизни, словно кляп пропитали каким-то снадобьем, и упала без чувств на руки гвардейцев.

Когда Миринри смог приоткрыть глаза, вместо великолепия дворца фараонов вокруг была непроглядная тьма. Волшебное видение исчезло вместе с золотым паланкином девушки, которую он спас, вместе с просторной улицей, озаренной сверкающим солнцем. На миг ему показалось, что он ослеп. Почему бы его врагам не воспользоваться тем, что он потерял сознание, и не выжечь ему глаза? Унис не раз рассказывал ему о таких наказаниях. Значит, в них не было ничего необычного. При этой мысли он содрогнулся, но сразу успокоился, потому что не чувствовал никакой боли, а глаза его без труда открывались и закрывались.

– Может, уже настала ночь? – спросил он себя. – И где я? В усыпальнице или в подземелье царского дворца? А где Нефер? Где Унис? Что с ними случилось? А что, если сбылось пророчество? Ведь девушка мне предсказывала!

Он поднялся на колени, шаря вокруг себя руками, но ничего не нащупал. Кругом была та же тьма.

– Где я? – еще раз спросил он. – Меня что, похоронили в какой-нибудь мастабе или в пирамиде Родопе? Неужели так бесславно закончились все мои мечты о власти и славе? Нет! Не может быть! Я не хочу умирать! Я ведь сын великого Тети! – Его звонкий, как боевая труба, голос гулко прозвучал в темноте: – Ко мне! Сюда! Спасите сына Тети! Освободите меня, жалкие ничтожества! Я царь Египта!

На этот отчаянный призыв отозвался чей-то глухой стон:

– Мой господин!..

Миринри застыл, ему показалось, что он ослышался, потом громко крикнул:

– Нефер!

– Да, мой господин!

– Где ты?

– Брожу в темноте, пытаюсь тебя найти.

– Подожди, дай-ка я нащупаю руками твое тело…

– Да, мой господин… я тебя не вижу, но слышу хорошо… и чувствую… вот я… рядом с тобой.

Миринри протянул руки и прижал девушку к себе.

– Рядом с тобой… – сказал он, и голос его дрогнул. – Рядом с тобой и смерть покажется сладкой… Это я довел тебя до гибели, а ведь я стольким тебе обязан, добрая и нежная Нефер…

– Мне достаточно было услышать из твоих божественных уст эти слова – и я вновь полна сил, – сказала девушка, ощупывая в темноте лицо Миринри. – Что мне смерть? Мы с детства приучены к последнему в жизни шагу и без трепета смотрим, как приближается сияющая лодка Ра.

Миринри вдруг охватил гнев.

– Умереть! – крикнул он. – Нам с тобой, таким молодым! Распрощаться с Нилом и с землей, которую он омывает, распрощаться с дневным светом и со всем миром, похоронить здесь, в подземелье, и отмщение, и царство, которое по праву меня ожидает! Нет, я не хочу умирать, пока не сяду, хоть на мгновение, на трон могущественных фараонов!

– И не увидишь снова ту, которую потерял, так ведь, мой господин?

– Замолчи, Нефер! Ты знаешь, где мы?

– Думаю, в подземельях царского дворца.

– Сейчас день или ночь? Я не вижу ни проблеска света.

– Солнце село несколько часов назад, – ответила Нефер. – Когда я пришла в себя, здесь еще был слабый свет, но он так быстро погас, что я не успела рассмотреть, откуда он падал.

– Ты просто потеряла сознание или тебе дали выпить какое-то зелье?

– Никто мне ничего не давал.

– Тогда почему же я, как только мне заткнули рот кляпом, больше ничего не видел и не слышал?

– Ясное дело, кляп смочили каким-то снадобьем.

– Нефер, – снова сказал Миринри, немного помолчав. – Подземелье большое?

– Мне кажется, просто огромное.

– Ты не видела, сюда никто не спускался после того, как нас здесь заперли?

– Когда я открыла глаза, я была одна.

– Неужели нас приговорили умереть здесь без воды и пищи?

Нефер молчала, обхватив себя руками. По тому, как громко звенели браслеты у нее на руках, юный фараон понял, что она дрожит.

– Ответь мне, Нефер, – с тоской сказал Миринри.