Эмилио Сальгари - Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

– Нефер, – сказал Миринри, – что ты можешь предсказать сыну Тети?

Юная царевна закрыла руками глаза и сосредоточилась на несколько минут.

– Все то же видение, – ответила она.

– Какое?

– Юноша поражает в бою могущественного царя и вырывает у него из рук символ высшей власти, и громкие крики приветствуют его как царя… а потом…

– Что потом?

– Посреди огромного зала, у самого трона, умирая, падает девушка…

– Кто эта девушка?

– Мне не видно ее лица… Ее закрывает туман, и я не могу его разогнать.

– Это дочь Пепи? – с тревогой спросил Миринри.

– Не знаю.

– Посмотри хорошенько!

– Не могу. Мне ничего не видно!

– Опять тот же ответ! – разозлился Миринри. – Ты хоть ее знаешь?

– Нет, между ней и мной стоит туман.

– Она молодая?

– Кажется, да.

– Черноволосая?

– Похоже.

– Из божественного рода?

– Да, у нее на плече вытатуирован урей.

– Может, все-таки дочь Пепи?

Вместо ответа девушка закрыла глаза, и две большие слезы выкатились на нежные щеки.

– Ты плачешь! Но почему?

– Не беспокойся, мой господин. Когда я напряженно вглядываюсь в будущее, часто бывает, что прихожу в себя вся в слезах.

– Ты говоришь правду? Я могу тебе верить? – спросил Миринри, потрясенный глубокой печалью, отразившейся на лице девушки.

– Ну почему не можешь? Ты ведь знаешь, что я предсказательница, и я много раз тебе это доказывала.

– Это верно, Нефер, – лаконично отозвался Миринри.

Они медленно вернулись к циновке и улеглись рядышком. Миринри был очень встревожен, Нефер – задумчива. Солнце вставало все выше, и по подземелью распространялся свет, но был он какой-то тусклый, мертвенный и печально отражался в мраморных плитах пола, свода и стен.

Вдруг оба вздрогнули от знакомого бряканья засовов и цепей. Кто это – солдат великого Тети или кто-нибудь другой?

– Мне бы хоть какое-то оружие, – пробормотал Миринри.

Бронзовая дверь отворилась, и вошел ветеран Тети в сопровождении четырех стражников с корзинами из пальмовых листьев. В корзинах, видимо, лежала еда.

– Ешьте, – сказал старик, обменявшись с Миринри многозначительным взглядом и указав пальцем на крайнюю корзину справа. И сразу же вышел вместе со своими солдатами, снова заперев бронзовую дверь.

– Ты видела, Нефер, как он указал на корзину? – спросил Миринри, когда они остались одни.

– Да, мой господин.

– Кроме еды, там должно лежать еще что-то очень важное.

Юноша поднял льняную ткань, которой была накрыта корзина, и вытащил кукурузные лепешки, жареную рыбу, фрукты и сладкие пирожки, но того, что ожидал найти, не нашел.

– Ничего, – сказал он, глядя на Нефер. – Неужели старик нас надул?

– Приподними ткань с донышка корзины, – сказала девушка.

Миринри так и сделал и быстро нашел клочок папируса, на котором синими чернилами было мелким почерком выведено: «Нитокри заботится о вас. Ничего не бойтесь».

У Миринри вырвался крик радости:

– Она меня не бросила!

Нефер опустила голову, не проронив ни слова, и лицо ее, вместо того чтобы хоть чуть приободриться, еще больше погрустнело. Быть может, она скорее согласилась бы умереть вместе с Миринри, чем быть обязанной сопернице жизнью и свободой.

– Нефер, – сказал Миринри, удивленный тем, что она не рада. – Ты поняла, о чем нам написали?

– Да, мой господин.

– Если о нас заботится Нитокри, то нам быстро удастся вырваться из рук ее отца.

– Я тоже так думаю.

– Давай поедим, Нефер. Теперь, когда все тревоги позади, можно подумать и о нуждах телесных.

Юный Сын Солнца, словно не замечая глубокой печали Нефер, вывалил из корзинок еду и принялся работать челюстями со всем аппетитом своих восемнадцати лет. Но вдруг застыл и перестал жевать. Снаружи послышались крики. Они становились все громче, и их сопровождал какой-то грохот, будто из царского дворца на полной скорости выехали боевые колесницы.

– Может, это мятежники штурмуют царский дворец? – пробормотал Миринри.

– Ну, во всяком случае, там происходит что-то необыкновенное, – отозвалась Нефер.

– Может, это Унис и Ата со своими отрядами? О, если бы это было так!

– Тише, мой господин!

Крики удалялись, став вскоре еле слышными, зато грохот колесниц нарастал. Казалось, что сотни и сотни колесниц выезжали из подземных помещений царского дворца.

Миринри прислушивался, и тревога его нарастала вместе с грохотом колес. Крики, затихшие в отдалении, он расценил как дурное предзнаменование. Мятежников, если это были действительно они, видимо, преследовали на боевых колесницах. Юноша побледнел и взглянул на Нефер.

– Что ты на это скажешь? – спросил он с тоской.

– Даже не знаю, что сказать.

– Может, там идет сражение?

– Может быть… Кажется, чьи-то шаги…

Тут опять залязгали цепи и засовы, дверь распахнули сильным ударом, и на пороге появился ветеран Тети. Он был один и без оружия. Миринри бросился к нему.

– Это верно, что Нитокри нам покровительствует? – крикнул он.

– Да, мой господин. Более того, она скоро будет здесь.

– Чтобы нас спасти?

– Надеюсь.

– А ее отец?

– Мне сказали, что между великим фараоном и дочерью вспыхнула ссора.

– А грохот колесниц? А крики? Что все это значит?

– Царская прихоть. Он приказал устроить сражение между гвардейскими отрядами, чтобы испытать лошадей. Но довольно, мой господин. У меня есть приказ, и я должен его выполнить.

– Что за приказ?

– Вывести из подземелья эту девушку и отвести ее в дом, принадлежащий фараону, где ее будут ждать слуги и рабыни.

– Зачем? – со слезами на глазах спросила Нефер.

– Не знаю, моя госпожа, – ответил старик. – Этот приказ мне передал один из дворцовых офицеров, и я должен повиноваться под страхом смерти.

Миринри задумался и с сочувствием посмотрел на Нефер. Он понимал, какую боль испытывает девушка, отдавая его в руки Нитокри.

– Нефер, – нежно сказал он, – там, на свободе, ты будешь мне более полезна, чем здесь.

– Каким образом, мой господин? – всхлипнув, сказала девушка.

– Отправившись на поиски Униса.

– Где же я его найду?

– Возле пирамиды Родопе.

– Но встреча была назначена на вчерашний вечер.

– Может, он все еще там, вместе с Атой. Этот человек тебя проводит.

– Да, мой господин, – ответил ветеран. – Я беру ее под свою защиту.

– Ступай, Нефер. Надеюсь, мы скоро увидимся, – сказал Миринри.

– Прощай и не забывай меня слишком быстро.

Царский дворец, где жили фараоны, находился за чертой города на вершине небольшого холма. Он был в Мемфисе единственным и занимал весьма обширную территорию, поскольку был окружен великолепными садами, предметом восхищения всех чужестранцев. Дворец представлял собой гигантский параллелограмм с плоской крышей, устланной алебастровыми плитами, где располагались просторные террасы, уставленные множеством ваз с благоухающими растениями. Дворец имел четыре входа, и над каждым из них располагался бастион, где день и ночь дежурила стража.