Эмилио Сальгари - Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

Пришпорив коня, он быстро оказался возле болот и только здесь поехал чуть медленнее, чтобы его смог догнать Бен-Таэль, ехавший сзади вместе с эскортом.

– Нельзя дать галере Метюба добраться до Хусифа, иначе герцогиня пропала, – сказал он верному слуге.

– Но как это сделать, господин? У нас нет ни одного корабля под рукой.

– В Суде есть множество галиотов, на которых плавают греки или отступники с Архипелага. Кто-то из них наверняка находится в подчинении у капитана Китета. Этот человек многим мне обязан и, кроме признательности, должен мне еще кое-что. Он без труда предоставит в мое распоряжение всю свою флотилию, и посмотрим, сможет ли галера Метюба противостоять полудюжине парусников с экипажами, набранными из решительных, как мы, людей и из отступников, которые спят и видят, как бы подраться с моими соотечественниками. Есть ли здесь дорога вдоль моря?

– Да, господин, вдоль моря до Суды дорога короче всего.

– Ты ее знаешь?

– Так же хорошо, как эту.

– Тогда едем взглянуть на Средиземное море, – заключил Мулей-эль-Кадель. – Только надо поторопиться.

– Часа за четыре обернемся, если лошади не падут.

– Надеюсь, они выдержат этот последний рывок.

Всадники миновали болотистую равнину и повернули на запад, где ее отделяли от побережья невысокие холмы.

Без труда найдя проход между холмами, они спустились к прибрежным дюнам, где местные жители расчистили тропу, засыпанную песками, поднятыми сирокко или западным ветром.

Часа два они скакали галопом, то и дело погоняя коней. Бедные животные двигались с трудом, фыркая и задыхаясь. Вдруг из-за дюны показался обнаженный по пояс, очень загорелый человек, который громко крикнул:

– Стой, Бен-Таэль! Приветствую Дамасского Льва!

Всадники остановились и выхватили из ножен сабли, опасаясь, что за дюнами прячутся люди.

Вдруг Бен-Таэль вскрикнул:

– Никола Страдиот!

– А кто это? – спросил Мулей-эль-Кадель.

– Это грек, он вел галиот, который доставил нас в Хусиф.

– Как ты здесь оказался? – спросил Мулей, жестом подозвав Николу.

– Мы с папашей Стаке подпалили галеру, и она затонула, так что пока нет опасности, что христиан отправят в Хусиф.

– А где герцогиня? – с волнением спросил Мулей.

– Недалеко отсюда.

– Виконт с ней?

– Нет, поляк-кондотьер его убил. Я видел, как этот негодяй нырнул вместе с ним в море, а вынырнул уже один. Я как раз уходил с галиота и стал свидетелем убийства этого благородного человека.

– Садись позади меня и веди нас, но сначала скажи, как ты здесь оказался.

– Я шел в замок в надежде вас встретить. Ведь Бен-Таэль мог бы привести вас туда, не зная, что галера потонула и…

Залп из аркебуз, прогремевший откуда-то из-за линии холмов, не дал ему договорить.

– Садись! – крикнул Мулей-эль-Кадель, выхватывая саблю.

И, повернувшись к эскорту, громко скомандовал:

– Заряжай! Солдат Хараджи не щадить! Вас ведет в бой Дамасский Лев!

Когда герцогиня увидела виконта Л’Юссьера во дворе замка Хусиф, она уже тогда смирилась с тем, что может потерять жениха. Долгие лишения, тяготы военной кампании и жестокости Хараджи довели его здоровье до крайне плачевного состояния. А потом случилось это тяжелейшее ранение… Поняв, что он действительно умер, Элеонора потеряла сознание, а придя в себя, долго и безутешно плакала.

Папаша Стаке, Эль-Кадур и Перпиньяно заботливо ухаживали за ней, уложив ее под импровизированный тент из найденного в шлюпке паруса. И был момент, когда они опасались, как бы она не потеряла рассудок.

Но прошли сутки, и кризис, к счастью, миновал. Ему на смену пришло неожиданное спокойствие, и герцогиня смогла немного вздремнуть.

Метюб, у которого из головы не шел тот самый знаменитый удар, боялся, что уже никогда ему не научится. Обустроив в дюнах лагерь для своих шестидесяти спасшихся людей, он то и дело наведывался к герцогине и до того расщедрился, что даже выделил христианам часть продовольствия, которое некоторые запасливые матросы все-таки ухитрились захватить с собой в этом бедламе.

Поляк тоже явился было под тент, но Перпиньяно держался с ним презрительно, а папаша Стаке так на него посмотрел, что он предпочел отойти подальше. На мрачных лицах обоих слишком ясно читалось подозрение, что именно он убил виконта, и кондотьер решил пока на вопросы не нарываться.

– Она все равно попадет в когти Медведя, как вы ее ни стерегите, – сказал мошенник себе под нос, выходя из-под навеса. – А потом и с вами посчитаемся, мои бедные ощипанные петушки.

Однако с того дня он остерегался появляться в лагере христиан.

Итак, сутки спустя герцогиня немного успокоилась и заснула. То был сон выздоравливающего, которого так ждали Эль-Кадур, Перпиньяно и папаша Стаке.

– Нам нужно решиться, – сказал старый моряк. – Еще одна ночь промедления – и мы займем места железных флюгеров на башнях Хусифа. Я знаю, сегодня к Метюбу вернулся гонец, отправленный в ближайшие прибрежные деревни, и он сказал, завтра придет галиот, чтобы забрать нас.

– Это правда? – испугался Перпиньяно.

– Меня заверил в этом помощник Метюба.

– Тогда надо решаться скорее, – сказал Эль-Кадур.

– Нам остается только сняться с места, пока турки спят, – заметил папаша Стаке. – Думаю, если герцогиня поспит четыре-пять часов, она будет в состоянии идти с нами. У нее просто волшебная энергия и сила, она гораздо выносливее, чем этот рыцарь удачи… Клянусь святым Марком! А где этот чертов поляк? Не подслушивает ли где поблизости?

– А я для чего?

– Что ты хочешь сказать, Эль-Кадур?

– У меня всегда под плащом спрятан кинжал, готовый поразить этого негодяя в сердце.

– Спокойно, араб моего сердца, плесни малость воды в твою горячую кровь. Мы тут не в пустыне, и надо быть предельно осторожными.

– А если он снова встанет у нас на пути?

– Вот тогда и сделаешь, что тебе больше понравится. Если же он тоже заснет, как сурок, оставь его в покое.

– Подведем итог, – сказал Перпиньяно. – На какое время назначим побег?

– Чем позже, тем лучше, лейтенант, надо, чтобы герцогиня опомнилась от такого удара. И потом, часа в три-четыре утра сон у всех гораздо крепче, чем в полночь.

– Мы должны где-то раздобыть оружие, утром за нами наверняка будет погоня, – заметил лейтенант.

– Мусульмане прихватили с собой некоторое количество пистолетов, мушкетов и сабель, – сказал Эль-Кадур. – Они сложены в шлюпке, и мне не составит труда пойти и стащить их, пока все спят.

– Ты ценный человек, черный хлебушек, – отозвался папаша Стаке. – Если ты когда-нибудь пойдешь со мной в плавание, я тебя сразу назначу интендантом, а это почти что боцман.

Араб, грустно улыбнувшись, кивнул.