Андрей Караулов - Русский ад. Книга первая

— Я думаю так, Пал Сергеич: может… в моем «членовозе» помчимся? Я б за тобой заехал, тем более разговорчик есть…

Шапошников — министр, Грачев (по статусу) его первый заместитель. Кому за кем заезжать?

«Новое мышление», — поразился Грачев.

— А что, Евгений Иванович, есть вопросы?

— Есть, Паша. Возникли.

— Так, может, я подскочу?

— А в кабинете, Паша, не поговоришь…

Для Грачева не было секретом, что Шапошников боится собственной тени.

— Буду рад, товарищ министр обороны! И супруга будет очень рада.

— Паша, сейчас не до супруги, сам понимаешь.

Грачев оживился:

— Не-е, я к тому, что перекусим…

— Ну, жди!

На самом деле Грачев спокойно, даже дружелюбно относился к новому министру обороны. Шапошников — мужик компанейский, в генеральском застолье всегда откровенен, хотя сам почти не пьет.

Год назад, в 90-м, Язов убедил Горбачева: если страна не хочет, чтобы ее солдаты и офицеры погибали от голода, армия сама должна зарабатывать деньги. Выгодно, например, сдавать под коммерческие рейсы боевые самолеты и корабли. Президент СССР почему-то не сообразил, что на коммерческих рейсах будут зарабатывать не солдаты, а генералы. Грачев знал, что Дейнекин, главком ВВС, лично контролирует (с подачи Шапошникова?) всю коммерцию аэропорта Чкаловский. Честно говоря, Грачев тоже пытался попробовать себя в бизнесе. Но он не знал, как это делается, да и был — пока — полководцем без армии, ибо армия подчинялась Горбачеву и Шапошникову.

Подошел адъютант: опять Коржаков.

«Замучил, гад», — поморщился Грачев.

— Слушаю.

— Слушаешь, что скажу?

— Так точно.

— А что ты хочешь, чтобы я сказал?.. — Коржаков был пьян.

Грачев окрысился:

— Хоть что-нибудь хорошее, товарищ генерал.

— А ничего, Паша… хорошего… я не скажу. Звони шефу. Он ждет.

— Ветер тихнет, слышишь? С-час будет хорошая сводка.

— Позвони, бл… — И Коржаков кинул трубку.

Ну, что делать?

Как что: звонить!

— Алло, у телефона генерал-полковник Грачев. Соедините с Президентом… пожалуйста.

Ельцин сорвал трубку.

— Ну! Товарищ Президент Российской Федерации! В военных округах на территории России все в порядке! Докладывал Председатель Государственного комитета РСФСР по оборонным вопросам генерал-полковник Грачев!

— Ишь ты… — хмыкнул Ельцин.

— Теперь, товарищ Президент, разрешите доложить по вылету на объект…

— А што-о тут докладывать?.. — Ельцин не произносил, а как бы отрыгивал из себя слова. — Замутили, понимать, всех, напредлагали Президенту, а теперь от меня прячетесь…

— Я не прячусь, — доложил Грачев. — Я на даче, Борис Николаевич!

— Шта? Я — Борис Николаевич… — и шта-а?! Значит, так. Сделаем… понимашь… рокировочку Вы — на вертолет, мы — в машины. Мы… на машинах поедем, а вы — по небу. Вопросы есть?

— Никак нет, товарищ Президент! Буду с гордостью встречать вас на объекте!

— Тогда вот давайте, летите, — смягчился Ельцин. — Ну и… поаккуратней там… понимать…

Сердце не камень. Отходчивый человек.

— Есть быть аккуратнее! — отрапортовал Грачев. С недавних пор он ловко изображал оптимизм.

— Ладно. Если получится — свидимся… еще.

Ельцин кинул трубку.

Любые ситуации Грачев оценивал по принципу «дважды два — четыре»; он не имел привычки терпеть непонятное. Судя по всему, это очень нравилось Ельцину. В чем-то главном Президент был на редкость примитивен, а примитивный человек не любит непонятных людей, от них он быстро устает.

Грачев нервно ходил по дорожкам леса, похожего на парк. Еще больше, чем хамство Ельцина, ему не нравилась предстоящая встреча с Шапошниковым.

Он знал, что начальство, которое в личном общении (с подчиненными, пусть даже и высшими генералами) очень хочет, старается, чтобы его не воспринимали как начальство, на самом деле самое подлое начальство на свете.

Новый министр обороны с удовольствием дружил бы абсолютно со всеми — душа человек! Но как только главнокомандующий Горбачев отдавал приказ, Шапошников беспощадно рубил любые головы — направо и налево.

Люди не представляли для Шапошникова человеческой ценности. Потому он и поднялся. До министра обороны.

Известив войска о своем вступлении в должность, Евгений Иванович почти месяц чистил армейские ряды от влияния ГКЧП. Сразу, приказом № 2, из армии был уволен великий космонавт Алексей Архипович Леонов. Утром 18 августа генерал-майор Леонов, возглавлявший отряд космонавтов после Юрия Гагарин, имел неосторожность подписать у Бакланова, главы ВПК, какую-то служебную бумагу.

И понеслось!

Грачев хорошо знал Алексея Архиповича. Полет космонавтов Беляева и Леонова, выход Леонова в космос, только чудом не закончившийся трагически, и аварийная посадка в снегах под Сыктывкаром, в тайге (Беляев вручную посадил корабль), сразу стали легендой и среди летчиков, и среди космонавтов.

Самый аварийный полет в истории человечества!

Несколько смертельных ситуаций, одна за другой, одна за другой…

По всесоюзному радио играла траурная музыка, страну готовили к тому, что космонавты погибли.

Через неделю после своей внезапной отставки Алексей Архипович, любимый гость на всевозможных столичных презентациях, столкнулся — на глазах Грачева — с Шапошниковым.

— Что ж ты сделал, Евгений, а? Лучше б убил, честное слово [9]…

— Слушай, Алексей Архипыч, — улыбался Шапошников. — Должность такая, понимаешь? Давай выпьем? Хочешь?

Шапошников умел улыбаться. Как голливудская звезда.

«Какие сами, такие и сани…»

Грачев не умел ждать. Оставаясь в одиночестве, Грачев скучал.

«Озариться, что ли? Так неудобно — к тебе едет министр обороны, твой начальник, а от тебя несет перегаром…

А, наконец-то! Вроде летят… кони…»

Подбежал адъютант:

— Товарищ генерал-полковник! Министр обороны Советского Союза прибывает через минуту. Прикажете отворять ворота?

Грачев терпеть не мог адъютантов, они всегда смотрели не в глаза, а в рот.

— Отворяй!

Огромные ЗИЛы Шапошникова с грохотом въехали во двор.

Головной ЗИЛ именовался «лидером», второй ЗИЛ — машина спецсвязи. Следом за ними юркнула «Волга» с охраной, а две машины ГАИ деликатно остались в стороне, за забором: им здесь не место.

— Павлик, я тут! — Шапошников открыл дверцу и, не поднимаясь с кресла, свесил ноги на землю.

— Здравия желаю, товарищ министр обороны! — прищурился Грачев.

Но честь не отдал.

— Здравствуй, Паша, — Шапошников протянул Грачеву руку. — Угостишь старого летчика?

— У, а то! Выпускай шасси!

Грачев полуобнял Шапошникова и повел его к беседке, где по-походному, без скатерти, стоял накрытый стол.

— Слышишь, как птицы орут? — спросил Шапошников.

— Я в природе не разбираюсь, — мрачно ответил Грачев.