Радченков О.М. - Тайна сенатора Карфагена

Лицо Гасдрубала стало добрым и едва ли не подобострастным. На самом деле он устал от жалкого блеяния этого труса, но сейчас у него не было выбора: Сифакс остался единственным из союзников, на кого еще можно положиться. А жить хотелось и ему, и Сифаксу. Если Сципион добьет их заново собранную, необученную армию, конец неминуем. Царь падет от руки извечного врага – Масиниссы, а Гасдрубала покарает Совет Республики.

Его красавица-дочь пока еще могла удерживать слабовольного царя от попыток переметнуться к Сципиону. Любовь – великая сила. И таких, как этот жалкий неудачник Сифакс, следует держать на поводке любыми способами. Даже посредством своей любимой дочери.

Вспомнив о ней, Гасдрубал невольно улыбнулся. Он любил свое дитя. Впрочем, ее нельзя было не любить: умная, образованная, обладающая какой-то демонической, не подающейся сравнению красотой, сводящей мужчин с ума, Сафонисба являлась гордостью не только его семьи, а, наверное, всего Карфагена.

«Она достойна только царей!» – однажды решил Гасдрубал, глядя на ее огромные, бездонные серо-голубые глаза с поразительно длинными ресницами, капризный курносый носик и прелестные пухлые губы, нежные, как у младенца. «Не была бы ты моей дочерью, – восхищено подумал он тогда, – я сам бы на тебе женился». И тотчас испугался своих порочных мыслей.

Гасдрубал за всю свою жизнь видел только одну женщину, которая своей красотой могла соперничать с его дочерью. Эта была пропавшая жена его бывшего подчиненного, а сейчас лютого врага. При воспоминании о Мисдесе полководец дернулся, как будто его укусила змея. Как же он его ненавидел! И не за то, что Мисдес наговорил ему, уезжая, а за то, что этот выскочка оказался прав – надо было не вести переговоры с римлянами, а обрушиться на лагерь Сципиона мощью обеих армий.

– Я знаю, что мы сделаем! – неожиданно, выпалил он, так что Сифакс чуть не поперхнулся большим куском баранины, которым в данный момент успокаивал свои взвинченные нервы.

– Ты слышал о тактике Фабия Кунктатора? – Гасдрубал радостно посмотрел на царя, показывая всем своим видом, что спасительное решение найдено.

– Да. Он изматывал армию Ганнибала, избегая прямых столкновений с его армией…

– А почему нам не поступить так же с Сципионом?

Царь задумался и перестал жевать, держа баранью лопатку возле своего замасленного рта.

– Это возможно?

– Конечно, возможно. На просторах Нумидии тактика Кунктатора будет как нельзя кстати. – Глаза Гасдрубала загорелись: ему казалось, что он наконец-таки нашел спасительное решение.

Сифакс тоже повеселел, от чего его аппетит, вообще-то никогда не пропадавший, заметно улучшился.

– Мы утомим Сципиона! Мои нумидийцы гораздо проворнее римлян! – воскликнул он и крикнул слуге, заглянувшему в шатер: – Налей-ка нам еще вина! Да поторапливайся!

Стены Цирты были гладкими и высокими. Они завораживали своей мощью и неприступностью.

Столица Сифакса была построена в удачном месте. И огромные стены, и естественные препятствия – бурная, извилистая речка, отвесные скалы – надежно защищали ее от врагов. Единственный перешеек, взбирающийся по крутым склонам к главным воротам города, хорошо просматривался и делал уязвимыми атакующих, не давая им никакого шанса.

«М-да! Нелегко будет взять эту цитадель», – мрачно подумал Гай Лелий, изучая вражеский город.

– Что загрустил, легат? – усмехнулся краем рта, чтобы ненароком не обидеть товарища, вечно веселый в последнее время Масинисса. – Подсчитываешь возможные потери?

Ему было от чего веселиться. То, о чем он мечтал последние два года – вернуть себе отеческий трон, – сбывалось. Кроме того, его злейший враг, Сифакс, сейчас сидел закованный в цепи и рассматривал круп своего коня, так как мстительный царевич посчитал, что в таком положении – задом наперед – тот будет лучше всего смотреться с высоты городских стен.

– У нас есть чем порадовать защитников Цирты, – продолжал успокаивать Лелия Масинисса. – Не думаю, чтобы вид этого болвана, – тут он несильно пнул ногой по грязному сандалию царя, – вселит в их сердца дополнительную храбрость.

Сифакс продолжал уныло рассматривать конский хвост. По его щекам текли слезы – слезы позора и бесчестья.

Их великолепный план не сработал. Видно, Ганнибал и Фабий Кунктор – это не Гасдрубал Гискон и Сципионом. Кто-то в этой паре явно оказался не на своем месте.

Вначале все происходило так, как они задумали: римляне бросились их догонять, а они успешно отходили. Но потом все пошло наперекосяк: откуда-то появились стремительные всадники Масиниссы и легковооруженная пехота римлян. Откуда – не поняли ни Гасдрубал, ни Сифакс…

И если бы не наемники - кельтиберы, недавно прибывшие в Африку из Испании, все закончилось бы для них гораздо плачевней. Хотя куда уж плачевней! Разве не он, Сифакс, грязный и оборванный, сейчас сидит и наблюдает, как ленивый мерин опорожняет свой кишечник прямо под его носом?..

– У, шакал! – замахнулся на него Масинисса.

Он уже выместил злость на царе и сейчас просто развлекался, издеваясь над ним. От столь важного занятия его отвлек какой-то молодой всадник, направлявшийся к ним со стороны города.

– Царевич, – подскакав вплотную, крикнул он, обнажив в улыбке ровные белые зубы, – осажденные согласны говорить с тобой. Сейчас из ворот выйдут два их офицера. Они будут ждать нас в трехстах футах от стены.

– Молодец, Карталон!

Масинисса обернулся к униженному царю и усмехнулся:

– Поехали, покажем тебя твоим бывшим поданным.

Он неторопливо намотал поводья мерина на свою руку, и небольшой отряд нумидийцев двинулся по направлению к городу.

В условленном месте их уже ждали два ливийца в дорогих посеребренных доспехах.

Один из них слегка склонил голову, небрежно здороваясь с подъезжающим Масиниссой, которого на всякий случай прикрывали щитами Карталон и Гауда.

– Я приветствую тебя, сын царя Гал… – Он осекся, увидев своего некогда очень грозного повелителя, сидящего в нелепой позе на захудалой лошади.

– Что случилось, Рибадди? – усмехнулся Масинисса, узнав могущественного наместника Сифакса, который его неоднократно преследовал. – Или ты не рад видеть своего царя? Так давай же, скорей расцелуй его грязные сандалии, как ты любил это делать раньше…

Лицо наместника покрылось мертвенной бледностью – он понял, что это конец, и не знал, как вести себя дальше.

Выход из ситуации подсказал Масинисса.

– Пока ты думаешь, дорогой Рибадди, позволь защитникам города полюбоваться на своего правителя, по которому, я полагаю, они очень скучали. – Он осклабился и пихнул мерина вперед, позволяя осажденным увидеть пленника.