Томас Костейн - Серебряная чаша

Черные глаза Тижелия вновь с неприязнью обратились в сторону Петрония.

Что касается последнего, то он прекрасно отдавал себе отчет в том, что происходило. Он прекрасно понимал, что хотел сказать его противник, на что он намекал. Но Петроний даже не повел бровью. Он ответил с плохо скрытой иронией, словно угроза Тижелия его веселила.

— У Квинтия Клария была репутация довольно жесткого хозяина. Мажет быть, здесь и надо искать причину этого отвратительного убийства?

— Ничего, мы скоро прольем свет на эту тайну, — заявил Тижелий. — Естественно, рабы будут подвергнуты пытке. — Он с презрением добавил: — Они просто настоящие ларвы [83] Ларвы — по представлениям древних римлян, злые духи или духи умерших, которые являются на землю, преследуют людей или (поскольку их частично отождествляли с божествами мертвых) мучают грешников в подземном мире. В основном ларвов изображали в виде лемуров. . Когда мне донесли, я просто не мог поверить своим ушам. Оказывается, что все его рабы были христианами.

— Так ты говоришь, что все они христиане? — Нерон, который до сих пор находился под впечатлением танца и слушал вполуха, резко выпрямился. — У него было более сотни рабов, не так ли? Могло ли так случиться, что в одном доме собралось более сотни представителей этой отвратительной секты? Вот это уже серьезно, Тижелий. Неужели мы все окажемся погребенными под этой волной? А она поднимается все выше и выше, как во время морской бури. — Лицо божественного императора стало фиолетовым, а глаза, казалось, вот-вот выпрыгнут из своих орбит. — Прикажи убить всех этих рабов! — приказал он. — Это единственно возможное решение. Мы будем уверены, что виновные наказаны, а заодно освободимся от этих жутких фанатиков.

Там и тут раздались редкие одобрительные возгласы и хлопки. Они исходили в основном от гостей, которые уже были пьяны и не совсем понимали, что происходит. Хлопали они почти машинально. Все остальные не могли скрыть своего удивления и ужаса.

Но Тижелий был слишком толстокож или безразличен, чтобы это заметить.

— О Цезарь, мы действительно должны сделать что-то, чтобы остановить распространение заразы, — заявил он. — Наказание может показаться суровым, но оно необходимо. Оно послужит предупреждением Риму и всему миру.

Более наблюдательный Петроний сразу же заметил реакцию большинства гостей. Поэтому он решил выступить от имени тех, кому такое решение было не по нутру.

— О Цезарь, твое желание остановить экспансию этой странной религии понятно и похвально, — сказал он. — Но я убежден, и многие римляне согласятся со мной, что это преступление не оправдывает таких радикальных мер. Общество скажет, что казнь ста человек, пусть даже рабов, несовместима с Римским Правом. Кроме того, эти рабы представляют собой довольно крупное состояние и являются значительной частью богатства погибшего. Что скажут наследники? Тогда получится, что их лишают наследства, следовательно, придется компенсировать потери из государственной казны. Вот как обстоит дело. Мне кажется, об этом стоит подумать.

Этого-то и ждал Тижелий. Он тут же с наигранной строгостью набросился на соперника.

— Исключительные обстоятельства требуют исключительных мер, — возразил он. — Цезарь вправе решать проблемы любыми способами и принимать любые решения. И я уверен, что он прав.

Но Петроний решил не уступать. Он встал и, приблизившись к императору, тихо сказал:

— То, что ты собираешься сделать, не будет пользоваться популярностью среди наших граждан. Твое великодушие в прошлом позволило тебе завоевать многие сердца. Но сейчас те, кто боготворят тебя, ужаснутся. Подумай хорошенько, прежде чем ступить на этот путь.

— О Цезарь!

Тут из зала, где в тишине сидели гости, раздался женский голос. Все головы повернулись в ту сторону, откуда он раздался. Говорила Елена. Она поднялась и подошла к подножию лестницы. Её лицо было жестоким и бледным. Но было видно, что она не отступит от принятого решения.

— Цезарь тысячу раз прав, выказывая свое беспокойство. Знает ли он, что представители этой религии уже проникли в его дворец? Что христиане все больше и больше опутывают общество своими щупальцами? Их ряды сплачиваются! Их становится все больше и больше! Он должен знать, что многие высокие чиновники из его окружения христиане. И они во всем поддерживают друг друга.

— Какие у тебя есть доказательства? — спросил Нерон.

— Любой из твоих гостей сегодня вечером знает, что я говорю правду. Но только у меня хватило мужества сказать об этом. И теперь, может быть, и другие подтвердят, насколько серьезна ситуация.

— Что ты хочешь сказать? Что в доме зреет заговор? — голос императора дрожал от волнения. — Считаешь ли ты, что они хотят снова прибегнуть к насилию? Как с Квинтием Кларием? Говори, женщина! Тебе нечего бояться!

— Да, Цезарь, заговор существует. Целей его я не знаю, но он есть!

Нерон был потрясен этим неожиданным заявлением. Его лицо из красного стало мертвенно бледным, а большие глаза, словно безумные, заметались по сторонам. Он с таким страхом вглядывался в окружавшие его лица, будто боялся получить доказательства того, что Елена говорила правду. У него был такой вид, словно заговорщики собирались вот-вот проявить себя.

— Тижелий! — закричал он. — Это правда? Разве это может быть правдой? Но если готовится такой страшный удар, то меня должны были предупредить и защитить! Почему ты не поставил солдат вокруг императора? Эти притворщики, эти предатели, им же ничего не стоит напасть на Цезаря!

— У Цезаря нет никаких причин для волнения, — ответил Тижелий. Немигающими глазами он смотрел на Елену. По всей видимости, он спрашивал себя, можно ли воспользоваться этой женщиной в своих целях. — Все меры предосторожности приняты. Твоей божественной персоне ничего не угрожает. Я прекрасно знаю, что среди рабов имеются христиане, но мало кто из них занимает ответственные посты. А что касается этой истории с заговором, то я тут же проведу тщательное расследование. Но, если честно, я не очень верю в ее правдивость.

— Верю, не верю… Тут нужно быть уверенным! В этом вопросе нет места доверчивости! — крикнул Нерон. Он повернулся и указал пальцем на продолжавшую стоять Елену. — Я хочу знать имена! Ты бросила обвинения, серьезные обвинения, и теперь нужны доказательства. Я хочу знать все, до конца.

— О Цезарь, это будет совсем не трудно. Ты хочешь знать имена? Хорошо!

Елена оглянулась по сторонам и взгляд ее остановился на Юли-Юли. Танцовщица отошла немного в сторону и теперь сидела на полу.

— А ты спроси вот эту рабыню, которая только что так хорошо танцевала.

Юли-Юли как раз расшнуровывала сандалии и почувствовала, как слова Елены ледяной рукой ужаса сдавливают ей грудь. Пальцы девушки одеревенели и перестали слушаться.