Томас Костейн - Серебряная чаша

После минутного колебания жена Анания взяла в руки чашу, высоко подняла ее над головой и торжественно поднесла к краю стола, где лежала оправа. Она очень осторожно опустила ее вниз и медленно вставила в центр оправы. Работа Василия была настолько безукоризненна, что чаша вошла как влитая.

Неожиданно тишина была вновь нарушена резким порывом ветра. Он был настолько силен, что шторы поднялись чуть ли не к самому потолку. Весь дом содрогнулся, а свечи задуло. Дело уже было к вечеру, поэтому в комнате сразу стало сумрачно. Ничего не было видно, кроме смутных расплывчатых силуэтов.

Юный Давид подошел поближе и встал рядом с Лукой. Глядя на чашу, он дрожал, восторженно шепча:

— Я вижу.

Молодой человек пошатнулся, и Луке пришлось даже положить ему на плечо руку, чтобы поддержать.

— Да, сын мой. Те, кто смотрит на мир через призму истинной веры, всегда увидят ее, даже в полной темноте. Только молчи и не говори ничего. В этой комнате есть люди, чья вера не так беззаветна. Для них чаша не сияет…

В течение всей последующей недели в доме Василия не закрывались двери. Чаша была установлена на видном месте, и христиане Антиохии толпами приходили посмотреть на чудесную вещь. Тут можно было встретить совершенно разных людей. Простых и состоятельных. Они входили с серьезными, вытянутыми лицами и выходили с глазами, сияющими от счастья.

Хархас, видя, что с его мнением никто не считается, и что даже самые верные сторонники отклонили его доводы, в очередной раз «умыл руки». У входа в комнату стояла охрана и каждый входивший вынужден был проходить сквозь холодный блеск обнаженных мечей.

Учитывая постоянную угрозу, нависшую над домом и чашей, меры предосторожности были необходимы. У самого входа в дом стояли люди, которые осматривали всех пришедших и открывали двери. Больше троих за один раз не пускали. Но то, что за домом велось тайное наблюдение, было ясно с самого начала. Однажды один слепой нищий увязался за группой гостей. Он очень тщательно ощупывал палкой дорогу перед собой, пытался проникнуть внутрь и время от времени громко кричал:

— У меня нет глаз! Я ничего не вижу! Пожалейте меня! Пропустите!..

В тот день была очередь Василия стоять на страже. Он сразу обратил внимание на этого слепца, и от него не укрылось, с какой тщательностью нищий обошел огромный булыжник, который лежал у него на пути. Тогда юноша быстро приблизился к нищему и грубо схватил его за локоть.

— Ты пришел сюда с грязными помыслами, — сказал он. — Нет смысла ощупывать дорогу палкой. Думаю, ты найдешь обратный путь и без нее. А в следующий раз, если захочешь обмануть нас, научись ходить, как настоящий слепой.

— Не дотрагивайся до меня! — завопил нищий. Его рука словно змея скользнула к поясу и выхватила кинжал. — Да, у меня есть глаза. И я пришел сюда, чтобы воспользоваться ими. Поэтому будь осторожен, а то эта игрушка вскоре будет торчать из твоей спины!

Он ушел, выкрикивая на ходу угрозы. Через каждый шаг он останавливался и оглядывался по сторонам, изучая местность. Страха он не испытывал никакого.

Вторая попытка имела больший успех. К дверям дома принесли рыбу. Повар взял корзину и понес в дом. Через какое-то время он почувствовал, что за ним идут, и оглянулся. Но продавец уже исчез. Он отыскал его на лестнице, которая вела в комнату, где хранилась чаша. Повар был сильным малым, с крепкими мускулистыми руками, а продавец маленьким и хилым, но очень юрким. Повару потребовалось немного времени на то, чтобы схватить хитреца и выволочь его во двор. Там он вытащил из корзины самую крупную рыбу и отхлестал ею коротышку по щекам.

— Негодяй! Шпион проклятый! — шипел он. — Если ты еще хоть раз попытаешься проникнуть в дом, я отдам тебя в руки людям, которые хорошо знают, что делать с такими субъектами, как ты. Ты хорошо меня понял?

Но незнакомец лишь нагло рассмеялся ему в лицо.

— Я обязательно вернусь, и ты еще дорого заплатишь за эти пощечины, — ответил он.

С этими словами он побежал к стене и, несмотря на то, что она была довольно высокой, словно кошка, вскарабкался по ней и спрыгнул с другой стороны.

— Я вернусь так же легко, как сейчас ушел, — донесся его голос с той стороны стены.

Василий не был в курсе этого происшествия, так кал был полностью поглощен делом о своем наследстве. Как только работа над чашей была закончена, он тут же нашел себе человека, который слыл хорошим юристом и имел репутацию очень знающего и ловкого чиновника. Этот чиновник был евреем по имени Иоезер, жившим в Антиохии. Василий рассказал ему всю свою историю и не забыл про свои приключения при дворе Нерона. Закончил он свое повествование вопросом.

— Как ты считаешь, могу ли я рассчитывать на повторное слушание моего дела? Если поднимется шум, то он может привлечь внимание чиновников из дворца. А они тут же сообщат обо мне императору. Стоит ли рисковать?

Иоезер долго размышлял.

— Пойми одно: Рим далеко. До столицы империи доходит лишь слабое эхо того, что случается у нас. К тому же они мало интересуются нашими делами. Я больше чем уверен, что документы и отчеты, которые будут высланы из Антиохии, останутся навечно похороненными в море чиновничьих бумаг в Капитолии. Никто и не будет даже читать их, не то что обсуждать. Вдобавок к этому, ты — римский гражданин и ты не нарушил никакого закона, объявив себя христианином. Да и еще: сведения о заговоре в императорском дворце так и не подтвердились. Так что и с этой стороны тебе нечего опасаться. Мне кажется, ты вполне можешь попытаться добиться повторного слушания своего дела.

Если бы Василий знал о том, что Нерон еще не забыл о нем, он действовал бы более осторожно. А пока, после не-долгих размышлений, он в конце концов заявил.

— Мне кажется, стоит рискнуть ради того, чтобы доказать, что Линий не имел права продавать меня как раба. Чтобы вернуть наследство отца. Послушай, Иоезер, ты возьмешься за это дело? Поможешь мне?

Неделю спустя адвокат Василия пришел очень довольный собой и объявил молодому человеку:

— Мы добились повторного слушания. И оно произойдет не далее как через восемь дней. Мою задачу упростило то обстоятельство, что судьи, которые решили твою судьбы в первый раз, давно отозваны в Рим. Они так лихо брали взятки, что даже в Риме схватились за голову…

Иоезер тут же принялся собирать своих свидетелей. Он уже подготовился заранее, со всеми переговорил, и теперь нужно было сообщить им о слушаниях. Большинство свидетелей были купцы и торговцы, которые в свое время хорошо знали Игнатия и были многим обязаны ему. И самое главное, они помнили об этом и сохранили свою благодарность.

Он также сходил в центральный квартал города к представителям римской власти. Вернулся он оттуда довольно быстро. Лицо Иоезера светилось радостью.