Мэри Келли - Залив Голуэй

— Что?!

— Цена росла прямо у нас на глазах, пока мы там стояли, — пояснил Оуэн.

— А так, учитывая картошку в закроме, у нас хватит еды, чтобы продержаться весь февраль, при условии, что есть будем раз в день, — сказал Майкл.

— Но если цены поднимаются уже…

— Существует все же «невидимая рука» [41] «Невидимая рука» — рыночный механизм, автоматически регулирующий хозяйство в условиях свободной конкуренции (согласно теории Адама Смита). , которая способна снизить цену на еду, — перебил меня Оуэн.

— О чем это вы толкуете?

Тогда Оуэн попытался объяснить, что им удалось узнать из разговоров с торговцами и его знакомыми из редакции газеты «Виндикейтор». Из-за того что картошки было собрано вдвое меньше необходимого, нам пришлось покупать другую еду. Этот спрос, по словам Оуэна, позволил продавцам продуктов поднять цены. Другие участники рынка, видя, что на этом можно заработать, неминуемо начнут подвозить сюда больше провизии, увеличивая предложение, — и цены в итоге должны будут снизиться. Эта «невидимая рука» рынка расставит все по местам.

— Но у ирландцев нет наличных денег, — возразила я. — Пара припрятанных на черный день монет — возможно, но у них нет заработной платы. Или они там думают, что у нас тут куча заводов, выстроившихся вдоль побережья, которые предлагают работу? И кто эти «торговцы», которые привезут дешевую провизию, — ростовщики? Или жулики?

— Ты сразу это раскусила, Онора, — заметил Оуэн. — «Невидимая рука» в Ирландии не сработает.

— Мы попытались объяснить все это оптовикам, — признался Майкл. — Ренту мы платим собранным урожаем. Едим картошку, которую сами же и выращиваем. А живые деньги ни в чем не участвуют.

— Прежде в тяжкие времена нас спасал наем на общественные работы, — продолжал Оуэн, — но сейчас правительство ведет себя настороженно. «Невидимая рука» не будет работать, если правительство будет ей мешать. Нельзя построить дорогу, которая даст выгоду одному лендлорду, потому что это поставит в невыгодное положение другого. Прокладывание рельсов даст одной компании преимущество перед другими. Та же проблема с осушением земель. Общественные проекты не должны оказывать помощь частным предпринимателям. Поэтому ничего по-настоящему полезного сделано быть не может.

Бред какой-то. Я спросила у Оуэна Маллоя, не является ли эта самая «невидимая рука» пустой болтовней, служащей оправданием для правительства, чтобы можно было бросить нас на произвол судьбы и оставить голодать.

Майкл рассказал мне об одном репортере, который показал им статью из английской газеты. В ней было сказано, что катастрофы вроде войн, чумы или пожаров посылает нам Господь, чтобы прореживать народонаселение, избавляясь от его излишков. А мор на картошку — это закон природы, который работает так, как и должен работать.

— Ирландия без ирландцев, — сказала я. — Совсем как предрекал Патрик Келли.

Декабрь. Мы находились в преддверии зимы — бушующие штормы, волны, яростно бьющие о скалы. Рыбу ловить нельзя. Отец несколько раз пытался вывести лодку в море, но прибой отбрасывал ее на берег, прежде чем он успевал выйти на фарватер. Многие рыбаки уже заложили свои сети и такелаж, чтобы купить хоть какую-то еду, появлявшуюся на рынке, — а цены между тем продолжали расти. Отцу удалось сохранить свои сети только благодаря еде, которую давали мы. Он делился ею с Лихи и Бейли. Мы же раздавали что-то из того, что у нас было, Райанам, Макгуайрам и Дуайерам. Мы не могли есть, когда другие вокруг голодали.

Никаких дорожных работ не началось, не было вообще никакой работы. Майкл раз за разом обходил кузницы.

— Заплатите мне потом, — предлагал он, но все равно везде получал отказ.

Унылое, печальное Рождество. Патрик Келли не появлялся. На проповеди в церкви отец Рош призывал к терпению и раздал каждой семье по двухфунтовому пакету с едой. Он купил все это на свои деньги. Линчи в наших краях не показывались. По словам Молли Кунихан, они теперь постоянно жили в Дублине.

После мессы я возвращалась домой с мамой и бабушкой.

— На каком ты сейчас месяце, Онора? — спросила мама.

— Думаю, на третьем. Майкл еще не знает.

— Так скажи ему, — посоветовала бабушка.

Я рассказала ему все вечером, объяснив, что затягивала с этим признанием сначала потому, что не была уверена, а потом — чтобы не тревожить его.

Майкл очень нежно приложил палец к моим губам:

— Тс-с-с, Онора, a stór . Ничего, мы справимся.

К январю голод начал сказываться на наших детях. Теперь, обнимая Пэдди и Джеймси, я чувствовала каждое их ребрышко. А Кати тревожилась по поводу своего младшего, Джеймса.

— Молоко у меня слишком жидкое, Онора, а он такой худенький, кожа да кости.

Мы ели раз в день, вечером, чтобы дети могли уснуть. В основном это было толокно с парой картофелин, разделенных на всех. Мальчики жадно поглядывали на посевную картошку на чердаке, но хорошо понимали, что ее трогать нельзя.

— Еще всего три месяца подождать, и мы посадим ее, — обещал им Майкл.

Он попробовал продать свое седло, но Билли Даб не дал за него даже пенни. Он показал Майклу заложенную одежду, сети, посуду и постельное белье, которыми был забит его дом. Наше одеяло он тоже не взял.

По крайней мере, к нам больше не наведывались солдаты. Вероятно, дождь и раскисшие дороги удерживали их по казармам. А может, они понимали, что нас уже нечего бояться.

Сопротивляться не было никакой возможности. Просто пережить очередной день — и то было очень сложно. Я молилась, чтобы правительство забыло о «невидимой руке» и просто помогло нам.

Февраль. Майкл каждое утро вставал первым. Он спускался к ручью, набирал в котелок холодной чистой воды, наливал немного в лохань для Чемпионки и Ойзина, а потом давал им охапку сена, оставшегося с лета.

Майкл и Оуэн пытались продать лошадей, но никто не мог за них заплатить — разве что взять даром.

— Сохраните их у себя, — сказала я. — Скоро уже появится молодая трава — и у Чемпионки с Ойзином будет больше еды, чем у нас с вами.

Когда Майкл приносил воду в дом, у меня уже был разожжен очаг. Слава богу, что почва у нас на участке была болотистой: прошлым летом Майкл наносил торфа и разложил его на громадных полках. Потом просыпались мальчики, и мы с ними играли, наблюдая, как со дна котла к поверхности воды начинают подниматься пузырьки.

— Все, кипит, — объявлял Джеймси.

После этого Пэдди опускал в кипяток пучок сушеной крапивы, держа ее за стебельки, чтобы не обжечься. И мы начинали вдыхать поднимающийся из котла пар.

— Вы у меня молодцы, — говорила я мальчикам. — И спасибо Господу за этот аромат.