Мэри Келли - Залив Голуэй

В то утро мы с мужем пили крапивный чай из единственной чашки, которую Майкл не продал.

Стоял ясный день, сухой и нехолодный.

— Думаю сводить детей в Барнский лес, посмотреть, не осталось ли там подснежников, которые появились на День Святой Бригитты. А оттуда сходим к маме с бабушкой… Может, удастся найти мидии или других моллюсков на приливной полосе.

— А ты в состоянии столько пройти? — спросил Майкл.

— Этот маленький человечек внутри меня настроен решительно. Все время крутится.

— Я подумывал снять наше окно, — сказал Майкл. — Заложу дырку земляными кирпичами, а стекло продам. Наверное, сделаю это сегодня.

Он предлагал это и раньше, но я все время возражала — мне очень нравилось окно.

— Продать окно — все равно что потерять веру, Майкл. Когда я смотрю на солнце над заливом, эти чудесные краски напоминают мне, что Господь, создавший всю эту красоту, не может покинуть нас навеки. Не лишай нас этого божественного света.

— Но если Джексон увидит это…

— Не увидит. До срока уплаты ренты еще восемь месяцев. К тому времени уже будет собран урожай и весь этот ужас закончится. Если же мы потеряем это окно…

— Нам нельзя его потерять, — вдруг вмешался Пэдди, который вслушивался в каждое наше слово. — Такого больше ни у кого нет. Только у нас.

— А Пэдди все время хвастается, папа, — сказал Джеймси. — Рассказывает другим мальчикам, что только у Келли есть окно, Чемпионка и дяди, которые вытаскивают рыбу из моря. Еще он говорит, что у нас скоро будет своя кузница, что он станет кузнецом, будет сильно стучать молотом и…

— Ничего я не хвастаюсь, — оборвал его Пэдди, — а просто говорю. Это помогает мне не думать о том, как я голоден.

Теперь заплакала Бриджет. Ее маленькому животику не могли помочь ни молитвы, ни хвастовство, ни живописные восходы солнца. Я принялась ее укачивать. Молока в моей груди не было.

— Вот, мальчики… Ваш папа сейчас даст вам отхлебнуть волшебного напитка из своей чашки. Пейте медленно и смакуйте. Прочувствуйте всю его теплоту.

Я сунула палец в чай и дала Бриджет пососать его. Потом выловила из котла крапиву, бросила в него щепотку муки крупного помола и принялась размешивать ее палкой, пока та варилась в отваре крапивы. Все же лучше, чем на пустой воде, как говорила бабушка.

— Мама слышала от миссис Андерсон, супруги капитана береговой охраны, что на складах лежит груз американского зерна, — сообщила я Майклу. — Эта женщина сказала, что его держат в резерве.

— В резерве для чего ? — спросил Майкл.

— Я тоже хотела бы это выяснить, — ответила я. — Майкл, может быть, тебе съесть не часть картофелины, а целую , прежде чем ты пойдешь? Дорога в Голуэй Сити долгая. Что если там открылись общественные работы, а у тебя не будет сил, чтобы держать в руках лопату?

— Если там идут работы, поверь мне, я все смогу. Но боюсь, что мы опять простоим в очереди без толку. А с едой я могу подождать и до вечера.

— У правительства было столько проблем с доставкой этой кукурузы, — говорила миссис Андерсон.

Мы с мамой и детьми стояли, слушая ее.

— Это маис. Они еще называют ее маис, — пояснила она.

Дело было в сарае за пристанью, где береговая охрана хранила свое имущество. Здесь же находилась контора мужа миссис Андерсон, капитана. Показывая нам ряды мешков запасенного зерна кукурузы, она тыкала в них пальцем и улыбалась, как бы говоря: «Сэр Роберт Пиль [42] Роберт Пиль (также Пил) (1788–1850) — британский государственный деятель. и народ Британии не бросили нас голодать. Но вы все равно не получите эту еду, пока мы не убедимся, что вы действительно умираете с голоду по-настоящему».

— Закон о зерне делает импорт американского зерна сюда неимоверно дорогостоящим, — поясняла нам миссис Андерсон. — Тарифы на иностранное зерно очень высокие. Конечно, полагаю, это необходимые меры, но закон этот не применим к кукурузе. С этим нам очень повезло, не так ли?

Дальше миссис Андерсон принялась рассказывать о том, что премьер-министр Пиль взял деньги налогоплательщиков, чтобы тайно привезти из Америки кукурузу. И теперь она будет продана ирландским крестьянам по низким ценам. Мы приучимся есть кукурузу вместо нашей картошки.

— И это будет очень здорово, правда? — спросила она.

Мы промолчали.

К нам присоединился капитан Андерсон. Он начал убеждать, как сильно британское правительство печется о нас.

— Проблема с этой штукой в том, — сказал он, положив руку на один из мешков, — что она, если ее сразу не перемолоть, тут же начинает гнить. В Америке у них для этого используются стальные мельницы. Они гораздо мощнее наших. Теперь это зерно нужно разгрузить, высушить в печи в течение восьми часов и дать остыть несколько дней, чтобы подготовить к помолу. Вот, взгляните.

Он открыл верхний мешок, достал оттуда горсть муки грубого помола и извлек из нее несколько целых зерен.

— Вот так эта кукуруза выглядит в сыром виде, — сказал он, протягивая нам сморщенные шарики.

Капитан вручил их мне — они были тверды как камень.

— Я слышала, ее также называют «жупел Пиля», — сказала я.

Он рассмеялся.

— Вы, ирландцы, такие юмористы! — ответил он. — Мука будет мельче и ее будет легче готовить, если перемолоть ее дважды, но наше правительство решило, что в этом нет необходимости. Мистер Тревельян, человек из казначейства, который отвечает за это, говорит, что благотворительность не должна быть слишком уж качественной.

Капитан Андерсон снова засмеялся, но миссис Андерсон и мы с мамой от смущения опустили глаза. Капитан хотел, чтобы мы благодарили за их усилия, тогда как прямо здесь, в Голуэе, можно было смолоть наше собственное зерно.

— А вы сами это пробовали, капитан? — спросила я.

— Онора, — одернула меня мама.

Но я все равно хотела это выяснить.

— Так пробовали или нет?

— У меня не было такой возможности, — ответил он, — но я уверен, что мука будет вполне съедобна, если варить ее предписываемое время — два часа, по-моему. Почему бы мне не дать немного вам и вашей дочери, миссис Кили? В качестве своеобразного эксперимента, так сказать, — только не говорите никому. Нам не разрешено раздавать это зерно до тех пор, пока здесь не начнется настоящее бедствие.

— Но если вы все-таки раздадите часть зерна сейчас, у людей не будет соблазна съесть свою посадочную картошку, — возразила я.

— Да, но нас тревожат совсем другие их искушения, — заявил капитан Андерсон. — Мы же не хотим, чтобы кукурузная мука продавалась за виски, не так ли? Мы не можем дать лондонской прессе повод для нападок на правительство за помощь ирландскому народу. Береговая охрана должна очень осторожно выбирать линию поведения. В прошлом нас обвиняли в излишнем мягкосердечии.