Виктор Мануйлов - Жернова. 1918–1953. Клетка

Они обнялись. Расцеловались.

Горький прослезился. Стал оправдываться:

— А мы тут с французским писателем товарищем Роменом Ролланом маленько загуляли. Он старый мой товарищ и друг. Много раз выручал меня при всяких заварушках. Приехал к нам посмотреть, как мы живем. Заодно и поздравить юбиляра. В кавычках, разумеется, — поправился Алексей Максимович. — У нас только и знают, что выдумывать всякие юбилеи, — проворчал он сварливо. — Я теперь существую в обрамлении собственных юбилеев, как Иисус терновым венком. Сам себе не принадлежу. Упаси бог кому-нибудь еще оказаться на моем месте.

Роллан, слушая Горького, с трудом понимая торопливую речь чужого ему языка, заметил, однако, в глазах своего друга испуг и боль, подумав при этом, что Горький, несмотря на свой огромный талант писателя, в сущности, очень слабый, очень ранимый человек. К тому же еще и очень одинокий в своей стране, хотя почти никогда не бывает один.

Алексей Максимович, подхватив под руку Ягоду, подвел его к Роллану.

— Прошу знакомиться…

— А мы с товарищем Ролланом знакомы, — виновато улыбнулся Ягода. — Если мне не изменяет память, случилось это на праздновании пятнадцатилетия Великого Октября.

— Да-да! Вы правильно сказать, — покивал головой Роллан, крепко, до боли сжимая пальцы Ягоды. — Я не есть знаком главный жандарм Франция, я хвалить-теся, что имел большой честь знакомить-тися главный жандарм Россия.

— У нас с семнадцатого года нет жандармов, — нахмурился Ягода, которого ничуть не прельщало обещанное хвастовство француза. — У нас есть народная милиция…

— О, да-да! Я понимать разница. Франция жандарм — тоже есть народный милиция.

— А я, Алексей Максимович, заглянул к вам, — поспешил уйти от скользкой темы Генрих Григорьевич, — чтобы пригласить вас обоих на аэродром Тушино. Там будет устроен парад авиации. На небольшой высоте пролетит самый большой в мире самолет, названный именем нашего великого писателя Максима Горького. И множество других самолетов, которые покажут достижение социалистической промышленности. Машину я за вами пришлю. А теперь разрешите откланяться: дела. Тем более что я вижу вас в полном здравии и приятном настроении.

— Генрих! Ради бога! — воскликнул Алексей Максимович. — Я понимаю, как ты занят. Тут уж ничего не поделаешь. Но и председателю ОГПУ необходимо отдыхать. Завтра я буду в Горках. Если сможешь, приезжай… Да, вот еще что! У меня к тебе просьба: подбрось товарища Роллана в гостиницу. А то время позднее…

— С большим удовольствием! — обрадовался Ягода, обернувшись к Роллану.

— Только, пожалуйста, нет на Лубянка! — отшатнулся с деланным испугом Роллан, защищая себя ладонями вытянутых вперед рук.

И все четверо рассмеялись, будто Лубянка — нечто такое, что существует только в сказках.

Андрей Николаевич Туполев уже много лет руководит Центральным аэрогидродинамическим институтом (ЦАГИ), ведущим авиационным конструкторским бюро, проектирующим тяжелые самолеты, то есть имеющие не менее двух моторов. В этом классе самолетов Туполеву удалось достигнуть значительных успехов, которые отмечены правительством орденами Ленина, Красной Звезды и Трудового Красного Знамени. А с прошлого года он член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки и техники.

Андрею Николаевичу сорок пять с хвостиком. Малоподвижный образ жизни сделал его тучным и медлительным. Он постоянно погружен в свои мысли, отчего частенько не замечает, что творится вокруг. Или делает вид, что не замечает — это позволяет ему отгораживаться от копошащегося человеческого муравейника, выдергивая из него только тех, на ком споткнулась его мысль.

Вот и сейчас он сидел, согнувшись, на буксирной тележке, издалека наблюдая, как огромный цельнометаллический самолет медленно выкатывается вслед за трактором-тягачом из ангара на летное поле, являя миру очередное чудо техники, рожденное руками человека. А более всего — его, Туполева, мозгами.

Сперва появился высоко поднятый над землей тупой нос самолета, очень похожий издалека на морду то ли какой-то многоглазой хищной рыбы, то ли анаконды; затем на том же уровне показались три мотора с поникшими лопастями пропеллеров; вслед за ними возникло треугольное крыло — и все тянется и тянется его лакированная плоскость, и кажется, что оно держится за прямоугольный корпус самолета каким-то чудом, так что хватит веса вороны, чтобы оно обломилось под своей тяжестью; а над фюзеляжем еще два мотора, следовательно, всего восемь; а само тело гиганта, собранное из гофрированного алюминия, очень походит на тело дряхлого старика, иссеченное параллельными морщинами. А по этим морщинам огромные буквы. И тело это все никак не может выбраться из черной пасти ангара. Наконец появился высоко задранный хвост с торчащими по сторонам плавниками, поддерживаемый сравнительно небольшим колесом. И последняя буква завершила надпись: Максим Горький. То ли потому, что великому пролетарскому писателю в марте исполнилось 66 лет, то ли по случаю предстоящего Первого съезда советских писателей, то ли еще по какой-то причине. Скорее всего, и то, и другое, и какое-нибудь третье. Чего-чего, а выдумывать всякую чепуху у нас насобачились.

Самолет уже несколько раз поднимался в воздух, делал круги над аэродромом, садился и снова взлетал. Однако понадобилась такая восьмимоторная громадина — так это чтобы лишний раз удивить мир… Ну и, разумеется, удовлетворить честолюбие самого Туполева.

Андрей Николаевич нахмурился и прикрыл глаза. Что ж, после «Ильи Муромца», построенного конструктором Сикорским еще в 1914 году, а в девятнадцатом сбежавшим в Америку, этот аэроплан на сегодняшний день самый большой летательный аппарат во всем мире. И носит отныне его, Андрея Николаевича Туполева, имя — АНТ-20. А что на нем выведено огромными буквами имя всемирно известного писателя, так это все в одну колоду. Можно бы и радоваться, но… но скорость всего 180 км в час, потолок две тысячи метров… Самолет не для войны, для показухи. Оттого на душе никакой радости.

Предполагалось, что самолет пролетит над Красной площадью 1 Мая. Не пролетел: помешала непогода. Решено самим Сталиным, что, как только погода позволит, парад авиации устроить над аэродромом Тушино.

Синоптики предполагают, что на ближайшие дни погода будет летной.

И все бы ничего, да начальнику военно-воздушных сил РККА товарищу Алкснису взбрело в голову сопроводить полет АНТ истребителем, который будет исполнять петли Нестерова вокруг одного из крыльев восьмимоторного гиганта. Полнейший идиотизм! Мало того, что такие кульбиты еще никто не закручивал, так ведь и нужного летчика-самоубийцы найти не могут. Чтоб этому Алкснису сто раскаленных до красна заклепок в задницу! Чтоб у него оторвало все его мужские принадлежности! Чтоб… — Туполев споткнулся, заметив на взлетном поле знакомую машину начальника ВВС, несущуюся в сторону ангара.