Сесилия Холланд - Иерусалим

— Знаешь ли ты, милорд, где разместить столь большой отряд?

— Сир, семья моей жены владеет дворцом в городе. — Керак был женат на одной из де Милли.

— И ты клянёшься не нарушать мира?

Керакский Волк поднял руку, призывая в свидетели Небо.

— Клянусь Спасением.

— Тогда ради помощи в защите города я позволяю тебе войти, но ты должен поддерживать надлежащий порядок. Навести меня вскоре в цитадели.

— К услугам короля. — Рыжая голова почтительно склонилась.

Ворота уже раскрывались, тамплиеры строились по двое, чтобы пройти в город. Керак отъехал немного назад, собрал вокруг себя своих воинов и заговорил с ними. Король наблюдал за этой сценой. Подняв голову, он обвёл глазами горизонт и на миг испытал странную надежду, что вот-вот увидит там воинство Саладина.

— Хотел бы я иметь вдвое больше тамплиеров, — сказал король, — а людей Керака — вдвое меньше.

Они ехали через большую рыночную площадь — настолько пустую, что цокот конских копыт эхом отдавался от окружавших её высоких стен. В эти дни торговли здесь не было. По мостовой ветер гнал смерчики песка. Сибилла ударила пяткой кобылу, чтобы нагнать брата.

— Если вернулись эти — быть может, вернётся и дядя Жослен и другие... быть может, они только сейчас отыщут дорогу домой. — Бодуэн д'Ибелин не вернулся. Сибилла вспомнила, какой тёплой была его грудь под её ладонями. Теперь он, должно быть, лежит где-то — холодный, мёртвый. Она с трудом сглотнула. — Быть может, они ещё вернутся.

— Мне нельзя рассчитывать на это, — возразил король. — Я должен устоять с теми, кто есть у меня сейчас.

Внезапно и болезненно Сибилла осознала, что брат видит всё иначе, чем она: не утрату живых людей, родичей и любимых, а общее ослабление. Настроение её упало. Мир вокруг представился ей вдруг мельницей, что своими жерновами безжалостно перетирает людей в могильный прах.

— Когда здесь снова будет рынок? — вздохнула она. — Так приятно видеть на улицах людские толпы.

— Тамплиеры уладят это, — сказал король. — Нам надо блюсти порядок и присматривать за воротами, и этим тоже займутся они. Мы должны собрать в город из окрестностей все припасы на время осады — иначе они попадут в руки Саладина. И ещё мы должны ждать. Это хуже всего.

Они доехали до края площади, когда до слуха их долетел вопль.

— Что это? — спросила Сибилла, озираясь, а король пустил коня в галоп. — Бати!

Брат поскакал в соседнюю улицу, Сибилла бросилась следом. Впереди дрались какие-то люди. Бодуэн мчался прямо на них. Сибилла вновь окликнула его — он был один, их много, — поняла, что брат её не слышит, и пустила лошадь за ним.

Король влетел в самую гущу толпы, расшвыряв её крупом коня; подъехав ближе, Сибилла увидела, что это была не настоящая драка — просто несколько воинов колотили троих оборванных нищих. Она натянула повод. Воины были в цветах Керака — чёрное и красное. Один из них метнулся к коню её брата, ухватил повод:

— Ты кто такой, чёрт тебя задери, чтобы нам мешать?!

Король поднял руку и откинул капюшон плаща. При виде его общий вздох вырвался у окружавших его забияк; многие отступили, кое-кто выругался.

— Сир... — Рыцарь, обругавший короля, выпустил повод. Он был высок, крепко сложен, с копной изжелта-белых волос. Сибилла вдруг поняла, что знает его: Жиль, бастард Керака и главный его военачальник. Этот человек был ей неприятен, и сейчас эта неприязнь только усилилась.

— Сир, — повторил бастард Керака, — мы не узнали тебя; ты не должен разъезжать вот так — без сопровождения.

Сибилла подъехала к брату:

— А, это ты, Жиль. Едва в городе — и уже буянишь?

Король рассмеялся:

— Как видишь, Жиль, у меня достойное сопровождение.

Беловолосый рыцарь отступил, не сводя с них хмурого взгляда.

— «Буянишь»!.. Мы всего-то хотели помочь городу — по приказу моего господина. — Он махнул рукой в сторону нищих, что сбились у ног королевского коня, пытаясь прикрыться лохмотьями. — Милорд Керакский приказал очистить улицы от всякого сброда.

— Ну так повинуйтесь ему и очистите улицы от себя, — приказал король.

Жиль нахлобучил шляпу:

— Милорд Керакский повелел мне...

— Немедля, — сказал король.

Он подался вперёд в седле, вперив взгляд в беловолосого рыцаря. Жиль постоял немного, играя желваками. Его глаза скользнули по Сибилле. Наконец он сказал:

— Слушаюсь, сир, — и отсалютовал королю. Бодуэн смотрел, как он собирает рыцарей и отъезжает прочь.

С высоты коня Сибилла поглядела на нищих, съёжившихся на мостовой.

— Не примет ли их монастырь?..

Король наклонился с седла.

— Ступайте, — сказал он нищим, — и старайтесь не попадаться никому на глаза. Утром приходите к кухне цитадели, вас накормят. Ступайте.

Нищие потрусили прочь, лишь один задержался — ровно настолько, чтобы ухватиться за королевское стремя и поцеловать сапог. Со скоростью ветра они исчезли в лабиринте улиц. Король развернул коня и вместе с сестрой поехал назад в цитадель.

Сибилла молчала. Ей всегда казалось, что война — нечто вроде большого турнира, сплошные стяги и слава. Они подъехали к воротам цитадели, и там их встретила Алис — руки сжаты, лицо сморщилось, как у ребёнка. С ней был королевский паж, сын Балана д'Ибелина. Он плакал. О его отце тоже не было никаких известий. Тяжкий ком застрял у Сибиллы в горле. Вместе с братом она въехала во двор, спешилась и прошла с Алис в кухню — распорядиться, чтобы нищих непременно накормили.

Поздно ночью Стефан проснулся — внезапно, как от толчка, — и сел, оглядывая склеп. На койке в соседнем ряду сидел Раннульф, стягивая сапоги.

— Это ты, — сказал Стефан. — Здесь де Ридфор.

— Я видел, — ответил Раннульф. Он повалился на постель, всё ещё держа ноги на полу; затем неспешно втащил ноги на кровать и вытянулся во весь рост.

— И Керак тоже. Его люди бродят по улицам, ищут ссоры.

— Они могут нам понадобиться, — сказал Раннульф. — Саладин без боя взял крепость при Броде Иакова и выставил головы гарнизона на стенах.

— Частелет... — пробормотал Стефан.

Перед его мысленным взором встал огромный замок, маслянисто сияющее дерево стен, великолепная шпалера, новенькие, с зазубренными краями каменные блоки... Потом ему пришло в голову кое-что ещё.

— Так теперь Саладин придёт сюда? — спросил он.

Но Раннульф уже спал.

Утром тамплиеры отправились на мессу, а потом собрались в трапезной. Там, под лампами, они заняли свои места в привычных рядах.

Мгновение тамплиеры стояли недвижно, в молчании глядя на пустые места в строю — этой пустоты было куда больше, чем живых людей. Из офицеров остались только Жерар де Ридфор и сенешаль Жильбер Эрай. Из рыцарей уцелел один из четырёх.

Молчание было долгим. Потом рыцари всё так же без единого слова начали сдвигаться, покуда не сомкнулись плечом к плечу, встав напротив офицеров.