Алексей Ракитин - Убийство на Знаменской

— Я — Шумилов Алексей Иванович, юридический консультант «Общества взаимного поземельного кредита». В настоящий момент работаю в интересах присяжного поверенного Карабчевского, защищающего интересы господина Чижевского, ошибочно обвинённого в убийстве вашего спутника Кузнецова.

— Стало быть, вы не из полиции. Гм, а я-то, дура, и не поняла сразу, решила — то ли филёр, то ли сыщик. И что же вам от меня нужно? что вы ко мне пристали?

— Если вы поможете установить все обстоятельства произошедшего в «Знаменской», присяжный поверенный Карабчевский поможет вам выкрутиться из опасной для вас ситуации.

— Хм… это было бы замечательно… — с некоторой настороженностью отозвалась Сонька.

— Вот и хорошо. Для начала покажите мне свой паспорт.

— А зачем это? Вы у меня его не отнимете? — с подозрением спросила девица.

— Не отниму. Поскольку это было бы незаконно.

Взяв в руки паспорт, Шумилов его внимательно изучил. Согласно сделанным в документе записям Софья Аркадьевна Карьянова была уроженкой Пинской губернии, православного вероисповедания, полных двадцати трёх лет от роду. Паспорт был трёхлетним, буквально через пару месяцев заканчивался срок его действия, и надо было выправлять новый.

Алексей вернул документ владелице и, сев на жесткий венский стул, сказал:

— Рассказывайте, Софья Аркадьевна, всё, что связано с Кузнецовым. Внимательнее с мелочами и деталями, смотрите, не врите. Если кто-то и сможет вытащить вас из грозящей вам передряги, то именно я и Карабчевский. Поэтому постарайтесь завоевать моё доверие.

Сонька-Гусар убрала паспорт в саквояж и равнодушно-деловитым голосом отозвалась:

— Ладно, расскажу. Сами увидите, что ничего такого уж ужасного я не сделала. Примерно с месяц назад познакомилась я с одним типом, Максимом — так он назвался. Подцепила его на Невском. Домой к себе я не вожу мужчин, есть тому масса причин, прежде всего — опасно им показывать, где живёшь. Так что завернули в гостиничку возле Сенной, благо тут недалеко. Сделали «дело». Он хорошо заплатил, даже «сверху» пятёрку кинул. Такой… с душой мужчина, с подходом, деликатный… — она на миг задумалась, глядя куда-то сквозь Шумилова. — И потом он сделал мне интересное предложение: помоги, говорит, устроить розыгрыш приятеля. Служим вместе, в одном клубе «по-маленькой» играем, а он даже в «мальчишниках» не участвует, отговаривается — я, мол, примерный семьянин, мне не подобает. И Бог, дескать, не велит. Я веду праведный образ жизни, мол, не то, что вы все, развратники. Ну, и надо бы его уличить, доказать, что он ничуть не лучше нас… Их, то есть… ну, Максима этого с товарищами. Так мне всё это Максим объяснил, пообещал денег дать за помощь. Много…

— Много — это сколько? — тут же уточнил Шумилов.

— Пятьдесят целковых.

— Ясно. Что дальше?

— Я заинтересовалась, спрашиваю Максима, что надлежит сделать? А он такой план мне предлагает: написать этому мужику письмо, что, дескать, хотя он тебя не знает, но ты его хорошо знаешь, и некоторое время уже влюблена. Ну, и пригласить на свидание. Мужчина клюнет, конечно же. Привести его надлежало на специально снятую квартиру с мебелью, а ему при этом сказать, что как будто к себе я его привела. Максим с друзьями планировал заранее спрятаться в шкафу. Они хотели сначала за нашими играми понаблюдать, а когда бы мы закончили, тут-то они и вышли бы из шкафа. Ну, и разоблачили бы этого «праведника». Вот такой вот план был у Максима. Я задумалась и поняла, что план этот совершенно дурацкий.

— Молодец, — похвалил Шумилов, — хорошо соображаешь. Потому что тебя в этой квартире и зарезали бы вместе с Кузнецовым. И оказалось бы два трупа вместо одного.

— Ну, в тот момент я о трупах вовсе даже и не думала. Просто я не захотела в их препирательствах участвовать. А вдруг этот мужчина не понял бы шутки? вдруг разозлился бы?… Эдак можно и по физиономии схлопотать. Как я потом с фингалом?.. В общем, отказалась я. Максим принялся уговаривать: дескать, сможешь под любым предлогом выйти — якобы, к соседке или в мелочную лавочку. Да только всё равно, не нравился мне его план. Нутром чуяла, что не стоит идти в квартиру. Но и пятьдесят целковых за пару часов поднять — это тоже не шутки… Короче, в ответ я рассказала ему, что существуют в Питере места специальные, для подсматривания, значит, и всё можно грамотно устроить. Максим этого, видимо, не знал. Ну, таких вещей многие не знают.

— Вы имели в виду номера в «Знаменской», оборудованные для подсматривания?

— Ну да. Только такие штуки есть не только в «Знаменской». Практически в любом приличном публичном доме есть апартамент, оборудованный для подглядывания. Это ныне весьма популярное развлечение, многие клиенты интересуются. Хотя мне это непонятно, извращение какое-то. В общем, я рассказала Максиму о «Знаменской» и пообещала всё устроить. Договорились повстречаться через неделю. И встретились на том же месте, где и познакомились. Максим повёл меня обедать в ресторан к Доминику. Не из самых дорогих, конечно, но там не поскупился, заказал рябчиков в белом вине, мадеры, на десерт — бланманже. А в гостиницу не пошел — говорит, некогда.

— То есть встреча ваша носила сугубо деловой характер? — уточнил Шумилов.

— Именно так. Спросил у меня, как, дескать, договорилась? Я сказала, что да, только надо немного подождать. Человек этот на следующей неделе будет ночью дежурить. Но ему потребно будет за услуги червонец дать. Он стал выспрашивать, что это за услуги такие, дескать, дорого. Я рассказала, что знакомец мой в гостинице работает, он устроит нам два номера смежных, между ними дверь и шкаф стоит с односторонним зеркалом, через которое можно всё видеть. Я с этим твоим знакомцем займу один номер, а ты со своими приятелями или сам, как пожелаешь, придёшь в смежный, откроешь дверь в стене, зайдёшь в шкаф — там даже задняя стенка будет снята, так что двигать ничего не придётся… просто зайдёте в шкаф и станете смотреть. Когда я с этим кавалером закончу, то уйду. Вы немножко подождете, а потом можете выходить и с ним свои шутки шутить. А Максим мне говорит, дескать, а вдруг он с тобой решит уйти? Я пообещала, что не уйдет, сказала, что я уж устрою так, чтоб он в номере остался. А я к тому моменту уже прикинула, что надо будет опия дать этому господину, чтоб он уснул. Пусть они его потом будят как хотят, воду льют на голову или по щекам хлопают — это как угодно, мне главное спокойно уйти и не получить на орехи.

— Сейчас я вас, Софья Аркадьевна, прерву ненадолго, — остановил рассказ девицы Шумилов. — Расскажите-ка мне о знакомом из гостиницы.

— Зовут его Васька Хлопов, коридорный. Это он идею подал насчёт снотворного, чтоб я уйти спокойно могла. Дошлый малый, с опытом. Рассказал, как снотворное в вино добавить: опийные капли купить в аптеке и обычным шприцем через пробку впрыснуть в бутылку. В сургуче маленький скол сделать, такие иногда бывают, и иглой проколоть пробку. Бутылку, сказал обязательно принести с собою, чтобы в буфете не покупать. Это для того, чтобы потом проснувшийся кавалер не вздумал жаловаться управляющему на то, что ему из буфета выдали такую бутылку; чтоб, значит, не было подозрений на сговор. Так всё и сделали. Я с Хлоповым поддерживала в те дни плотный контакт, он буквально каждый вечер заглядывал в ресторан Тихонова, туда, где вы на меня вчера пялились….. ну и пятого числа сказал, что на следующий вечер, шестого то есть, можно всё дело провернуть. А у меня на утро шестого была назначена встреча с Максимом. Шестого утром он заглянул ко мне в шляпный салон Брюно, я как раз там работала, и мы обо всём договорились. Под его диктовку я написала письмо Кузьме Кузнецову — именно так звали знакомца Максима и моего будущего «кавалера».