Александр Золототрубов - Мерецков. Мерцающий луч славы

— Пару слов надо сказать и о Карельском фронте. Товарищ Мерецков, тоже прибывший на это совещание, завершил Петсамо-Киркенесскую операцию, и завершил неплохо, теперь на Крайнем Севере установлен мир. Так, Кирилл Афанасьевич?

Мерецков встал. Ощутив на себе взоры участников совещания, ответил коротко:

— Так точно, немецкие войска на севере разбиты.

— Садитесь, пожалуйста, — Сталин закурил трубку. — Продолжайте, товарищ Антонов.

— Как видите, товарищи, для Германии наступила тяжёлая пора, — вновь заговорил начальник Генштаба. — Хочу вас проинформировать, что недавно был введён в действие указ германского правительства об образовании фольксштурма — народного ополчения, куда призываются немцы в возрасте от восемнадцати до шестидесяти лет. Это ополчение по приказу Гитлера возглавил лично Гиммлер. Он заявил: «Ополчение — моя резервная армия, и она готова громить войска русских на подступах к Берлину…»

— Ясно, что они пошли на это не от хорошей жизни! — бросил Жуков.

— Скоро этой фашистской своре придёт конец! — подал голос Рокоссовский, и Мерецков увидел, как он посмотрел на Сталина, видимо, ждал, что тот скажет.

Сталин, однако, заметил, что Германия всё ещё способна вести оборонительные сражения, поскольку в её вооружённых силах насчитывается около 7,5 миллионов человек, а в действующей армии — 5,3 миллиона, и большую часть этих войск гитлеровское командование держит здесь, на Восточном фронте.

— Факт неоспоримый. — Сталин попыхтел трубкой. — Но неоспоримо и то, что теперь Красная Армия превосходит врага по всем показателям, она способна до конца разгромить его. У нас стало больше танков, самолётов, самоходных орудий, наша авиация господствует в воздухе…

Верховному никто не мог возразить.

Что же решила Ставка Верховного Главнокомандования?

После тщательного анализа обстановки на фронтах было намечено в начале 1945 года провести наступательные операции с целью разгрома восточнопрусской группировки немцев и овладеть Восточной Пруссией; изгнать гитлеровцев из Польши, Чехословакии, Венгрии и Австрии; выйти на рубеж устья реки Вислы — Познань — Бреслау — Моревск — Острава — Вена. Сталин подчеркнул, что Ставка намерена основные усилия сосредоточить на варшавско-берлинском направлении.

— Здесь будет действовать 1-й Белорусский фронт, — подчеркнул Верховный. — Уничтожение Курляндской группы, имеющей в своём составе две хорошо вооружённые армии, возлагается на 2-й и 1-й Прибалтийские фронты и Балтийский флот. — Сталин сделал паузу. — Более подробно об этом нам доложит товарищ Жуков, мой заместитель. По моему заданию он основательно поработал над главными вопросами завершающей кампании войны. Вам слово, маршал Жуков!

(Незадолго до этого в ходе анализа создавшейся на фронтах обстановки Сталин пришёл к выводу, что в предстоящих сражениях берлинское направление будет главным. Он вызвал к себе маршала Жукова и сказал, что Ставка решила назначить его командующим 1-м Белорусским фронтом, если он не возражает.

— Я готов командовать любым фронтом, — ответил Георгий Константинович.

— Вы по-прежнему остаётесь моим заместителем, — произнёс Сталин. — Я сейчас переговорю с Рокоссовским.

Вызвав к аппарату ВЧ командующего 1-м Белорусским фронтом, Верховный предложил ему принять командование 2-м Белорусским фронтом, передав маршалу Жукову свой 1-й Белорусский фронт. Подобное решение, отметил Сталин, крайне необходимо в интересах дела.

— Я передам свой фронт маршалу Жукову, — грустно ответил Рокоссовский, — но делаю это неохотно. Сами понимаете, фронтом я командовал не день и не два, изучил своих людей, кто и на что способен, и терять их мне нелегко.

Но всё получилось так, как решила Ставка. — А. 3.).

Совещание в Ставке закончилось на весёлой ноте. Сталин, подводя итоги, заявил:

— Я верю, что каждый из вас сделает всё на подопечных фронтах, чтобы с нового, сорок пятого года войска были готовы начать решительное наступление. Если нет вопросов, все свободны.

Мерецкова Верховный задержал, сославшись на то, что у него есть к нему вопросы.

— Садитесь, Кирилл Афанасьевич. — Сталин вскинул глаза на Молотова. — Вячеслав, ты тоже послушай, что нам скажет хитрый ярославец. — Он добродушно, как показалось Мерецкову, произнёс эти слова.

Кирилл Афанасьевич сел. Он не ожидал, что Сталин задержит его, но особого беспокойства это у него не вызвало. Сталин раскрыл свою записную книжку.

— Скажите хотя бы коротко, как встречали простые норвежцы солдат и командиров Красной Армии, когда они перешли границу, преследуя фашистов? Не было у наших бойцов каких-либо конфликтов с населением тех городов и посёлков, куда они входили?

— Какие могли быть конфликты! — воскликнул запальчиво Мерецков. — Ни одного! Я же докладывал вам, что норвежцы принимали нас с хлебом-солью, горячо выражали своё уважение и любовь. А во время боев с немцами норвежские патриоты всячески помогали выявить места в лесу и в пещерах, где прятались фашисты. И таких случаев было немало. Я привёз список тех норвежцев, кто особо помогал нам форсировать озера. Хочу просить вас, товарищ Сталин, наградить этих людей советскими орденами и медалями.

Верховный взял список, пробежал его глазами и передал Молотову.

— Посмотри ещё сам, надо всех этих патриотов представить к награде, — распорядился вождь.

Мерецков достал из папки ещё один документ и подал его Сталину, пояснив, что эту телеграмму он получил от министра юстиции Норвегии господина Вольда. «Я как член норвежского правительства испытываю желание, господин маршал, Вам как командующему этим фронтом принести мою искреннюю благодарность».

— Хорошая телеграмма, — одобрил Сталин, прочтя текст. Он отдал её Молотову. — Это по твоей части.

(Правительство Норвегии, в свою очередь, достойно оценило заслуги советских воинов-освободителей, наградив многих из них орденами и медалями. Высокая честь была оказана и маршалу Мерецкову: ему был вручён орден Святого Олафа. — А. 3 .).

— Ну а теперь поговорим о другом. — Сталин выбил из трубки пепел, положил её на стол и закурил папиросу. — Видимо, через две недели мы расформируем Карельский фронт, а Полевое управление фронта перебазируем в Ярославль. Всех достойных командиров сохраните, — предупредил вождь. — Они вам очень понадобятся.

Кирилл Афанасьевич заметно смутился. Он посмотрел на Молотова, потом упёрся взглядом в Сталина. Уж коль зашёл разговор о новых предстоящих сражениях, то могли бы ему сказать или хотя бы намекнуть, куда Ставка пошлёт войска Карельского фронта.

— Мне, командующему этим фронтом, вы можете что-то сказать? — спросил он Сталина.