Михаил Альшевский - Варяги

По наезженным дорогам и малоприметным тропам разыскивала дружина деревушки и поселения. Обнаружив почерневшие крыши, вросшие в землю низкие срубы жилищ, доносили о том воеводе и ждали его распоряжений. После того, как неожиданная смерть от потайной стрелы нашла нескольких воинов в таких деревушках, лихачество оставили, не торопились врываться в избы.

Немногие из уцелевших в Плескове и Изборске кривичи, завидев конного или пешего дружинника, останавливались, склонив голову, пережидали или забивались в любую подвернувшуюся щель. В лесных, за болотами спрятанных селищах избы стояли пустые. Разочарованные воины с проклятиями брались за ставший привычным труд. Свирепый огонь гасить было некому. Там же, где захватывали жителей, не обходилось без стычек. Кривичи хватались за секиры и косы.

— Берегите воинов, — без устали твердил Рюрик военачальникам. — Будут они — будет добыча, не станет воинов — наш черёд придёт предстать перед предками.

Снеульв радовался:

— Что же ты, конунг Рюрик, сразу не сказал мне о такой богатой охоте? Я думал: чаще, чем меч в руках держать, на полатях придётся лежать. А тут знай веселись...

Рюрик угрюмо отмалчивался. Север кривской земли исхожен вдоль и поперёк. Немалая добыча стащена в разорённый Плесков. Пришлось дружине потрудиться — вместе с согнанными жителями возвести на месте сгоревшего новый частокол, срубить для себя десятка три изб. Опасливо косясь на воев, тюкали потихоньку топорами на пепелищах немногие из уцелевших плесковцев. Опорный пункт в любой земле надобен. С этим не поспоришь. А может, отстроить Плесков и сесть тут княжить? Или тому же Переясвету отдать?

Согласуясь с неторопливым шагом коня, приходили и уходили мысли. Княжить над полууничтоженными, полуразбредшимися по лесам кривичами — невелика честь. Южнее — на сотни вёрст непроходимых лесов, озёр, рек и болот — лежали земли тех же кривичей. Где-то там гордился своей неприступностью Смоленск. Но туда пока идти нельзя. Новеград — вот его забота. У словен есть хорошая поговорка: за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. Его заяц — Новеград. Смоленск подождёт.

Новеград... А ведь Вадим собрал тогда дружину. По обоим берегам Волхова стояли, приготовив луки, поблескивая воронёными кольчугами, воины. Корабли плыли под сумрачными, неласковыми взглядами новеградцев. Дай им волю — засыпали бы стрелами. Да, Вадим успел, а вот он, Рюрик, опоздал помочь Трувору...

Пожарища сопровождали дружину воеводы. В осеннем прозрачном воздухе они были далеко видны. Сухое дерево горело жарко. Но кривичей нигде не было. Затаились в лесах? Значит, не смирились, не покорились. Рюрик убивал уже не из чувства мести — по необходимости. Кривичи должны встать на колени, признать его князем, платить дань. И Рюрик вновь торопил коня. Новые тропы приводили к пустым деревням. Даже случайно схваченный одинокий кривич вызывал у него в душе злое торжество. Где смерды? Куда спрятались? Кривич молчал. Так же молча падал, пронзённый копьём. Казалось, вся огромная земля вымерла.

— Воевода, пора возвращаться. — На суровом лице Переясвета залегли глубокие жёсткие складки. — Мы зря теряем время. Кривичей нет. В лесные дебри облавой не пойдёшь...

— Предлагаешь прекратить поход? — удивился Снеульв. — Мы с тобой воины, Переясвет, а не бабы, чтобы сидеть у очага...

— Когда затрещат морозы, сам попросишься к очагу, — спокойно ответил Переясвет.

— Ты предлагаешь вернуться? — задумчиво глядя на пламя костра, спросил Рюрик. — Хорошо, я согласен. Но куда? В Плесков, Изборск, Ладогу?

— В Ладогу, — твёрдо ответил Переясвет. — Если ты ещё не забыл о Новеграде...

Рюрик пристально посмотрел на пятидесятника. Этот понимает. Уверен, что путь в Новеград лежит через Ладогу. А сам Рюрик уверен в этом?

— Что скажете вы? — кивнул он Мстиве и Снеульву.

— Конечно, в Ладогу, — поспешно ответил Мстива. — Зачем нам сожжённый Плесков? Там и людей-то почти нет, и смотрят они волками.

— Мстива торопится в Ладогу к молодой Малке, — захохотал Снеульв. — Сам рассказывал, какие сладкие у неё губы. А я так тебе скажу, конунг. Для меня всё едино, возвращаться в Ладогу или оставаться здесь, у кривичей. Зимовать можно и в Плескове, а весной опять в поход...

— По этим же деревням? — спросил Переясвет.

— Конечно. — В голосе Снеульва Рюрик услышал беспечность.

— Ты много их оставил после себя?

Снеульв озадаченно промолчал.

— Зиму найдётся чем прокормиться. Но если ты собираешься оставаться здесь и летом — не завидую. Для твоего коня трава вырастет, но ты и твои воины — не кони. Надеяться, что смерды выйдут из лесов и вырастят хлеб, пока мы здесь, может только младенец...

Наступило молчание. Рюрик почувствовал в словах Переясвета не только горькую правду, но и осуждение. Хочешь править — не будь грабителем с большой дороги...

Военачальники ждали решения Рюрика.

Он не торопился с ответом. Слово произнести нетрудно, когда за ним стоит обдуманное решение. Уходить с кривской земли надо — это Рюрик знал и без подсказки Переясвета, хотя тот вроде бы и не ему, а Снеульву объяснил, чем грозит дальнейшее пребывание в разорённой земле. Но стоит ли возвращаться в Ладогу?

Чего стоит Ладога без Новеграда? Но посаженный Олелька — союзник ненадёжный. Добычу скупить — на это он готов... Но признать Рюрика князем новеградским, отдать ему власть?

Может, пообещать ему скрытно, что он будет основным и единственным купцом для дружины? И это вряд ли поможет. В руки Олельки и без обещания попадает почти вся добыча. Так было после похода на весь, так, наверное, будет и сейчас.

Добровольно посаженный власти не отдаст. На страже Новеграда и Вадим с дружиной. Нет, не словами надо убеждать новеградцев — силой! Значит, надо возвращаться в Ладогу и копить, собирать мощь. Пришёл Снеульв, придут и другие, Скандия богата воинами, им тесно на родине. Да и только ли Скандия? Найдутся дружинники и у бодричей, и у лютичей. Тёплые моря подождут. Воины нужны ему здесь, чтобы привести в покорность словен.

Стой, воевода, погоди. Не делаешь ли ты ошибки, надеясь на другие племена? А сами словене? Трувора соблазнили на недостойный воина поступок новеградцы, ушкуйники. Соблазняя, они и сами увлеклись службой Трувору. Тайные убийства воеводе не нужны. А воины?

Если в дружине будут словене, не придётся завоёвывать Новеград силой. Когда весь пришлёт дань, потребовать, чтобы выделили людей и в дружину. Охотников? Нет, они, что волки, в лес будут смотреть. Нужны подростки. Из них он сделает воинов — верных и послушных. Надо попробовать привлечь и словен, а может быть, и кривичей...

— Возвращаемся в Ладогу, — подводя итог размышлениям, сказал Рюрик. — Сюда мы ещё вернёмся, Снеульв. Кривичи будут платить нам дань. У очага тебе долго сидеть не придётся. Надо торопиться. Озеро со дня на день может замёрзнуть...