Роберто Пацци - В поисках императора

Роберто Пацци признался, что считает российского императора своим покровителем. И действительно любовь к нашему последнему царю видимым образом изменила его жизнь и сформировала его профессиональную карьеру.

Началось все в детстве, когда Пацци было десять лет (сейчас ему под пятьдесят [28] Теперь Р. Пацци – 72 года; он родился в 1946 г. ). Случайно, как полагается, ему попался журнал с мемуарами лже-Ольги, жительницы Италии, выдававшей себя за уцелевшую царскую дочь [29] Голландка Марга Бодтс (возм., Утрехт, 1895 – Менаджо, 1976) объявила себя великой княжной Ольгой Николаевной во Франции в 1930-х гг.; с конца 1940-х гг. проживала постоянно в Италии. В 1956 г. в нескольких номерах итал. журнала «Epoca» вышли ее «воспоминания». На ее могиле (не сохр.) лежала плита с надписью, на нем.: «В память об Ольге Николаевне, 1895–1976, старшей дочери Россиийкого Императора Николая II». . В них лже-Ольга, тоже обладавшая, видимо, литературным даром, нарисовала необычайно привлекательную обстановку, царившую в семье августейшего «отца», и драматические перипетии своего спасения. Все это было понятно, чистым вымыслом самозванки, но мы знаем, что вымысел, если придуман хорошо, действует на нас сильнее, чем унылая истина.

Роберто (тогда еще Робертино) стал читать книги о Романовых посерьезней. В те годы в Италии почти невозможно было говорить о русской монархии в хорошем тоне. Из-за засилья левых в стране, любой, хотя бы без предубеждения относившийся к Николаю Второму, сразу причислялся к реакционерам и фашистам. Долгое время Пацци пришлось скрывать свои симпатии к Дому Романовых. И это даже укрепило его привязанность: «поиски императора» стали вещью интимной, сокровенной. Писатель полагает, что эта его полуподпольная страсть совпала с важной чертой его характера – сочувствием к поверженным и поруганным.

После окончания университета Пацци работал школьным учителем и лелеял свое тайное увлечение. В России был лишь раз, туристом, при Андропове [30] В 1983 г. (в нашей газетной статье было ошибочно написано, со слов Р. Пацци: «при Брежневе»). . Однажды, в тяжелую жизненную минуту, он попробовал писать, и писать, конечно, о Романовых. Роберто стал сочинять почти сказочную историю о том, как полк верных царю солдат пытался его спасти из плена и чуть было не спас [31] В действительности, такая попытка существовала, предпринятая в Сибири белым партизанским отрядом под командованием полковника И. С. Смолина. . И это творческое усилие, посвященное императору, помогло ему самому. Пацци сочинил целую книгу и стал известным писателем.

Известность пришла не сразу. По тем же политическим причинам автор долго не мог найти издателя. В те годы Пацци написал небольшое стихотворение, в котором как бы оправдывался:

Дебют литератора в 1985 году произвел небольшую сенсацию. О книге заспорили, она получила одну премию за другой, а в последние годы переведена на одиннадцать языков [33] К настоящему моменту роман переведен на 14 языков. . «Поиски» Пацци не оставили читателей равнодушными: он стал получать из разных стран «романовские» сувениры, реликвии, фотографии.

«Принцесса и дракон», второй роман писателя, о великом князе Георгии Александровиче, также не был историческим повествованием. В кабинете Пацци висит прекрасный портрет русского юноши из царской семьи, который, в соответствии с фантазией автора, не гибнет от чахотки, а, напротив, выучивается у кавказских горцев секретам долголетия…

На этих двух романах русская тема Пацци пока закончилась. Их успех позволил ему стать свободным литератором и выпустить еще четыре романа [34] Теперь авторский список насчитывает 20 романов. К печати подготовлен 21-й роман – «Ve rso Sant’Elena» («На Святую Елену») – о последних годах жизни Наполеона. На русский язык, кроме вновь публикуемого романа, переведена еще одна книга Р. Пацци – «Конклав» (СПб.: Лимбус Пресс, 2005; пер. Г. С. Дозмаровой-Харкевич). и несколько сборников стихов. Он развил редкую для итальянской литературы линию, где переплетается реальность и фантазия – критики называют его наследником Итало Кальвино.

В момент нашей встречи Роберто Пацци собирался в Чехию. В Праге только что напечатали «В поисках императора» – первое издание на славянском.

«Мечтаю поехать по такому же поводу в Россию» – признался писатель.

«Русская мысль» (Париж),

№ 4069, 16–22 марта 1995 г.

PS

Первая презентация романа Роберто Пацци была обращена не только к русской диаспоре, где преимущественно циркулировал парижский еженедельник «Русская мысль»: я повторил, в общих чертах, рассказ об итальянском писателе в петербургском еженедельнике «Час Пик» [35] Номер от 2 марта 1995 г. Редакция дала статье свое собственное, несколько легкомысленное название: «Николай Второй поселился в сердце Робертино». . В новой статье было одно большое дополнение – цитата о Ферраре из «Образов Италии» П. П. Муратова, которую не грех повторить и ныне:

Феррара стала первым городом в Европе, существовавшим от двора и для двора. Здесь было стотысячное население, была промышленность, была торговля, но все это лишь служило праздничной жизни д’Эсте. Герцоги строили дворцы, церкви, укрепления; они, что беспримерно в Италии, строили даже самый город, как впоследствии Людовики строили Версаль и как Петр строил Петербург.

…При нашей давней встрече в Ферраре писатель подарил мне экземпляр своей книги. Итальянским я тогда владел слабо и, пролистав книгу, решил подарить раритет человеку, который оценил бы его, даже не читая – своему доброму приятелю Андрею Барановскому, председателю известного в то время Монархического союза [36] Пользуясь случаем, приношу А. В. Барановскому признательность за внимательное прочтение вновь публикуемого перевода и за ценнейшие замечания. . Последствия оказались неожиданными: мой друг, также пролистав роман, передал его дальше – покойному уже писателю и исследователю Игорю Львовичу Буничу, прославившемуся книгой «Золото партии». Бунич сумел оценить оригинальный замысел автора, более того, свободная фантазия Роберто Пацци расковала его самого и он представил книгу, в схожем духе, «Быль беспредела, или Синдром Николая II» (1995), где семья царя фантастическим образом не погибла. За ней последовали еще несколько романов. Можно сказать, что книга Пацци, еще до ее перевода на русский, повлияла на становление отечественного жанра «исторической фэнтези».