Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря [Литрес]

Что ей оставалось делать?

Аледис старалась постоянно думать об Арнау и мысленно просила любимого защитить ее…

На следующий день она осторожно, как зверек, стала красться за случайными спутниками, стараясь не подходить к ним близко, но они не только не дали ей поесть, но даже не стали с ней разговаривать.

Так она и подошла к лагерю.

А теперь…

Почему эта женщина так пристально смотрит на нее? Похоже, ее взгляд не отрывается от… ее живота! Аледис обратила внимание на платье, мягко облегающее ее упругий живот, и беспокойно переступила с ноги на ногу.

Хозяйка, довольная своей догадкой, невольно улыбнулась. Сколько раз ей приходилось быть свидетельницей этих молчаливых признаний! Девушки выдумывали свои душещипательные истории, но не умели лгать, и стоило немножко надавить на них, как они начинали нервничать и опускали глаза, как эта.

О скольких беременностях она слышала? О десятках? Сотнях?

Никогда ни одна девушка не могла бы убедить ее, что беременна, если у нее был такой ровный и упругий живот!

Ошибка?

Возможно, хотя трудно представить, чтобы из-за ошибки она прошла военную дорогу, желая рассказать о беременности своему мужу.

— В такой одежде ты не можешь появиться в королевском лагере, — донесся до Аледис голос хозяйки.

Женщина подняла глаза и взглянула на нее.

— Нам запрещено ходить туда. Если хочешь, я могла бы разыскать твоего мужа.

— Вы?! Вы мне поможете? Что вы собираетесь сделать?

— А разве я тебе уже не помогла? Я дала тебе поесть, помыла тебя, одела. Никто даже не подумал сделать этого раньше, не так ли?

Аледис кивнула, вспомнив, как с ней обращались, и почувствовала холодок, пробежавший по телу.

— Тогда почему ты удивляешься? — продолжала женщина, видя, что Аледис колеблется. — Да, мы публичные женщины, но это не значит, что у нас нет сердца. Если бы кто-нибудь помог мне несколько лет тому назад… — Хозяйка опустила голову и с грустью произнесла: — Ладно. Теперь это не важно. Если хочешь, я помогу тебе. Я знаю многих людей в лагере, и мне будет несложно привести сюда твоего мужа.

Аледис задумалась над ее предложением.

А почему нет?

Тем временем хозяйка размышляла о своем новом приобретении. Никаких трудностей в том, чтобы заставить мужа этой молодой женщины исчезнуть, не будет. Например, обыкновенная драка в лагере…

Солдаты многим обязаны ей, а значит, девочка очень скоро останется одна. И к кому она побежит за помощью? Наверняка снова явится к ней.

Беременность, если это действительно так, не проблема; сколько таких проблем приходилось ей решать за несколько монет!

— Благодарю вас, — согласилась Аледис.

Прекрасно!

Вскоре эта молодая особа будет в ее распоряжении.

— Как зовут твоего мужа и откуда он?

— Он из барселонского ополчения, а зовут его Арнау… Арнау Эстаньол, — ответила Аледис, заметив, как вздрогнула хозяйка. — Что-то случилось? — уточнила она. — Вы что, его знаете?

Женщина взяла табурет и присела, чувствуя, что ее бросило в жар.

— Нет, ничего не случилось, и я не знаю твоего мужа, — ответила она. — Просто стало дурно. Должно быть, это из-за проклятой жары. Подай мне веер.

«Не может быть!» — думала она, пока Аледис искала веер.

У нее застучало в висках.

Арнау Эстаньол!

Этого не может быть!

— Опиши мне твоего мужа, — попросила хозяйка, обмахиваясь веером.

— О, это очень просто. Он — бастайш из порта. Молодой и сильный, высокий и красивый, возле правого глаза у него родинка…

Хозяйка продолжала махать веером, отрешенно уставившись в одну точку. Она думала о деревушке под названием Наварклес, вспоминала праздник по случаю бракосочетания, тюфяк в доме Берната и замок Льоренса де Бельеры, насмешки, голод и боль…

Сколько же лет прошло?

Двадцать? Да, должно быть, двадцать.

Может, чуть больше.

А теперь…

Аледис прервала молчание:

— Вы его знаете?

— Нет… Нет.

Узнает ли она его? На самом деле она его мало помнила. Она ведь тогда была совсем девчонка!

— Вы мне поможете найти его? — отвлекла ее от мыслей Аледис.

«А кто поможет мне, если я встречусь с сыном?» — с грустью подумала женщина.

— Я сделаю это, — пообещала она и жестом показала, чтобы Аледис оставила ее одну.

Когда девушка вышла из палатки, Франсеска закрыла лицо руками.

Арнау!

Она уже успела забыть его.

Она вынуждена была это сделать!

И вот двадцать лет спустя…

Если девушка говорит правду, тот ребенок, которого она носит в своем лоне… ее внук!

А она хотела убить его.

Двадцать лет! Какой он теперь, Арнау?

Аледис сказала, что ее муж высокий, сильный, красивый… Когда она отнесла сына в кузницу, ей не позволили навещать ребенка.

«Проклятые! Пока я кормила младенца, они уже выстраивались в очередь, чтобы насиловать меня!»

Слезы потекли у нее по щекам. Сколько времени она уже не плакала? Наверное, все эти двадцать лет…

«Ребенку с Бернатом будет лучше», — подумала она тогда.

Когда стало известно о его побеге, донья Катерина влепила ей пощечину и выбросила на улицу.

Франсеска закончила тем, что сначала таскалась среди солдатни, а потом стала собирать отбросы у стен замка. Ее уже никто не хотел, и она бродила среди нечистот вместе с толпой таких же несчастных, как она, и дралась за кусок заплесневелого черствого хлеба, полного червей.

Там она встретила еще одну девушку, которая тоже ковырялась в отбросах. Она была худая, но хорошенькая. Франсеска угостила ее остатками еды, которые она раздобыла для себя. Девушка улыбнулась, ее глаза засияли; возможно, она не знала другой жизни. Затем Франсеска помыла ее в ручье и оттерла ее кожу песком так, что та кричала от боли и холода. После этого она привела новую знакомую к одному из офицеров замка сеньора де Бельеры.

С этого все и началось.

«Я огрубела, сынок, я огрубела до такой степени, что мое сердце стало черствым. Что тебе рассказал обо мне твой отец? Что я оставила тебя умирать?»

В ту же самую ночь, когда офицеры короля и солдаты, выигравшие в карты, пришли к ее палатке, Франсеска спросила об Арнау.

— Ты говоришь, бастайш? — переспросил один из офицеров. — Ну конечно я его знаю. Его все знают.

Франсеска насторожилась, стараясь не пропустить ни одного слова.

— Говорят, он победил одного ветерана, которого боялись все, — продолжил офицер. — И Эйшимон д’Эспарса, оруженосец короля, забрал его в свою личную гвардию. У этого парня есть родинка возле глаза. Его научили владеть кинжалом, знаешь? С тех пор он участвовал еще в нескольких драках и в каждой победил. Он стоит того, чтобы делать на него ставки! Почему ты им интересуешься? — расплываясь в улыбке, спросил он.

«Почему бы не окрылить его возбужденное воображение?» — подумала Франсеска.