Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря [Литрес]

Арнау тоже попал.

Дважды он сразил защитников замка, попав туда, где кольчуги не защищали их, и видел, как они сорвались вниз…

Одной группе штурмующих удалось перебраться через стены крепости, и Арнау почувствовал, как офицер хлопнул его по плечу: больше стреляй!

Таран не понадобился. Когда альмогавары добрались до зубцов стены, ворота замка распахнулись и несколько всадников выскочили оттуда галопом, чтобы не быть захваченными в плен. Двое из них были тут же убиты арбалетными стрелами каталонцев; остальным удалось спастись. Несколько защитников крепости, оставшихся без командиров, сдались в плен.

Эйшимон д’Эспарса и его рыцари ворвались внутрь замка на бешеных боевых конях и принялись крушить всех, кто продолжал оказывать им сопротивление.

За ними вошли пехотинцы.

Арнау успокоился лишь после того, как оказался в стенах замка с арбалетом за плечами и кинжалом в руке.

Во дворе замка было полно трупов, а те, кто остался в живых, стояли на коленях без оружия и умоляли о пощаде. Они в тоске смотрели на рыцарей, разъезжающих по двору со своими длинными мечами наголо. Альмогавары занялись грабежом: одни орудовали в башне, другие рылись среди трупов, причем с такой алчностью, что Арнау отвернулся, едва сдерживая отвращение. Какой-то альмогавар подошел к нему и предложил пучок стрел, многие из которых были обагрены запекшейся кровью и даже с оставшимися на них кусками мяса.

Арнау колебался.

Пожилой альмогавар, такой же узкий и острый, как и стрелы, которые он протягивал, удивился; потом улыбнулся, обнажив беззубый рот, и предложил стрелы другому солдату.

— Чего ты раздумываешь? — спросил тот у Арнау. — Может, ты надеешься, что Эйшимон сам принесет тебе стрелы? Нужно просто почистить их, — сказал он, бросая стрелы под ноги Арнау.

Через несколько часов все закончилось.

Живых обитателей замка собрали в кучу и связали им руки. В эту же ночь их должны были продать в рабство в лагере, который следовал за войском.

Отряд Эйшимона д’Эспарсы, потеряв семнадцать каталонцев, снова отправился в путь за королем; они несли раненых, оставив за собой пылающую крепость, которая уже не могла служить защитой приспешникам короля Хайме III.

Эйшимон д’Эспарса и его солдаты догнали войско короля на подступах к городу Эльна, всего в двух лигах от Перпиньяна, где король решил устроиться на ночлег. Здесь он принял еще одного епископа, безрезультатно пытавшегося выступить посредником от лица Хайме Мальоркинского.

Хотя король и не стал возражать, чтобы Эйшимон д’Эспарса и его альмогавары взяли Бельягуарду, он все-таки попытался помешать другому отряду рыцарей напасть на башню Нидолерес, стоявшую на пути к Эльне. Но когда король добрался туда, рыцари уже взяли ее штурмом, убив жителей, а потом подожгли и деревушку, ютившуюся у подножия Нидолереса.

Что касается Эльны, то никто даже не осмелился приблизиться к городу, а тем более причинить вред ее жителям.

Солдаты королевского войска собрались вокруг костров, зажженных в поле, и смотрели на огни города.

Эльна оставила ворота города открытыми, словно бросая каталонцам вызов.

— Почему они так поступили? — спросил Арнау, вороша угли в костре.

— Эльна? — перебил его один из самых старших ветеранов.

— Да. Почему они так самоуверенны? Почему не закрывают ворота?

Прежде чем ответить, солдат с грустью посмотрел на город.

— Горделивая Эльна давит на наши понятия о благородстве… благородстве каталонцев. Знает, что мы не станем ломиться в открытые двери.

Ветеран надолго замолчал.

Арнау научился уважать привычки солдат. Он знал, что, стоило ему проявить настойчивость, требуя продолжения рассказа, на него бы стали смотреть презрительно и больше не разговаривали бы с ним. Бывалые солдаты получали удовольствие от своих воспоминаний и историй, истинных или вымышленных, где все было преувеличено, и требовали уважения к себе. Наконец солдат снова заговорил:

— В войне против французов, когда Эльна принадлежала нам, Педро Великий пообещал защищать ее и отправил туда отряд каталонских рыцарей. Но они ее предали: бежали ночью и оставили город на милость неприятеля.

Ветеран сплюнул в огонь.

— Французы оскверняли церкви, убивали младенцев ударом о стену, насиловали женщин, а затем казнили всех мужчин… кроме одного. Резня в Эльне — наша общая вина. Ни один каталонец не осмелится подойти к Эльне.

Арнау бросил взгляд на открытые ворота, затем снова перевел его на солдат, сбившихся у костров: многие из них так же, как и он, молча смотрели в сторону ворот Эльны.

— А кого помиловали? — спросил Арнау, нарушая известные правила.

Ветеран не сводил глаз с разгоревшегося пламени.

— Этого человека звали Бастар де Россельо. — (Арнау терпеливо ждал, когда ветеран продолжит.) — Несколько лет спустя этот солдат провел войска французов через Масанский переход, после чего они вторглись в Каталонию…

Войско устроилось на ночлег в тени города Эльны. Вскоре все, кроме караульных, спали. Погрузились в сон и сотни людей, которые следовали за ним. Франсеска украдкой посмотрела на Аледис. Подходящее ли это место для ее планов?

История об Эльне распространилась по всем палаткам и лачугам, и в лагере царило непривычное молчание. Франсеска и сама частенько поглядывала в сторону открытых ворот.

Да, они находились на вражеской территории. Ни один каталонец не будет хорошо принят в Эльне или ее окрестностях!

Аледис забралась слишком далеко от своего дома. И ей очень не хватало одного — остаться наедине со своими мыслями.

Она упала как подкошенная.

Франсеска смотрела на обтянутые зеленым платьем плечи, которые тряслись от рыданий. Аледис закрыла лицо руками, и ее плач разорвал странную тишину, опустившуюся над лагерем.

— Как… как это произошло? — спросила она через некоторое время.

— Ты меня обманула, — холодно произнесла Франсеска.

Аледис подняла на нее полные слез глаза, продолжая всхлипывать и трепетать всем телом.

— Ты меня обманула, — повторила Франсеска, но Аледис не ответила. — Ты хочешь знать, как это было? Его убил твой муж — тот, настоящий, дубильщик.

Пау? Не может быть!

Аледис на мгновение замерла.

Невероятно, чтобы этот старик…

— Он появился в королевском лагере, обвиняя некоего Арнау в том, что тот тебя совратил, — продолжала Франсеска, перебивая ход мыслей напуганной женщины.

Ей хотелось увидеть ее реакцию. Арнау рассказал, что Аледис боится своего мужа.

— Молодой человек все отрицал, и твой муж вызвал его на поединок.

Аледис попыталась прервать хозяйку уверениями, что Пау не мог вызвать кого бы то ни было на поединок, но Франсеска жестом приказала ей молчать и продолжила: