Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря [Литрес]

Он всадил нож в живот самого нахрапистого из них и прокрутил его.

Этот неожиданный выпад заставил толпу отступить.

Арнау полоснул ножом еще одного, но мужчина, упав на землю, успел ударить бастайша кинжалом по икре. Арнау схватил его за волосы, отвел голову назад и перерезал горло.

Кровь заклокотала, вырываясь из горла горячими толчками…

Трое уже лежали на земле, остальные отошли в сторону. «Беги, когда оказываешься в невыгодном положении», — советовали ему во время тренировок.

Арнау сделал вид, будто собирается вновь напасть, и люди, толкая друг друга, начали пятиться. Не оборачиваясь, Арнау левой рукой подозвал мавра и, когда почувствовал дрожащие тела детей у своих ног, пошел по направлению к морю, спиной вперед, стараясь не выпускать из поля зрения своих противников.

— Вас ждут в еврейском квартале! — крикнул он толпе, продолжая подталкивать детей.

Они дошли до старых ворот Регомир и бросились бежать. Арнау без всяких объяснений запретил мавру и детям возвращаться в еврейский квартал.

Но где спрятать детей?

Арнау повел их в сторону церкви Святой Марии и резко остановился перед главным входом. Там, где они стояли, возвышались недостроенные стены, и сквозь них виднелась внутренняя часть церкви.

— Нет… вы ведь не собираетесь отвести детей в христианскую церковь? — спросил раб, едва переводя дыхание.

— Нет, — ответил Арнау, — но рядом…

— Почему вы не позволили нам вернуться домой? — робко спросила его девочка, судя по всему старшая из троих детей.

Арнау пощупал свою ногу. Кровь хлестала ручьем.

— Потому что на ваши дома напали, — ответил он ей. — Вас обвиняют в распространении чумы. Говорят, что вы отравили колодцы.

Дети, опустив головы, молчали, и Арнау добавил:

— Я сожалею.

Он снова осмотрел свою раненую ногу.

Раб-мусульманин опомнился первым.

— Мы не можем оставаться здесь, — сказал он. — Делайте, что считаете нужным, только спрячьте детей.

— А ты? — спросил Арнау.

— Я должен разузнать, что произошло с их семьями. Но как мне потом найти вас?

Арнау задумался. Он не хотел показывать мавру путь к римскому кладбищу.

— Я сам тебя найду, — помедлив, заверил его Арнау. — Приходи в полночь на берег и жди меня напротив новой рыбной лавки.

Раб кивнул.

Когда они расставались, Арнау добавил:

— Если в течение трех ночей ты не придешь, я буду считать, что ты умер.

Мусульманин снова кивнул и посмотрел на Арнау своими большими черными глазами.

— Спасибо, — благодарно произнес он, прежде чем побежать в сторону еврейского квартала.

Самый младший из детей собрался было пойти за мавром, но Арнау схватил его за плечи и остановил.

В первую ночь мусульманин не явился в условленное место. Арнау прождал его больше часа, прислушиваясь к далекому шуму: в еврейском квартале продолжались беспорядки.

Он с грустью смотрел на ночное небо, окрашенное красным цветом пожаров. Во время ожидания у него было время поразмыслить над тем, что произошло в течение всего этого сумасшедшего дня.

У него на руках оказались трое еврейских детей, которых он спрятал на старом римском кладбище под главным алтарем Святой Марии, его покровительницы.

Тоннель, который вел на кладбище, когда-то открыли они с Жоанетом. Там ничего не изменилось и все выглядело, как и прежде. Лестницу от ворот Борн еще не построили, поэтому деревянный помост сохранился, что позволило им легко пробраться туда. Однако стражники, охранявшие храм, почти час ходили по улице, и беглецы вынуждены были в полном молчании ждать, пока не появится возможность пролезть под настилом.

Дети послушно следовали за Арнау.

После того как они прошли тоннель и оказались в полной темноте, он предупредил их, чтобы они ничего не трогали, иначе может случиться неприятный сюрприз.

Когда же Арнау объяснил им, где они находятся, все трое безутешно заплакали. Арнау растерялся, не зная, что делать с перепуганными детьми.

Может, Святая Мария сумеет успокоить их?

— Да, эти люди умерли, — сказал он, — но не от чумы! Что лучше: оставаться в безопасности рядом с мертвыми или вернуться туда, где вас могут убить?

Плач прекратился.

— Сейчас я выйду, чтобы принести свечи, воду и какую-нибудь еду. Договорились?

После довольно продолжительной паузы девочка ответила за всех:

— Договорились.

— Однако предупреждаю, — строго произнес Арнау, — я рисковал своей жизнью ради вас и до сих пор рискую, потому что, если кто-нибудь узнает, что я прячу под церковью Святой Марии троих еврейских детей, мне не поздоровится. Если я вернусь и не застану вас здесь, я больше не буду вам помогать. Что вы на это скажете? Вы будете меня ждать или хотите снова выйти на улицу?

— Будем ждать, — решительно ответила девочка.

Через несколько минут Арнау был уже в своем опустевшем доме. Он помылся и, обработав рану, забинтовал ее. Затем он наполнил водой старый бурдюк, взял фонарь и масло для него, положил в сумку ковригу хлеба и солонину и поковылял обратно к церкви Святой Марии.

Дети не ушли из тоннеля. Они ждали его на том же месте, где он их оставил. Арнау зажег фонарь и увидел их напряженные от страха лица. Они даже не ответили на его улыбку, которой он пытался их успокоить.

Девочка обнимала мальчиков. Все трое были смуглые, красивые, особенно девочка. У них были длинные чистые волосы и белоснежные здоровые зубы.

— Вы родственники? — поинтересовался Арнау.

— Мы — да, — снова за всех ответила девочка, прижимая к себе самого маленького. — А это — наш сосед.

— Ладно, я думаю, что после всего происшедшего нам следует познакомиться. Меня зовут Арнау.

Девочку звали Ракель, ее брата — Жусеф, а их соседа — Саул.

Арнау продолжал расспрашивать их при свете фонаря, а дети тем временем бросали настороженные взгляды в сторону кладбища. Им было соответственно тринадцать, шесть и одиннадцать лет. Они родились в Барселоне и жили с родителями в еврейском квартале, куда и возвращались, когда на них напали. Раб по имени Сахат принадлежал родителям Ракель и Жусефа. Дети заявили, что если Сахат сказал, что придет на берег, то он обязательно это сделает, поскольку никогда никого не подводит.

— Хорошо, — мягко произнес Арнау, выслушав детей. — А теперь давайте осмотрим это место. Прошло много времени, я был здесь последний раз, когда мне было примерно столько же лет, сколько вам сейчас. Однако я не думаю, что тут могло что-нибудь сдвинуться с места.

Он засмеялся.

Арнау отполз на коленях на середину пещеры и осветил ее. Дети сидели нахохлившись и с ужасом смотрели на открытые могилы и лежавшие повсюду скелеты.

— Это единственное место, — сказал Арнау, заметив панический страх на их лицах, — где нас никто не сможет обнаружить. Мы будем ждать здесь, пока все не успокоится.