Сандра Галланд - Страсти и скорби Жозефины Богарне

— Перед тем как умереть, я должен повидать Франсуа, — сказал он, и маленькие глаза маркиза наполнились слезами. Франсуа — его сын-эмигрант.

— Маркиз, я пыталась… — Мне не хотелось, чтобы он пал духом, поэтому я лишь добавила: — И попытаюсь снова.

11 вантоза, Круаси

Дорогая мадам Бонапарт, этим утром я провел четыре часа в Мальмезоне. Если бы Вы были так богаты, как принято думать, я бы написал Вам только о красоте этого поместья, но Вам требуется недвижимость, приносящая доход, и я счастлив сообщить, что Мальмезон именно таков.

Его владелица просит 300 тысяч франков за землю (утверждает, что прошлым летом генерал Бонапарт сам предлагал эту сумму) и еще 25 тысяч — за меблировку. Добавьте сюда 15 тысяч за сельскохозяйственный инвентарь и примерно 15 тысяч налогов; это означает, что Вам придется заплатить приблизительно 360 тысяч франков. Если бы недвижимость не упала в цене, Мальмезон стоил бы сейчас все 500 тысяч франков.

Земля последние тридцать лет была вверена заботам дворецкого. Он сказал мне, что тут 387 арпанов [112] Старинная французская единица измерения. Квадратный арпан равен 32400 квадратных парижских футов, или около 3424,6 м 2 . — под зерновыми, виноградниками, лесами и лугами. Отличный парк занимает 75 арпанов, еще 312 арпанов можно сдавать в аренду. Если сдавать их всего по 30 франков, это принесет 9 тысяч франков, что в сумме с 3 тысячами дохода от парка даст 12 тысяч. Это должно Вас убедить. В этом году здесь изготовили 120 бочек вина, каждую продали по 50 франков. Двадцать пять фермеров, живущие на этих землях, вполне самодостаточны.

Это поместье, одновременно прибыльное и красивое, — одно из самых лучших среди тех, что я видел.

3 марта

Поручила Шанорье предложить за Мальмезон 325 тысяч франков — насколько я понимаю, это отличная цена.

4 марта

Мое предложение принято! Осталось только раздобыть деньги…

7 марта, Париж

Уважаемая сестра, что касается покупки недвижимости в деревне, я отказываюсь ссудить Вам средства семейного треста Бонапартов без прямого указания моего брата. Поэтому, если Вы не откажетесь от приобретения, Вам придется осуществить его на свои деньги.

9 марта

Гражданин Люилье, дворецкий поместья, согласился одолжить пятнадцать тысяч в обмен на гарантию, что он и далее останется при своей должности.

10 марта

Двадцать две тысячи я получила от Уврара (благодаря Терезе, с которой он «водит дружбу»), но этого пока недостаточно.

16 марта

Только что выяснила, что Луи Бонапарт (по-видимому, больной) вернулся в Париж вместе с синьорой Летицией. Почему они не дали мне знать? Необходимо поговорить с Луи — у него должны быть новости о Бонапарте и об Эжене.

17 марта, до полудня

В ближайший выходной пригласила всех Бонапартов на ужин в честь синьоры Летиции. Несколько минут назад мой кучер уехал развозить приглашения. Молюсь, чтобы все получилось как нужно.

В тот же день, в пятом часу пополудни

— Если кто-то распространяет слухи о муже подруги, как вы полагаете: следует ли ставить подругу в известность? — Минерва так энергично обмахивалась веером, что перья на ее шляпе колыхались.

— Это, я полагаю, зависит от рода слухов, — заметила мадам де Крени, выкладывая карту на стол.

— Так у вас есть новости о муже этой подруги? — спросила я Минерву, подняв со стола свои карты.

— О нет!

Мы играли в неловком молчании. Когда часы пробили четыре, я отложила карты в сторону:

— Минерва, пожалуйста…

— Это ложь. Просто слухи!

— И вы узнали их от?..

Она поморщилась:

— От вашей золовки, Паулины Леклерк.

— Вот как? — Я шлепнула о стол картой. — Могли бы мне сказать. Я все равно скоро узнаю, так лучше услышать от подруги.

— Это обычные сплетни, ну, знаете, что генерал завел себе любовницу…

Я обвела стол невидящим взглядом, уже понимая, что это далеко не все.

— И?..

— Дело в том… — запнулась мадам де Крени.

— Он, вероятно, сказал, что женится на ней…

— Если та забеременеет.

Карты я бросила.

19 марта

Бонапарты шлют соболезнования. Все до одного.

24 марта, Пасха

Три дня лежу в постели.

— У вас меланхолия, — установил доктор. Он настаивает, чтобы мне дважды в день делали кровопускание из ступни.

9 апреля

Днем, вскоре после обеда, Мими объявила, что ко мне явился посетитель.

— Капитан Шарль?

Вернулся из Милана! Не успела я положить пяльцы для вышивания, как он вошел в комнату, кружась, как танцор.

— Добрый день, синьора, — по-итальянски приветствовал он меня и сделал реверанс, оттянув в стороны, будто юбку, широкие венецианские штаны.

— Не принесешь ли нам портвейна, Мими? — попросила я, смеясь. — И чего-нибудь поесть. Вы голодны, капитан? — Я сняла со стула корзинку с принадлежностями для вышивания.

— Как волк. У вас новая горничная?

— Лизетт больше у меня не служит, капитан.

— Вот как? — лукаво улыбнулся он. — Не имеет ли это отношения к полковнику Жюно?

— Имеет, — согласилась я и покраснела от злости. Неужели все давно знают об этой интриге, кроме меня?

В дверях появился Мопс.

— А, вот мое чудовище! Хорошо ли мы себя вели? — спросил капитан, поглаживая пса по голове. — Не подпускали соглядатаев?

— Он болел… — Жестом я показала Мими, чтобы она ставила закуски на стол рядом со мной.

— Что ж, добрый мой друг, — сказал капитан Шарль, обращаясь к собаке как к человеку, — ты в руках добрейшей из женщин Европы. Многие мужчины тебе бы позавидовали.

— Должна с сожалением сообщить, что Мопс стал причиной международного скандала.

— Да что вы! — воскликнул капитан, отстраняясь от пса, пытавшегося лизнуть его в подбородок.

Я объяснила, что письма были перехвачены британцами, и вкратце изложила содержание посланий Эжена и Жюно.

— Но как Жюно узнал, что это я подарил вам Мопса?

— Должно быть, Лизетт сказала. Намекнув заодно, что мы с вами… — Тут я покраснела.

— Признаюсь, мне лестно обвинение, что я наставляю рога великому генералу Бонапарту! — усмехнулся капитан. — С этим я смогу войти в историю.

Как он молод, как несведущ!

— Хотела бы я разделить ваше настроение, капитан, но, боюсь, муж потребует развода.

— Из-за подаренной собаки?

— Пожалуйста, поймите: Бонапарт чрезвычайно ревнив. Он слишком бурно проявляет свои эмоции, я бы сравнила его с вулканом. Малейшее подозрение достигает в его воображении невероятных размеров и подавляет способность рассуждать трезво.

— Поэтому, я так понимаю, вечер со мной в комической опере даже обсуждать не стоит?

— Я никуда не езжу. Я под подозрением. Паулина Леклерк теперь моя соседка, она докладывает своим братьям о каждом моем движении. Не сомневаюсь: им вскоре сообщат и о вашем визите. Откровенно говоря, если я в ближайшее время не уеду из Парижа, то сойду с ума. Я разузнавала, нельзя ли купить сельское поместье по дороге на Сен-Жермен, но отчаялась раздобыть денег даже на первый взнос.