Николай Дмитриев - В грозный час

– Да, там мы его обманули, но, похоже, хитрый урус прознал об этом и бросился догонять нас, – предположил Дивей-мурза.

– Я что-то не вижу урус-флага… Он был? – неожиданно задал вопрос Девлет-хан и начал пристально вглядываться в самый дальний конец поля.

– Конечно, был… Я сам видел… – в свою очередь Дивей-мурза стал всматриваться и, ничего не увидев, обрадовался: – Значит, сбежал воевода, а может, и уже в полоне у нас…

– А это там чей бунчук? – Девлет-хан углядел и уверенно показал на еле различимый за дальностью конский хвост.

– Теребердея-мурзы, – ответил Дивей-мурза и пояснил: – Его люди ворвались прямо на улицы, но московиты встретили их огненным боем, и я приказал жечь окраины.

– Значит, это на него напал воевода урусов? – догадался Девлет-хан.

– Да, на него, – подтвердил Дивей-мурза и добавил: – Но я сразу выслал ему на помощь головной отряд, и мы разбили урусов. Теперь, как я понимаю, они прячутся за домами…

– Вероятно… – Девлет-хан посмотрел на дымы, густо тянувшиеся над окраинами, и задумался.

Сейчас хану надо было решить, что делать дальше. Конечно, набег удался, но для него как для хана было гораздо заманчивей взять бывшую у него перед глазами беззащитную Москву. Однако, надеясь, что столица урусов повержена, хан знал: сражение ещё не кончилось, и пока неизвестно, кто скрывается там, за городскими постройками. Видимо, всё, о чём думал сейчас хан, отразилось у него на лице, потому, точно угадав эти скрытые желания, его советник напомнил:

– У московитов вокруг Кремля и Китай-города каменные стены…

Слова советника помогли хану осознать, что быстро захватить всю Москву не удастся. И всё же Девлет-Гирей колебался – уж очень досадно было возвращаться, не побывав в столице урусов. Поэтому хан всё-таки решил повременить и распорядился, обращаясь к Дивею-мурзе:

– Отправляйся туда, – он показал на поле, где шло уже затихающее сражение, – и посмотри всё на месте, а тогда уж будет видно, что делать.

– Всё исполню в точности, – Дивей-мурза, приложив ладонь к груди, поклонился и в сопровождении полусотни татар поскакал через поле.

Ордынцы уже загнали московитов в предместья, и советник хана, беспрепятственно проехав вдоль уже зажжённых во многих местах московских окраин, отыскал Теребердея-мурзу возле разгромленного град-обоза. Начальник передового отряда, который уцелел только благодаря своевременной поддержке, высланной Дивеем-мурзой, был вне себя от ярости и, не дожидаясь, пока внезапно появившийся советник подъедет ближе, крикнул ему, зачем-то указав на дымящиеся остатки дома:

– Ушёл!.. Урус-сабака ушёл!..

– Кто ушёл? – не поняв, спросил остановившийся рядом Дивей-мурза.

– Воевода урусов! Я велел его в полон брать, а он туда… – и Теребердей-мурза снова показал на огромную груду головёшек, придавленную кусками обуглившихся стропил.

Дивей-мурза огляделся и заметил, что потянувший ветерок начал раздувать ещё тлеющие угольки и над ними заструилась едва заметная струйка дыма. Советник хана сразу повернулся к начальнику передового отряда и сердито прикрикнул:

– Кончай на кострище пялиться!.. Или ждёшь, что воевода из угля вылезет?.. Как эти? – Дивей-мурза показал на множество лежавших возле опрокинутых повозок тел, с которых татары уже начали снимать оружие, а потом деловито закончил: – Ты за ветром следи!

– При чём здесь ветер? – Теребердей-мурза оторопело уставился на Советника хана.

– А при том, – спокойно пояснил Дивей-мурза, – что пригороды надо по ветру жечь. Тогда огонь на другие дома перекидываться будет.

– Понял, понял! – Теребердей-мурза быстро закивал головой.

– А раз понял, делай, – и, ничего больше не добавив, Дивей-мурза завернул своего коня назад в поле.

По возвращении Дивей-мурза увидел, что на вершине холма Куллар-агаси успел развернуть целый временный стан. На тыльном склоне горел костёр, вокруг которого суетились слуги, и оттуда уже ощутимо тянуло чем-то жареным. Для самого хана был расстелен походный ковёр, разложены подушки, и Девлет-Гирей удобно возлежал на них, давая отдых своему подуставшему за в общем-то короткий утренний переход телу. Правда, воинский доспех хан не снял, а свою изукрашенную драгоценными каменьями саблю нарочно положил так, чтоб она была под рукой.

Приметив это, Дивей-мурза подумал, что уже тучный, давно утративший порывистость молодости хан вряд ли сможет биться с кем-то на равных, но ничего не сказал, а наоборот, не дойдя пары шагов до края ковра, остановился, поскольку как раз сейчас Девлет-Гирей о чём-то говорил с Ширин-беем. Этот бей, под началом которого состояло двадцать тысяч всадников, был чингисид, а значит, приходился родственником самому хану, и мешать их разговору никак не следовало.

Здесь же находился Седжеут-бей, начальник десяти тысяч всадников, и, хотя он молчал, Дивей-мурза догадывался, что оба бея наверняка о чём-то просили хана. Это сразу же подтвердилось. Девлет-Гирей дал знак Дивею-мурзе подойти и, показывая на Ширин-бея, сказал:

– Он говорит, что их отрядам быть у Москвы уже нет смысла. Тут всё разорено, а им нужна добыча. Опять же войско московитов разбито, и они хотят идти к другим городам русичей… А что ты скажешь?

Хан с хитрым прищуром, как бы пытаясь проникнуть в мысли своего советника, посмотрел на Дивея-мурзу, и тот ответил:

– Я думаю, оставаться здесь нам смысла нет. Теребердей-мурза загнал московитов в город, и они уже не справляются с пожарами, огонь которых с зажжённых нами окраин перекидывается на дома. Если хан спрашивает, что я думаю, я могу сказать: мы можем уходить.

– Хорошо, я согласен, пусть отправляются… – Девлет-Гирей кивнул, жестом отпустил беев и трижды повелительно хлопнул в ладоши.

Слуги у костра тут же засуетились и живо поставили перед Девлет-ханом дастархан. Потом на низком столике появилась свежеподжаренная баранина, и, пока от костра носили заедки да разные приправы, хан жестом предложил Дивею-мурзе подойти и сесть на ковёр. Так Девлет-Гирей оказывал своему первому советнику честь, предлагая ему разделить с ним трапезу. Однако началу трапезы помешали. Снизу от подножия холма послышался какой-то шум, и почти сразу прибежавший оттуда мурза из отряда собственной ханской стражи сообщил:

– Великий хан, там привели важного уруса…

– Откуда взялся? – удивился Девлет-Гирей.

– Великий хан, урус выскочил из своего горящего дома…

– Веди сюда, – благосклонно кивнул Девлет-Гирей. – Посмотрим…

Связанного арканом уруса тотчас привели на вершину и поставили перед ханом. Пленник оказался стар и немощен, однако всем своим видом он сильно отличался от прочих урусов. Ещё так недавно расчёсанные волосы были всклокочены, ухоженная борода опалена, летний оксамитовый опашень в саже, и, казалось, только красные сафьяновые сапоги с круто загнутыми носами, расшитые золотым шитьём по голенищу, оставались прежними. Такое богатое одеяние подтверждало, что пленник действительно важный, и Девлет-Гирей сначала заинтересованно смотрел на него, а потом спросил: