Слава Телегин - Большая Книга. Том 1. Имперский сирота [litres самиздат]

ЦЕРН им понравился сразу же. Они стояли тогда, в восьмидесятом, на лужайке спиной к Женевскому озеру и Монблану, лицом к горам Юра. На том самом месте, где спустя двенадцать лет встанет гигантский бронзовый Шива Натараджа, подарок ЦЕРН от индийского правительства. А в тот день, в мае восьмидесятого, на лужайке вместо Шивы танцевал Тим. Они с Кевином вышли после интервью с директором проекта, вдохнули сладчайший воздух, который бывает только поздней весной на границе Швейцарии и Франции, и вдруг ноги Тима сами пустились в пляс. Кевин смеялся, глядя на радостного Тима и на то, какие невероятные коленца выписывал физик-программист – начинающий стрит-дансер бы позавидовал! Тим тоже смеялся в полный голос, вторя Кевину, хотя радоваться еще было нечему, ответ им обещали дать в ближайшее время. Через пару дней им сообщили, что они оба приняты. Это было уже четвертое место работы у двадцатипятилетнего вчерашнего выпускника Оксфорда, если считать Джона и его Image Computing Systems.

Хорошо, вообще-то, что Джон тогда его сдернул с третьей работы, иначе вряд ли бы он очутился в ЦЕРН в восьмидесятом. Потребность в программистах в то время была невелика, но не это было причиной частой смены работ бывшего выпускника из Оксфорда, о нет. Его слабо занимал карьерный рост, как и вообще работа в корпорации. Бернса-Ли интересовало только одно: возможность работать с несколькими компьютерами одновременно. Это была давняя его мечта еще с юношества. Таким образом он сможет попытаться объединить ресурсы всех машин воедино, чтобы удаленные компьютеры взаимодействовали, как одно целое. И тогда, три года назад, танцуя на месте будущего Шивы Натараджи, Тим пятой точкой понимал, что она, его мечта – танцует невидимой птицей рядом.

Тим отхлебнул из чашки крепкий «Earl Grey» и опять погрузился в воспоминания. Он отлично помнил день, когда у него впервые зародилась идея о паутине. Тим тогда пришел из школы домой довольно поздно, около пяти: в выпускном классе приходилось часто засиживаться в школьной библиотеке до вечера. Его отец Конуэй уже был дома –он готовился к завтрашней речи для руководства своей компании. Конуэй Бернерс-Ли был уважаемым математиком и вообще одним из первых программистов, появившихся в мире: именно компания, где он работал, Ferranti Limited в начале пятидесятых сконструировала, а после продала первый в мире коммерческий компьютер Манчестерскому Университету. Они тогда назвали его «Манчестер Марк 1» по аналогии с гарвардским легендарным «Марком 1», появившимся у ВМФ США под занавес Второй Мировой. «Марк 1» был первым компьютером вообще. «Манчестер Марк 1» был первым компьютером, купленным за деньги. Компьютеры тогда были размером с хороший гардеробный шкаф времен королевы Виктории, а весили и того больше. Отец Тима работал с первыми апостолами компьютерной эры – теми, кто программировал этого многотонного монстра. Конуэй имел честь слушать советы самого Алана Тьюринга, когда тот присоединился к команде. А теперь он, спустя двадцать лет, являлся мозгом Ferranti Ltd и по совместительству – отцом Тима.

Бернерс-Ли младший хотел было потихоньку прошмыгнуть на кухню, чтобы подкрепиться каким-нибудь сэндвичем с апельсиновым джемом (а лучше двумя), но отец, оторвав голову от тетради, приветливо махнул ему рукой, подзывая к себе.

– Скажи, мой любезный сын, – Конуэй поднял на него большие глаза. Он уже давно облысел, но, благодаря своим карим глазам, был и в пятьдесят все еще довольно привлекательным джентльменом. – Как ты считаешь, сможет ли компьютер будущего когда-нибудь полностью заменить человека в его умственной деятельности? Готовлюсь к завтрашнему выступлению. Будешь моим оппонентом на пять минут?

Тим задумался. Интуитивно он понимал, о чем спорит сам с собой отец. Компьютеру, даже самому совершенному, никогда (никогда не говори никогда, но все же) не испытать ни творческих озарений, ни восторгов любви, ни горечи разочарований, ни сладости побед. Ведь эмоции – это привилегия исключительно людей. А без этого насколько то, что компьютер способен создать без помощи человека будет соответствовать человеческим представлениям о прекрасном? Человеческий идеал прекрасен своими небольшими изъянами, как, например, улыбка Моны Лизы или натуральный бриллиант. Внутри каждого духовного человека есть стремление к совершенству. Не достижение совершенства, а стремление к нему, потому что у совершенства, как и у бесконечности нет конечной точки. А как в компьютер вложить стремление к абсолютному совершенству, если к нему можно только интуитивно стремиться? Как его научить чувствовать вселенскую красоту? Вот о чем его сейчас спрашивает отец. Ладно, предположим когда-нибудь будет возможно переложить основные эмоции в плоскость цифр. Он сейчас не понимает, как, но ОК, предположим. То, что можно описать, можно и спрограммировать. Но как оцифровать божественное озарение, если мы сами до конца не понимаем, что это?

Отец, между тем, не стал дожидаться момента, пока Тим родит что-нибудь. Откинувшись на стуле, Бернерс-Ли старший продолжал:

– Компьютер лишен способности видеть связи, там, где их нет. Он вряд ли бы догадался сделать башмаки из крокодила: бычья кожа и доступнее, и удобнее в производстве. Человек, и только человек, по крайней мере в обозримом будущем, имеет уникальную способность к иррациональному, на первый взгляд, синтезу. И только в человеческой голове, полной страстей, как в термоядерном реакторе, зарождаются такие вещи, как Sagrada Familia в Барселоне или двигатель Дизеля. Но мы, с нами же придуманным компьютером вовсе не пытаемся придумать замену нам самим. О, нет! Моя идея намного проще, но вместе с тем, и достижимее. Представь, что у тебя есть компьютер, подключенный к сети компьютеров других пользователей? Вот ты покупаешь в киоске несколько газет, чтобы узнать новости. Берешь в библиотеке несколько книг, чтобы получить знания в новой области. А теперь представь, что твой компьютер – это все счетные машины, газетные киоски и библиотеки мира. Да еще обновляющие регулярно свои архивы! Ты понимаешь, какой инструмент мы даем в помощь человечеству?

В это время отца отвлек телефонный звонок, а Тим пошел к себе, готовиться ко вступительным экзаменам в университет. Физика, математика. Но слова отца о всемирной сети засели в голове. В тот вечер все для него и началось.

«А сегодня уже технически вполне возможно подключить к одной сети все компьютеры мира. Тогда получается, что всю информацию, хранящуюся на них, тоже возможно объединить. И если я запрограммирую свой компьютер таким образом, чтобы создать некое пространство, где каждый может найти все, что угодно и оставить все, что угодно, где каждый бит информации будет доступен мне и любому человеку в этом мире… Тогда это будет глобальное, мировое информационное поле. Спасибо за идею, отец!»