Сергей Коняшин - Последний рубеж

Новицкий скатился в воронку, быстрым движением сорвал с шеи умирающего автомат и длинной очередью пропорол плотные цепи наступавших фашистов. Тотчас воздух трубными перекатами грохота тяжело проломили ответные танковые выстрелы, гулким эхом отдавшиеся над заваленной трупами, окровавленной землёй. В грязном снегу сверкнули синие искры разрывных пуль.

Андрей отстреливался до последнего патрона, но силы были слишком неравны. Танки, грубо размалывая траками навалы тел, быстро приближались к нему. Перед тем как отступить, Новицкий, елозя промокшим от крови и пота ватником по мёрзлому грунту, подполз к раненому. Тот неподвижно лежал в бурой жиже, вмяв виском в грязь насквозь простреленную в нескольких местах шапку-ушанку.

Оставив умершего, Андрей бросил из воронки несколько гранат и, скрываемый их взрывами, переметнулся в другое укрытие. Вся земля вокруг, насколько хватало глаз, была сплошь изрыта ямами и разворочена гусеницами танков. Повсюду торчали разбитые пулемёты и автоматы, белели обломки расщеплённых взрывами деревянных прикладов. На заметаемых снегом трупах немцев ветер трепал окровавленные серо-зелёные шинели. Между догорающими машинами в огненных лужах полыхал бензин. Пламя жадно облизывало закопчённые остовы и разбитую броню танков и бронетранспортёров. Свирепый ветер разносил высокие снопы искр. Угарно и приторно несло тесно перемешивающимися запахами раскалённого железа, жжёной резины и сгоревшего человеческого мяса. В воздухе со свистом разлетались куски разорванного металла. Под взрывами и пулемётными очередями безучастно вздрагивали и как будто шевелились тела убитых.

Силы куниковского отряда стремительно таяли…

В очередной раз развёрнутым строем по перемешанному с грязью снегу двинулись танки. Прикрываемые ими, стреляя от бедра, шли коваными сапогами по мёрзлой земле немецкие автоматчики, вновь наталкиваясь на яростный кинжальный огонь ППШ.

Глухо захлопали противотанковые гранаты. Разбрасывая искры, замерли и задымились загоревшиеся танки.

Немцы ответили бешеным обстрелом. Как тараканы, со всех сторон на Станичку в бесчисленный раз поползла гитлеровская пехота.

В прорезь прицела противотанкового ружья за фрицами пристально следил оставшийся последним на своём рубеже Эндель. Мороз тысячами игл колол туго натянутую свирепым норд-остом кожу. Сдавленное дыхание вырывалось изо рта белым облачком пара. На искромсанном бомбами и снарядами берегу высоко пылали красные огни, затягиваемые косыми траурными шлейфами дыма.

Вдруг всё сотряслось от адского грохота разрывающихся танковых снарядов. Всполохи пламени закрутились огненными спиралями. Голова Мэри налилась чугунным звоном. Раздробленная, взметнувшаяся ввысь земля обрушилась с неба и заколотила по телу. На лицо мелкими сгустками налипла горячая грязь.

Эндель всадил несколько бронебойных снарядов в ближайший танк. Тот загорелся и, обволакиваясь на ходу светло-оранжевым облаком, с размаху врезался гусеницами в бок недавно подбитого бронетранспортёра. Барабанной дробью загудел и тонко заскрежетал под многотонной тяжестью догорающий остов. Длинные извивающиеся струи мазутного дыма поползли в воздух, по броне широко раскинулся высокий огонь. Сладко и приторно потянуло тошнотворным смрадом горящего мяса.

Несколько упавших рядом с Мэри гранат разорвались и выпустили клочковатые облачка. Сорванная с головы шапка-ушанка свалилась за спину. Отброшенное взрывной волной противотанковое ружье отлетело в сторону. Подняв голову, Эндель неправдоподобно близко перед собой увидел очередной, надвигавшийся прямо на него танк. Грязные закоченевшие пальцы крепко вцепились в ручки двух гранат. Мэри выдернул предохранители и рассчитанным броском метнул одну из них.

Немецкий стрелок, высунувшийся из башни, успел нажать спуск танкового пулемёта. Яростно сверкнуло пламя. Точным движением Эндель бросил в танк вторую гранату и, отброшенный горячим жёстким ударом в грудь, упал на дно окопа.

Из широко раскрывшегося рта хлынула кровь. Громко хрипя пробитыми насквозь лёгкими, Мэри жадно загребал руками воздух на заваленном стреляными гильзами дне окопа. На его бледно-восковых губах закипала красная пена с лопающимися пузырями. Перед помутневшим взглядом поползли широкие багровые волны, и оглушающая канонада боя начала медленно затухать в гулкой пустоте. Падая, он успел увидеть, как длинные искры автоматной очереди чиркнули по немецкой броне, и выстреливший в Энделя стрелок мёртвым скатился под гусеницы.

К Мэри с ещё тёплым после выстрела оружием подбежал Новицкий. Он сразу увидел, что мутная пелена уже подёрнула светло-голубые глаза друга. Ватник был прорван и окровавлен у самого сердца, руки широко раскинуты в стороны. Отброшенное взрывом противотанковое ружьё остывало в перемешанном с землёй снегу, оплавленном раскалённым стволом.

– Только не умирай, Эндель! Слышишь! Не умирай! – крикнул Андрей, склонившись над другом.

Мэри, собрав последние силы, неотрывно глядя в глаза Новицкого, грязными окровавленными пальцами что-то достал из внутреннего кармана ватника, вложил в руку Андрея и, мучительно выдавливая каждое слово, запинаясь от боли, произнёс:

– Это… было… у той… девушки… которую… я похоронил…

Его зрачки остановились и заледенели.

Новицкий осторожно разжал ладонь. На ней лежало… то самое, сделанное им тонкое медное колечко с гравировкой: «Полине от Андрея», подаренное ей в день их последней встречи.

– Нет, Эндель! Нет! – закричал Новицкий, подняв к серому небу опухшие, красные от грязи и холода глаза, не выпуская из рук отяжелевшее тело друга. – Вставай! Хоть ты-то не умирай, прошу тебя!

Над плацдармом внезапно разнёсся басовитый голос. С сильным немецким акцентом кто-то произнес:

– Русские солдаты!

Андрей увидел лёгкий бронетранспортёр, выехавший вперёд между двумя подбитыми и уже почти сгоревшими танками, и высунувшегося из его башни офицера с громкоговорителем в руках.

– Германское командование впечатлено вашими смелостью и стойкостью, поэтому даёт вам последний шанс сохранить жизнь… – натужно выговаривая неудобные для него в произношении русские слова, продолжал немец. – Мы знаем, что у вас нет ни патронов, ни пищи, ни воды. Дальнейшее сопротивление бесполезно. Если вы сложите оружие, мы гарантируем вам безопасность, медицинское лечение, тёплую одежду и горячее питание.

Боль и ненависть закипели в сердце Новицкого. Он молниеносно перекатился через остывающее тело друга и подобрал лежавшее на краю воронки его противотанковое ружьё.

– В противном случае… – ещё сильнее коверкая жёстким произношением русские слова, перешёл к угрозам гитлеровец. – Мы одним ударом сбросим вас в море. Тогда не ждите пощ…