Сергей Коняшин - Последний рубеж

Опутанный паутиной садик во дворе дома был насквозь пронизан лучами золотого, медленно поднимающегося из-за гор солнца. Под плывущими над серебряной гладью Цемесской бухты кудрявыми облаками в тёплом небе, расцвеченном огромной радугой, метались в поисках убежища от тихого летнего дождя назойливые крупные стрекозы.

Полина, стоя посреди двора, подставляла под крупные тёплые капли лицо и руки. Лёгкий ветерок выбил из-за её уха вьющийся нежно-золотистый локон, который ослепительно засиял в просвечивающих его лучах солнца.

Дождь мягко сыпался из редких дымчатых туч, клубившихся над посёлком, и тягуче шумели на ветру ярко-зелёные верхушки и ветви деревьев. С ласкового неба вперемежку с водой щедро лились на душистую землю потоки солнечного тепла. Андрей провёл кончиками пальцев руки по сочным стеблям высокой травы, и она нежно защекотала их.

Полина в коротком ярко-красном платьице, промокшая под дождём, сияя улыбкой, смахнула с лица растрёпанные пряди волос и побежала по направлению к городу. Андрей бросился за ней, и через считанные секунды они оказались на городской набережной. Слабо потянуло прохладным ароматом высыхающих после дождя акаций. Вокруг их крупных белоснежных гроздьев мелькали небольшие бабочки. Выложенная брусчаткой набережная приятно обдавала жарким запахом. Дышащее живительной прохладой море ярко отражалось фиолетовым блеском в стёклах домов.

Андрей полной грудью, почти захлёбываясь, вдыхал эту разнообразную смесь неисчислимых ароматов своего безмятежного детства. Ему казалось, что впереди – целая жизнь с тысячами таких же прекрасных рассветов, наполненных благоуханием цветущих летних акаций, или синеватым январским снегом, или парны́м апрельским дождиком и отсырело позванивающими, пузатыми красными трамваями, идущими по улице Советов. А вечером за окном его комнаты загорится длинный ряд ярких фонарей, уходящий прямиком в поздний – земляничного цвета – закат…

Неожиданно купол неба лопнул, и его посветлевшую после дождя лазурь расколола разветвлённая трещина, разбросавшая тысячи ослепительных бликов по морской глади. Небосвод в один миг затянули плотные багровые тучи. Земля под ногами дрогнула и осыпалась вниз. Больно стукаясь друг о друга, разбивая в кровь колени и головы, они с Полиной покатились в удушливый провал. Упав на жёсткое дно, Андрей почувствовал, что тяжёлые комья земли валятся ему на лицо и что Полины нет рядом. Лёжа на спине с застывшим от ужаса сердцем, он задыхался от могильной сырости и слышал, как скрежетали вверху острые штыковые лопаты. Вбрасываемая в яму влажная земля начала засыпать глаза, тяжело давить на грудь, не давая ни вздохнуть, ни закричать. Андрей пытался отбросить комья, встать на рассечённые до крови, гудящие от боли ноги, но бездна засасывала его, не позволяя даже пошевелиться…

Неясная сила вытолкнула Новицкого из сна. Негромким сухим треском где-то вдали рвались бронебойные снаряды – немцы стягивали к западной окраине Новороссийска новые резервы, подкрепляя очередное наступление. Андрей скинул одеяло и, тяжело переставляя ноги, вышел из дома. Утренний морозец свежо обдал израненное тело и защекотал за ушами. Слабый свет восходящего солнца прорывался сквозь рваные облака, рисуя тенями обугленных руин на свежем снегу причудливые картины. Плотнее укутавшись в окровавленные лохмотья ватника, дрожа от озноба и шатаясь от слабости, Новицкий медленно побрёл в сторону штаба отряда. Каждое движение отдавалось во всём теле нестерпимой болью. Временами ему казалось, что он не может больше идти. Хотелось упасть на снег и уснуть на ледяной земле навсегда.

Андрей совершенно не узнавал место вчерашнего боя. Весь плацдарм был густо изрыт разветвлёнными сетями свежих траншей с высокими брустверами, оборудованными хорошо укреплёнными пулемётными гнёздами и огневыми точками. Тысячи солдат заканчивали возведение дотов и установку тяжёлых орудий. Издалека загудели и пронеслись мимо него несколько танков Т-34. Низко над головой под угрюмыми серыми тучами с уверенным рокотом прошла в сторону Новороссийска группа русских штурмовиков.

Санитарный взвод собирал тела убитых. Новицкий увидел, как один из солдат с трудом отцепил мёртво сжатые на рукоятках пулемёта ДП пальцы бойца, и замёрзшее тело, не изменив положения, опрокинулось в воронку от бомбы. Несколько человек финками выбивали из мёрзлого кровавого месива тело Энделя. Андрей, не отрываясь, долго смотрел, как достают из земли и кладут на телегу, запряжённую серым осликом, тело его друга и, проводив Мэри полным боли и отчаяния взглядом, зашагал дальше.

Штаба отряда в частично разрушенном, покосившемся на бок доме он не нашёл. Неподалёку белел свежеструганными досками приземистый сруб новой землянки, в которой находился штаб 255-й морской стрелковой бригады. Из него вышел высокий лейтенант в ладно сидящей форме, с туго затянутым новым ремнём и, заметив Новицкого, направился к нему.

– Ты из куниковского десанта, боец? – спросил он.

Андрей кивнул.

– Почему ещё здесь? – удивился офицер. – Почему не эвакуировался со всеми?

– Мне не надо… – с трудом прохрипел в ответ Новицкий. – Дайте оружие! Я буду драться.

Лейтенант недоверчиво окинул взглядом еле стоящего на ногах, мертвенно-бледного Андрея.

– Вчера вечером все оставшиеся в живых бойцы отряда спецназначения были вывезены на катерах в Геленджик, – объяснил офицер. – Ты должен был уйти вместе с ними. На плацдарме из ваших остаётся только майор Куников в качестве старшего морского начальника.

В этот момент к ним подошёл Потапов. Удивлённо посмотрев на Новицкого, он спросил, что происходит.

– Это боец куниковского десанта, товарищ полковник, – бойко доложил комбригу лейтенант, бывший, судя по всему, его адъютантом. – Выясняю, почему он не ушёл в госпиталь вместе со всеми.

– К чёрту госпиталь! – исступлённо проревел Андрей. – Я остаюсь здесь. Они убили всех… Слышите?! Всех! Дайте оружие! Мне нужно отомстить!

Он кричал, словно в бреду, с трудом выдавливая слова посиневшими губами, еле переступая на скованных холодом, одеревеневших ногах. Капельки пота обильно катились по его воспалённому, пылающему простудным жаром лицу.

Потапов шагнул вперёд и по-отечески обнял Новицкого.

– Не глупи, сынок. Успокойся… – мягко похлопав Андрея по плечам, сказал он и, окинув твёрдым взглядом кипевший последними приготовлениями к предстоящему бою плацдарм, добавил:

– Здесь – больше семи тысяч человек, и каждый из них хочет отомстить. И ты тоже получишь такую возможность. Обещаю, что после возвращения из госпиталя тебя назначат командиром отделения противотанкового взвода. А сейчас уходи в Геленджик. Тебе нужно лечение. Лейтенант распорядится, чтобы тебя проводили на катер.