Тамара Ла - В плену времени – 2. Повести

– У тебя что меч тупой?! – Воскликнул Фаонт, взглянув на воина, в удивлении подняв светлые брови.

– Ничего подобного! – Ответил воин и, оскорбленный, напряг свои усилия, и, наконец, перерезав искромсанную шею, отделил голову от тельца, стал вытирать меч об нарядную одежду царевича.

Да, мальчик был в некотором роде необыкновенный, но вот несколько минут агонии, и мальчика нет, словно и не было на свете.

В трапезную вошел Тесей и встал возле столба, делившего входной проем на две части. После ночных похождений по дворцовым служанкам Тесей только что проснулся и вышел из своей комнаты.

Воин сделал свое кровавое дело и вышел. Фаонт наклонился и внимательно смотрел на окровавленное тело мальчика, и, наконец-то, уверившись, что сын Главка теперь наверняка отправлен в мир мертвых, распрямился и, от трупа подняв большие, чистейшего голубого цвета, глаза, устремил их на Тесея.

– Ты, что стоишь руки в боки? Тебе было поручено разыскать племянника Главка, ты убил его?

Тесей в легкой усмешке отвел в сторону окон и солнца свои огневые глаза.

– Я не умею резать шеи детям.

– Потому что ты еще дурак ничему не наученный! Не убей мы этого недоноска сейчас, он нас запомнит и, выросши, будет мстить!

– Всех врагов не перебьешь.

– А ты постарайся.

Вместе они не раз стояли плечом к плечу в бою и на охоте, но сейчас глядели друг на друга как незнакомцы, без всякого удовольствия. Только сейчас они разглядели, какие разные у них глаза – небо и огонь.

Фаонт всунул широкий кинжал в ножны и шагнул в раскрытые двухстворчатые двери, спеша идти доложить Орантесу, что о наследнике Главка больше незачем беспокоиться.

Тесей еще поглядел на убитого мальчика, потом походил по комнатам дворца, смотря, что где что делается, затем вышел на двор – там собрались все заговорщики и выясняли: всех ли своих врагов перебили, или остался еще кто в живых?

Убиты несколько родственников Главка, и даже его сестра и племянница, хотя вообще-то женщин заговорщики не сговаривались убивать.

Тело Главка протащили по комнатам и сбросили с крыльца на двор. Схваченных в доме людей, почти всех – кто не связан с царской семьей – на радостях отпустили целенькими. На вечер и ночь победители затеялись устроить большой пир, и им невероятно радостна была предстоящая дележка власти, добра и женщин! Наскоро устроили благодарственную жертву Посейдону и супруге его Деметре.

Тесей не рассчитывал, что теперь, после стычки с Фаонтом, ему что-нибудь перепадет, но вечером пришел на пир, любопытствуя посмотреть, что получат другие. Пир был, как пир: все обжирались жареным мясом, а еще больше пили вина. Шумели и громко говорили.

– Из-за дурака Главка боги наслали на нашу землю недород, теперь мы это исправим, – хвастались соратники по заговору. – Теперь под нашим правлением все пойдет по-иному!

Орантес, не в силах скрыть радости победителя, объявил, что возьмет в жены юную вдову Главка. Но седобородый Аянт строил планы женить его на своей дочке и отговаривал от свежеиспеченной, пусть и красивенькой, вдовы.

– Моя дочь знатного рода, а такого приданого, как у нее, ни у кого нет в Коринфе!

Орантес не соглашался на эту замену, но потом вдруг его осенило.

– Я возьму твою дочь в жены, а Галатею в наложницы!

Аянт полностью одобрил его.

– Так и сделай, чем больше женщин у мужчины, тем ему лучше! – и спьяну прихвастнул: – Сам я ни разу не опозорился в любовном бою! Держа женщину в объятьях, ни разу не оставил ее нетронутой!

Орантес велел слугам:

– Эй, приведите сюда Галатею!

Его приказ поспешил исполнить Бисант – он был очень довольный тем, что уцелел при утренней расправе: ему удалось вовремя сбежать из дворца. Теперь он спешил во всем угодить новому царю. Тут же пошел в женские покои и привел красавицу.

Утром в начале убийств Галатея так испугалась, что убежала в винный погреб и спряталась в пустую бочку. И, сейчас у нее, приведенной на пир, был испуганный вид, но вскоре она поняла, что положение ее не опасное, и приободрилась. С трепетным волнением взглядывала на Тесея, сидевшего напротив нее. Она нежилась под его горячим взглядом, словно под солнцем. Чем дальше продолжался пир, тем чаще Галатея и Тесей смотрели друг на друга. Светло-серые и янтарно-карие глаза соединяли свой блеск то на миг, то на долгую безмолвную паузу. Улучив момент, Тесей шепнул Галатее, что после пира навестит ее.

Подбоченившись и сжимая ладонями бока, Тесей смотрел на то и дело вспыхивающую розовым румянцем Галатею, и глубоко дыша, сверкая глазами, белозубо улыбался. Он уже заранее предчувствовал, как вскоре горячо они будут обниматься и целоваться. Тесея совершенно не тревожило, что Фоантес может узнать об этом. Если понадобится, Тесей схватит в обнимку свою новую возлюбленную и умчит ее на коне из Коринфа. При этом Тесей совершенно не заботился, где и на что они будут жить вдвоем. Весь мир, открывающийся его смелому и жадному взгляду, он считал СВОЕЙ вотчиной, подаренной ему на день рождения и по первому его требованию готовому предоставить ему всю ВЛАСТЬ и ЛЮБОВЬ. Он ничуть не сомневался, что через несколько дней или декад он один, или с помощью друзей и приятелей сковырнет с трона своего папашу – вечно пьяного и страдающего приступами бешеной ярости, – и сам воцарится над Трезеной.

На исходе ночи в сильной радости всех чувств Тесей вышел из пиршественной залы. Сильная радость жизни переполняла его, делала легкой походку и крылатыми все движения. Проходя через передние комнаты, увидел Ясона – одиноко сидел в полутьме, набросив на голову край плаща. Позавчера он собрал останки своих сыновей, всю ночь сидел возле них, вчера утром похоронил. Тесей гораздо моложе Ясона, и чувствует себя очень уверенно перед лицом Богини Жизни. Сев рядом с Ясоном, он сказал, что жалеет о гибели его детей, и стал расспрашивать, что тот будет делать дальше. Удрученному Ясону не нужны чужие утешения и жалость, но все же он был тронут участьем трезенского царевича. Пока они сидели и говорили, в окна и раскрытые двери проник розовый свет зари. Ясон встал, чтобы уйти из Коринфа. Тесей провожал его. Когда вышли за городские ворота он спросил:

– Куда ты пойдешь?

– В Микены.

– Медею будешь искать?

– Не знаю.

Ясон зашагал по дороге на юг, а юноша остался стоять, смотря вслед путнику и на утреннюю панораму гор и холмов.

Еще до полудня прохожие из Коринфа разнесли по окрестностям весть об убийстве царя Главка. Рабыни сказали об этом Медее, и она, в ожидании находившаяся возле ручья, разрушила нарисованный круг – стерла ногой его очертания. Осторожно за кончик рукоятки вытянула нож из песка и сразу опустила его в ручей острием против течения, чтобы вода очистила его. На мелком дне кинжал был виден отчетливо, и кто-нибудь, набредя, присвоит его себе, уже ставший безвредным.