Олег Красин - Солнечный ветер. Книга первая. В тени двух богов

Меж тем толпа плененных евреев приближается. Их зло толкают, подгоняют охранники, вызывая крики и шум. Евреев ведут на рынки Теребинта, в город Газу, часть их отправят в Египет. Их столь много, захваченных сегодня и плененных ранее, что цены на рабов уже опустились и сравнялись со стоимостью лошадей.

– А где новоявленный иудейский царь, этот презренный пес? – интересуется Адриан у приближенных. – Я хочу видеть его.

– Цезарь, мои люди ищут Варкохебу! – подает голос наместник Тиней Руф, сидящий на коне чуть позади императора. Он в позолоченных латах, которые поблескивают на солнце, разряженный, как павлин. Начавшийся разговор позволяет ему выдвинуться немного вперед, чтобы не заставлять цезаря оборачиваться.

– Я желаю, чтобы этот разбойник понес заслуженное наказание! – твердо произносит Адриан и обращает свой взгляд на Руфа. – Ты хорошо мне послужил Квинт! Осталось воздать должное за твою преданность.

Благосклонная улыбка трогает его губы, впрочем, она быстро тает в седеющей бороде и Тиней Руф теряется в догадках: как и каким образом, его отблагодарит император. Даст новые земли? Деньги? Или позволит пройти рядом с собой во время триумфа в столице?

Он чувствует волнение, некий подъем, ведь, как-никак они добились победы в этой изнурительной и кровопролитной битве, в долгой войне. Ему пришлось немало отступать и сдавать иудеям одну крепость за другой, но теперь конец, Рим победил! Конечно, остался некий осадок, который омрачает предстоящий триумф. Иудеи обвиняют его, Тинея Руфа в своих бедах, будто он распахал их священную Храмовую гору в Иерусалиме и собрался поставить там храм Юпитеру Капитолийскому вместе с огромной статуей императора Адриана. Однако он, Тиней Руф всего лишь выполнял указание принцепса. Разве дисциплина и исполнительность когда-либо ставились в вину?

Еще евреи говорят о его сладострастии, сравнивают с блудливым ассирийцем Олоферном домогавшимся красавицы Юдифи. Нет, он, Тиней Руф, не более похотлив, чем все остальные мужчины, облеченные властью.

Но улыбка цезаря… Руфу кажется, что она недобрая.

Из ворот разрушенной крепости в это время выехали два всадника и во весь опор понеслись к императору. В подъезжающих узнали командующего легионами Юлия Севера и легата Тита Матениана, недавно получившего триумфальные одежды за победу.

Поскольку наместник Руф показался свою несостоятельность на военном поприще, Адриану пришлось привлечь к войне Юлия Севера как самого опытного из полководцев. Его вызвали из Британии, и благодаря примененной им тактике сначала удалось вытеснить мятежников из крупных городов, а потом рассеять их по горам и пещерам.

– Великий цезарь, мы привезли голову Варкохебы, – воскликнул Юлий Север, и театральным жестом поднял вверх окровавленный мешок, отвязав его от седла. Затем он раскрыл его. По земле покатилась отрубленная голова черноволосого бородатого человека, у которого были выколоты глаза, рот плотно сжат.

Адриан наклонился в седле, рассматривая все, что осталось от поверженного противника.

– Так вот ты какой, князь Израиля, – произнес он достаточно спокойно, будто не хотел выказать особого интереса. С другой стороны, почему он должен проявлять его? Адриан повидал немало побежденных врагов: распятых на крестах, с отрубленными головами, с раздробленными конечностями, ведь при императоре Траяне приходилось воевать повсюду.

– А где же тело самого мятежника? – поинтересовался кто-то за спиной принцепса.

Это был относительно не старый, ему еще не исполнилось тридцати пяти, посланец Сената Луций Цейоний Коммод. Сенат сообщал, что будет не против, если Адриан в честь победы над Иудеей объявит свой триумф и широко отпразднует это событие в Риме.

Адриан присматривался к Цейонию.

Он давно знал его семейство по Тибуру, где вилла Цейониев находилась относительно недалеко от резиденции принцепса. Знал он и мать Коммода Плавтию, которая была горячей штучкой. Она сменила трех мужей. Первый, отец Цейония, Адриану был достаточно хорошо известен, и он его уважал. Благодаря отцу несколько лет назад сыну дали пост претора, пост незначительный, но ответственный с точки зрения начала карьеры. Затем, уже после смерти отца, молодому Луцию стали поручать более важные дела.

Этому уже поспособствовала Плавтия, обольстительная женщина, пытавшаяся очаровать и его, Адриана. Он был тогда молодым, сильным, обаятельным, вхожим во двор Траяна и с матерью Цейония у них мог завязать любовный роман, все способствовало этому. Но жена императора Плотина уже подобрала ему в невесты Вибию Сабину, и он не мог пуститься по волнам любовных утех с замужней матроной. Хотя, злые языки и утверждали, что Цейоний Коммод его сын.

Адриан вновь посмотрел на молодого мужчину, который при определенных обстоятельствах мог бы стать его сыном. Курчавые волосы, высокий рост, любезная улыбка, приятная речь образованного человека, знающего эллинскую и римскую литературу. Все, как у него, Адриана. Этот Цейоний оказался еще и знатоком кулинарии, именно он придумал тетрафармакон – кушанье, так полюбившееся императору.

Но низкий лоб, веселая пустота в глазах и примитивные рассуждения. Нет, он поверхностен этот Цейоний Коммод, не обладает глубиной разума и широтой взглядов, присущих ему, Адриану.

– Да, где его тело, Север? – поддержал Луция Цейония император. – Конечно, достаточно и головы, но все же, я хотел бы посмотреть на него полностью.

– Великий цезарь, тело мы нашли в одной из пещер, тут неподалеку. Мятежник пытался скрыться вместе со своими спутниками, но был нами обнаружен. Часть из них мы перебили, остальных захватили. Говорят, среди пленных оказался еврейский толкователь законов иудаизма, священник. Зовут его Акива. Шпионы доносят, что именно он является одним из подстрекателей восстания против Рима.

– Акива? – переспросил Адриан.

– Да, – подтвердил вступивший в разговор легат Матениан. – Шпионы нам сообщили, что провозгласил царем-мессией Варкохебу именно этот Акива. Он же пустился в путь по Иудее и проповедовал вражду Риму, призывал к восстанию, собирал деньги.

– Евреи в эту войну оказали нам ожесточенное сопротивление, – задумчиво произнес Адриан. – Даже божественному Титу не приходилось сталкиваться с такой повсеместной и отчаянной борьбой. Самария, Галилея, Голан и Ашкелон. Только в Кесарии пожар восстания оказался слабым. Говорят, это, благодаря христианам, которых Варкохеба принуждал отказаться от своей веры и примкнуть к мятежникам. Что же произошло, что случилось с этим народом?

– Я уже докладывал принцепсу, что такие фанатики как Акива способствовали разжиганию войны, – вмешался в разговор наместник Руф. Ему было жарко, лицо блестело от пота. – Религия – вот, что подвигло иудеев на восстание.