Алексей Виноградов - Первый полицейместер. Антон Де Виер – окружение и эпоха: Три Анны

Ответ Анны Верховному Тайном Совету, из Митавы, от 28 Января: «К любезноверным нашим подданным присутствующим в Тайном Верховном Совете.

Отправленные от вас любезноверные Нам: тайный действительный советник и член Тайнаго Верховнаго Совета Князь Василий Долгорукий, да тайный советник и сенатор Князь Михайло Голицин и генерал-майор Михаило Леонтьев, 25-го числа сего месяца приехав к нам в Митаву, горестную и неописанную объявили Нам печаль о представлении Его Императорскаго Величества Петра Втораго, Нашего любезнейшего Племянника и Государя. Мы, как по близости крови, так по всем его Величества благосклонным к Нам поступкам, признаваем ту печаль за крайнее Божеское наказание Haшей Фамилии и всего Российского народа праволюбящим дражайшее свое отечество. Потом, вышеупомянутые отправленные к Нам от вас особы объявили Нам, что по соизволению Всемогущаго Бога, который токмо един короны и скипетры Монархов определяет, избраны Мы на Российский прародителей Наших престол. И хотя Я разсуждала, коль тяжко есть правление толь к великой и славной Монархии; однако ж, повинуяся той Божеской воли, и прося Его Создателя о помощи, к тому ж не хотя оставить отечества Моего и верных Наших подданных, намерилась принять Державу того государства и правительствовать, елико Бог Мне поможет, так, чтоб все Наши подданные, как миpcкиe, так и духовные, могли быть довольны. А понеже к тому Моему намерению потребны благие советы, как и во всех Государствах чинится, того для пред вступлением Моим на Российский престол по здравом разсуждении изобрели Мы за потребно для пользы Российского государства и ко удовольствованию верных Наших подданных, дабы всяк мог ясно видеть горячесть и правое Наше намерение, которое Мы имеем к отечеству Нашему и к верным Нашим подданным; и для того и елико время Нас допустило, написав какими способы Мы то правление вести хощем, и подписав «Нашею рукою, послали в Тайный Верховный Совет, а Сами сего месяца в 29-ый день конечно из Митавы к Москве для вступления на престол поедем. Впрочем обещаем вам и всем Нашим подданным Нашу Монаршескую милость, а которую по прибытии Нашем действительно показать хощем, и всех вас врущаем Всемогущему Богу. Дан в Митаве, 28 Генваря, 1730-го году». (П. В. Долгоруков)

«Князь Долгоруков, сопутствовавший Анне из Курляндии, по приезде в Москву, поместился у самых дверей ее комнат, и не позволял никому, даже родной сестре государыни, Екатерине Иоанновне говорить с нею наедине. Императрица была у него как бы под стражею». (Пыляев М.)

«Сколь строгие меры ни принимали Верховники, чтобы скрыть намерения слон, но чрез Головкина и чрез баронессу Остерман вся Москва узнала о намерении ограничить власть Царскую. Сильно было негодование всеобщее, и сходбища тайные, но многочисленные, оглашались воплями ненависти к олигархам. Зять Головкина, обер-шталнейстер Ягужинский, отправил в Митаву бывшего адъютанта своего, Петра Спиридоновича Сумарокова, убеждать Царевну-Герцогиню принять венец, на каких бы то ни было условиях, извещал ее, что план верховников не только не одобряем всеми сословиями, но что еще со дня на день можно ожидать в Москве возстания против олигархов. Генерал-майор барон Густав Левенвольде отправил нарочного, с письмом подобного же содержания, в Лифляндию, к брату своему, Графу Рейнгольду. Граф Рейнгольде немедленно поскакал в Митаву, и еще прежде Сумарокова известил Анну о негодовании всех сословий на верховников. Когда сии последние узнали о поступке Ягужинскаго, обер-шталмейстер посажен был в тюрьму, и лишь ходатайство тестя его, Графа Головкина, спасло Ягужинскаго от смертной казни.

Анна подписала все условия, и немедленно, по совету, данному ей в письмах Ягужинскаго и Левенвольда, отправилась в Москву. Князь Василий Лукич, с своей стороны известил товарищей своих о принятии Анною всех предложенных ей условий. 3 Февраля, верховники собрали духовенство, Сенат и генералитет; объявили, что Царевна-Герцогиня согласилась на ограничение власти Самодержавной, прочли письмо ее к Совету и велели поминать в церквах: «Императрицу Анну Первую». Духовенство немедленно открыло присягу, и первенствующий член Синода, умный и хитрый Феофан, по согласно с Графом Головкиным, успел разослать по всей России присяжные листы, в коих Императрица, вопреки новым постановлениям, именована была Самодержицею. Между тем Головкин, Феофан, Фельдмаршал Князь Иван Юрьевич Трубецкой, Князья Алексей Михайлович Черкасский и Иван Федорович Барятинский, граф Федор Андреевич Матвиев, Генералы Семен Андреевич Салтыков, Григорий Петрович Чернышев и Александр Иванович Румянцов, составили, в пользу Самодержавия, многочисленную партию, в коей приняли участие духовенство в дворянство. Народ также громогласно роптал на верховников.

10-го Февраля Анна прибыла в село Всесвятское, в семи верстах от столицы, где представлялись ей все сановники. Остерман сидел у себя на дому, претворяясь больным глазами, но чрез супругу свою ежедневно сносился с Императрицею, и давал ей советы, как поступать и действовать. По убеждению Остермана, Анна, узнав о негодовании гвардейских офицеров на верховников, для привлечения на сторону свою Преображенского полка, назначила подполковником сенатора и генерал-поручика Семена Андреевича Салтыкова. Олигархи тому не воспротивились. Императрица, (по совету Остермана), уверила их, что этим поступком хочет она единственно почтить родственников своих с материнской стороны. Между тем положено было предать земле тело усопшего Императора до въезда Императрицы в столицу, и плачевный обряд последовал 12 Февраля.

15 Февраля Анна имела въезд в Москву. Князь Василий Лукич поместился во Дворце, возле комнат Императрицы, и никого не допускал говорить с нею наедине. Даже Герцогиня Мекленбургская и Царевна Прасковья не могли видеться с сестрою своего иначе, как в присутствии Долгорукова. Верховники составили новую присягу, выключив, титло «Самодержицы» и включив клятву: «служить Государыне и Отечеству», но зная о всеобщем негодовании, не смели следовать совету Князя Дмитрия Голицына, который хотел, чтобы присяга совершена была на имя: «Государыни и Верховного Тайного Совета». (П. В. Долгоруков)

Обычно исследователи полагают, что прибывшая в Москву из Курляндии Анна фон Кетлер, послушала мелкопоместных дворян и в присутствии членов Верховного тайного совета порвала подписанные ей соглашения (кондиции). Хотя текст документа был опубликован, и никакой возможности не исполнить его не было. Принудить олигархов из Верховного тайного совета отказаться от власти мог только орган, имевший большее юридическое значение.

Российские источники о нем прямо не говорят, описывая некие выступления трудящихся, а источники в США указывают на созыв Земского Собора.