Михаил Туруновский - Записки военного врача

– Может, хотя бы сейчас объяснитесь, для чего я вам понадобился, и куда мы вообще направляемся?

Сощурив, и без того узкие глазные щели, чекист намеренно выдержал издевательскую паузу, и ответил лишь после того, как экипаж отъехал не менее ста метров от дома.

– Скоро всё узнаете. Когда приедем на место. Ни нервничайте! – небрежно отрезал сотрудник в кожанке, и далее за всю дорогу не проронил ни слова, явно наслаждаясь своей игрой.

Как показалось Михаилу, ехали они очень долго. От возникшего волнения он даже не следил за дорогой. Мелкая дрожь, которая никак не унималась в его теле, доставляла ему огромные неудобства. Изо всех сил он старался остановить это предательское дребезжание внутри, возникшее не то от холода промозглого утра, не то от неудержимого, почти животного чувства страха, рвущегося теперь наружу. Причём именно последняя, из возможных причин, раздражала его больше всего. Много раз он мысленно готовился к подобной ситуации, где всегда представлял себя до конца выдержанным и стойким, и вот…

«Главное сейчас молчать», – думал он про себя всю дорогу, – «Молчать, чтобы голос не выдал этого позорного волнения. Не дать насладиться этой гадине своей победой над моим павшим духом! Не сметь! Возьмите себя в руки, доктор! Как вам не совестно! Не сметь бояться! Вы же офицер, чёрт возьми! Не сметь»!

Нахлынувшие воспоминания, об отгремевшей недавно, Первой Мировой неожиданно придали сил, и постепенно вернули, потерянное самообладание.

Когда экипаж остановился у ворот большого подворья, Михаил понял, что они прибыли на место. Из экипажа доктор выходил уже вполне спокойным, готовым к любой развязке событий.

Вместе с сотрудником ВЧК Московский молча, вошёл в дом. Уже с порога стало ясно, что прошедшая ночь протекала здесь бурно. Удушливый запах махорки смешался с вонью кислой квашеной капусты и солёных огурцов. Пустые бутыли с остатками белой мутной жидкости валялись в самых разных углах, некогда приличного дома. Разорванные портьеры и измазанные обои являли собой типичный пример надругательства над чьим-то бывшим родовым гнездом, экспроприированным теперь в пользу нового правящего класса.

За добротным круглым столом, спиной к вошедшим, сидел молодой мужчина в штатском, и делал какие-то записи на ослепительно белом листе бумаги. Видимо, закончив предложение, он обернулся и, не вставая со стула, поприветствовал.

– А…! Вот и Михал Андреич наконец-то пожаловать изволили! Милости прошу! Милости прошу! – повторил он дважды с наигранно приветливой улыбкой на лице, – Что ж вы встали, голубчик? Проходите! Не стесняйтесь!

– Не припоминаю! Мы разве знакомы? – сухо парировал приветствие Михаил, пытаясь разглядеть его внешность.

Ростом чуть выше среднего. Возрастом очевидно ровня. Небольшие залысины, скорее всего от ношения фуражки, правильные черты лица, включая тонкие, едва заметные губы и небольшой шрам над правой бровью.

«Определённо не знаком или встречался где-то вскользь», – решил Михаил, и не спеша подошёл к столу.

– Ах, да! Разрешите представиться! Следователь Иляхин Василий Петрович, – немного привстал со стула мужчина в штатском, – Не утруждайтесь, сударь. Знакомы мы с вами никогда не были, но слышать обо мне вы вполне могли. Я с папенькой вашим имел честь служить в городской управе. Правда, чина я был не высокого. Не то что ваш батюшка…, – и он осторожно покосился в сторону чекиста в кожанке, а затем понизил голос до полушёпота, – А, что делать? Хоть, и времена изменились, а профессию сыщика никто, заметьте, не отменил. И вряд ли когда отменит. А другой профессии, как вы понимаете, у меня нет.

Михаил внимательно, но в целом безучастно оглядел бывшего полицейского, а затем, не дожидаясь специального приглашения, выдвинул из-за стола изрядно засаленный стул, сел на него, и обратился к следователю.

– Насколько я понимаю, именно вы сможете теперь объяснить мне цель этого странного вызова, да ещё и в столь раннее время?

– Разумеется, – тут же отозвался Иляхин, – Я нарочно вызвал именно вас. Да, да! Не удивляйтесь! И уверен, что мы отлично поладим!

Следователь поднялся со стула, повернулся к чекисту в кожанке, и кивнул ему головой. Чекист сделал в ответ аналогичный жест, после чего удалился из комнаты. Иляхин же, не спеша, прохаживаясь вдоль стола, приступил, наконец, к изложению сути.

– Итак. Сегодня ночью во дворе этого дома, а точнее в конюшне, произошёл несчастный случай. Скоро вы всё увидите сами, – пообещал следователь, – Дело закончилось гибелью человека, и потому нам необходимо получить медицинское заключение.

– Экспертиза? Вам? – не сумел скрыть своего удивления Михаил, – С каких это пор? Вы шутите?

– А что тут странного? – сделал самое невинное лицо Иляхин, – Гражданская война закончилась. Началось строительство нового, так сказать, государства. А правосудие – есть правосудие! Dura lex, sed lex! – торжественно произнёс он на латыни, а затем тут же перевёл, – Закон суров, но он закон!

Очевидно, не давая возможности возразить своему собеседнику, следователь жестом руки тут же позвал за собой, – Итак пройдёмте, уважаемый! Вы сейчас всё увидите сами. Следуйте за мной.

Иляхин вывел Михаила сначала во двор. Лай разъярённой собаки заставил невольно содрогнуться обоих.

– Не бойтесь, доктор! Она на цепи. Проходите, проходите! – будто опомнился следователь и затем, указывая рукой вперёд, пригласил пройти в конюшню.

В просторном помещении было достаточно светло, и потому Михаил без труда увидел труп мужчины, лежащий в луже крови на полу, лицом вниз. Рядом валялся окровавленный топор. Михаил приблизился к безжизненному телу и внимательно осмотрел рану. Помимо глубокого рассечения в височной области, он обратил внимание на следы побоев по всему лицу, которые обнаружил сразу, как только перевернул тело.

Михаил так же внимательно огляделся по сторонам, а подняв голову вверх, совершенно отчётливо разглядел следы разбрызганной крови на деревянной балке перекрытия.

– Скажите. Когда вы обнаружили тело, собака была на привязи? – не оборачиваясь к следователю, поинтересовался Михаил.

– Кажется, нет. А зачем это вам? – откровенно недоумевая, спросил Иляхин.

– Так, кажется или… – снова переспросил доктор, – Если вы действительно работали с моим отцом, то наверняка должны знать, что лишних деталей в следствии не бывает.

Бывший полицейский заметно сконфузился, но всё же ответил утвердительно.

– Нет, пожалуй, собака была свободна. Хозяин посадил её на цепь позже, уже при нас. Однако ей богу не пойму, какое это имеет отношение к несчастному случаю? Следов укуса, как мне кажется, здесь явно нет.

– Да, да. Собака его действительно не кусала, – продолжая разглядывать рану, словно в раздумии, подтвердил Михаил. Затем он выпрямился, сделал несколько непонятных движений руками в воздухе, и только потом подошёл к следователю, – Итак! Что я могу констатировать? Никакого несчастного случая здесь и в помине нет!