Михаил Туруновский - Записки военного врача

Всё, чего достиг в своей жизни Андрей Николаевич, было результатом его упорного труда. Будучи учащимся Алатырьского духовного училища, он, ослушавшись отца, потомственного православного священника, сбежал, не окончив полного курса, и по зову сердца пришёл работать в полицию. Начинал службу канцелярским служащим на должности писаря. Однако достаточно быстро сумел сделать себе карьеру.

В возрасте тридцати трёх лет он получил первый чин Титулярного советника. Всего через два года стал Коллежским асессором. А в день празднования своего сорока пятилетия был жалован чином Надворного советника со старшинством. Имел государственные награды, и часто прописывался в «Губернских ведомостях» в связи с поимкой опасных уголовных преступников.

К последним, помощник уездного исправника [1] был поистине беспощаден, и слыл неподкупным ревнителем закона.

Кроме того, всем хорошо была известна его платоническая любовь к жене и собственным детям.

Жена, Анна Петровна, внучка бывшего городского главы, была младше супруга на пять лет. В своё время, благодаря стараниям своего отца, она так же смогла получить достойное образование в Симбирске, но работать после замужества ей так и не пришлось. Теперь, спустя двадцать один год после их свадьбы, несмотря на рождение шестерых детей, она по-прежнему, имела привлекательную внешность, и сохранила благородную осанку.

Воспитывать детей Московские предпочитали сами, не прибегая к помощи гувернёров. Из прислуги в доме, все эти двадцать лет, жила лишь домработница Нюра. Добрая, аккуратная девушка оказалась в доме Московских будучи ещё ребёнком, куда её взяли на сиротское попечение. Поначалу она просто помогала по хозяйству в силу своих возможностей, что доставляло девочке очевидное удовольствие. Постепенно она приросла к семье так, что, пожалуй, каждый считал её скорее членом этого большого семейства, нежели прислугой. Однако Нюра, видимо по свойству своего скромного характера, предпочитала иметь собственные обязанности в доме, к коим относилась более чем прилежно, к домашним всегда обращалась по имени и отчеству, и к учёбе рвения никогда не проявляла.

Прекрасное майское утро было сегодня не обычным.

Виной тому был, во-первых, кошмарный сон Михаила. Случившийся прошедшей ночью, он уже не в первый раз стал причиной большого ночного переполоха. И все домочадцы ждали подробностей о ночном кошмаре, словно речь шла о какой-то новой сказке.

Поэтому старшие сёстры, сразу после пробуждения, начали энергично перешёптываться, предвкушая занимательность грядущего рассказа.

И даже Нюра была излишне суетлива, и то и дело гремела в кухне, роняя что-то на пол.

Второй причиной делавшей утро отличным от многих других, был очень важный поход Михаила с отцом в храм. Сразу после завтрака им предстояло отправиться в церковь близлежащего села, где служил настоятелем дедушка юноши, отец Николай.

Закончив своё обучение в Симбирске, Михаил собирался просить благословения у собственного деда священника на дельнейшую учёбу.

Удачное окончание гимназии вселяло в него надежды на скорое поступление в университет в Казани, где как раз в этом 1911 году, открывался новый медицинский факультет.

К столу на завтрак Михаил вышел позже всех. Немного худощавый, высокий юноша восемнадцати лет, с золотистыми кудрями волос, имел очень благородные черты лица, и немного вздёрнутый нос, а так же, от рождения, абсолютно правильную осанку.

Этим утром, не смотря на дурной сон, он держался особенно торжественно и, подчёркнуто, выправленным.

С появлением главного виновника происшествия, сёстры тут же умолкли, ожидая подробного рассказа о ночном кошмаре. Однако Михаил, как ни в чём не бывало, поздоровался, пожелал всем приятного аппетита, и преспокойно уселся на своё место за столом.

Нависшую тишину нарушил самый нетерпеливый младший брат Василий, жутко любопытный и проворный отрок шести лет.

– Мишаня, – начал он с характерной ехидцей во взгляде, – А у чудища, которое ты сегодня ночью видел, нос был такой же длинный как у Машки или чуть короче?

Сёстры дружно прыснули смехом, а самая младшая из сестёр одиннадцатилетняя Мария моментально покраснев, приподнялась на стуле. Явно имея самые серьёзные намерения, она грозно обратилась к своему обидчику.

– Ах, так?! Длинный нос? Это у меня-то длинный нос? А я вот сейчас кое-кому надеру и без того лопоухие уши!

Не дожидаясь обещанной экзекуции, Василий тут же юркнул под накрытый скатертью, массивный дубовый стол.

– Вылезай, Васька! Всё равно поймаю! Хуже будет! – не унималась Мария, пытаясь рукой достать спрятавшегося под столом Василия.

– Так! Немедленно прекратить, и выйти вон из-за стола, – спокойно, но утвердительно потребовал Андрей Николаевич.

– Ну, папа! А я тут причём?! – пыталась возразить обиженная Мария, – Это не справедливо! Это Васька начал! Ты же сам всё видел!

– Я уже сказал. Вон из-за стола! Оба. Нюра! – окрикнул он домохозяйку, – Проследи, пожалуйста, чтобы эти двое не вздумали ничего с кухни таскать. Будут голодными до обеда ходить, раз прилично себя за столом вести не могут. А нам, пожалуй, уже пора, – снимая заправленную под воротник мундира салфетку, закончил отец. Затем он, не спеша, встал из-за стола, и подошёл к Михаилу.

– Миша, поторопись!

– Да, папа! Разумеется. Я уже! – спешно допивая свой чай, ответил Михаил.

– А ты, Аннушка, пожалуйста, займись воспитанием вот этих двух невежд, особенно в части поведения за столом.

Андрей Николаевич взглядом указал на сидящих по разным углам напроказивших детей.

– Папа! – сделала попытку оправдаться отцовская любимица, но тут же умолкла под пристальным тяжёлым взглядом родителя.

Оглядев напоследок всех присутствующих в зале, Андрей Николаевич направился к выходу. А мгновение спустя, они с сыном уже погрузились, в ожидавшую напротив крыльца, пролётку управлял которой, ездовой из полицейского участка.

Бравый молодец поприветствовал по форме своего начальника, и громко прикрикнув на лошадь, помчал экипаж.

Пролётка подъехала к храму как раз под звон колоколов, зазывавших прихожан к заутрене.

Андрей Николаевич с сыном уже пересекали ворота церковной ограды, как за спиной у них послышался стук подкатившего экипажа. А минутой позже к ним присоединился врач дворянского происхождения Иван Егорович Корсаков, высокий, крупного телосложения мужчина с аккуратно остриженой бородой. Следом за отцом, поправляя слегка разлетевшиеся на ветру локоны густых чёрных волос, к ним подошла его дочь Лидия, и слегка присела в приветственном реверансе.

– Здравствуйте, Иван Егорович, здравствуйте Лидочка! Вот и вы, вижу, к батюшке моему на заутреню решили приехать? – первым поздоровался Московский со своим давним другом и его дочерью.