Александр Вендеров - Повести из захолустья

У тёти Иры трудная жизнь была. Она родила троих сыновей – Петра, Максима и Алексея. У Петра был один отец, а у Максима и Алексея другой. Первый муж, отец Петра, когда напивался, бил её беременную по животу – об этом сам Пётр рассказывал Алесе. Говорил, что хотел бы своего родного отца встретить и набить ему лицо. Да и сам Пётр пил крепко, правда, не бузил. Был, как обычно про таких людей говорят, тихим алкоголиком. Женился и жил с супругой где-то рядом с Москвой, а в самой столице работал. Потом расстался с женой из-за пристрастия к горячительным напиткам, а с работы попросили по той же причине. Вернулся домой. Он прожил всего двадцать шесть лет и умер от цирроза печени.

Когда Пётр был совсем маленьким, его мать вышла замуж за Семёна Авдошкина, отца Максима и Алексея. Тот был тоже не подарок. Пил и во хмелю хулиганил, гонял жену и детей. В 2000 году выгнала тётя Ира дядю Семёна. Он жил в родительском доме в Рамешках с новой женой и вёл тот же образ жизни. Теперь уж и дяди Семёна нет: семь лет назад сердце отказало. А младший сын Авдошкиных, Алексей, пошёл по иной дороге. Не был пьяницей, имел постоянную работу (водил молоковоз), женился и построил свой дом в селе Гусино, что по пути в райцентр. Всё бы хорошо, но жил Алексей в постоянных конфликтах с матерью и братом. Его тоже можно понять: вот, скажем, приезжает он в Сулиды, а тут мама и брат пьяные. Он начинает им за это выговаривать, а они обижаются, и взаимное непонимание растёт. К тому же, были в Алексее такие черты, как холодность, цинизм и даже скупость. Если Максим ради дорогого ему человека рубашку с себя снимет, то его родной брат совсем не такой!

Всё это Алеся вспоминала, пока шла к Максиму. Надо поддержать человека, который когда-то был ей близок. Чувства к Максиму давно угасли, но она помнила и ценила того парня, каким он был в семнадцать лет. Да и тётя Ира хорошо к Алесе относилась. Она часто полушуткой говорила: «Вот какая невестка у меня будет»! Алеся подумала: оба её мужа имели проблемы с зависимостями. А почему она таких себе выбрала? Не потому ли, что проецировала образ Максима на тех, кто понравился ей уже во взрослой жизни?

У крыльца Авдошкиных на непрочной, полусгнившей уже скамейке сидели люди: Яна, двоюродная сестра Максима и родная племянница тёти Иры, её муж Александр и соседка Аня Комарова – та самая, в дом которой Максим однажды ночью вламывался. Максим стоял перед ними. Зульфии не было видно. Алеся подошла и негромко сказала:

– Мои соболезнования, Максим! Могу ли я чем-нибудь помочь? Может, отвезти тебя куда-нибудь нужно?

– Спасибо, Алеся! Нет, не надо: мы в морг с Саней уже съездили, свидетельство о смерти получили.

– Нашли, кто могилу будет копать?

– Да, Миша Власов и Виталик Журавлёв из Новосёлок.

Александр проложил ранее начатый диалог:

– Макс, ну ты ему вообще звонил? Он что тебе сказал?

– Да нихрена конкретного он не сказал. Даже не решил, приедет он или нет. А если не приедет, то и хрен с ним!

«Неужели Алексей не хочет мать в последний путь проводить? Ведь наверняка речь о нём: с семьёй Авдошкиных почти никто не общался в последние годы», – подумала Алеся.

Люди говорили тихо, и по их интонациям, по выражениям лиц можно было сразу понять, что кто-то из близких умер, даже если разговор был не о том. Только так печально и с безнадёжностью в голосе разговаривают на похоронах и на поминках. А вот если человек тяжело болен, но есть надежда на выздоровление, то в словах, тембре голоса, выражении глаз и мимике уловимо упование на лучшее, хотя бы и следовало готовиться к худшему.

Вечером к Алесе зашли Витя и Денис. Витя предложил:

– Алеся, давай съездим сейчас на Берёзовую гору. Посмотрим, где у Авдошкиных могила, да и не был я там давно.

– Что же так поздно пришли? Уже восемь часов. Ну ладно, до темноты обойти кладбище успеем. Поехали!

Через десять минут «Солярис» Алеси уже подъехал к входу на кладбище. Хорошо, что догадалась на прошлой неделе посетить могилы предков и прибраться на них – не стыдно теперь людей сюда привести. Алеся, Витя и Денис сходили на могилы её родственников по материнской и по отцовской линиям, а затем стали искать, где похоронены предки Максима и где, соответственно, через два дня будет погребена тётя Ира. Найти нетрудно: кладбище маленькое. На улице было ещё светло, но здесь, в густом лесу, в девятом часу вечера наступил полумрак. Когда пришли к искомому захоронению, по фамилиям, именам, отчествам, датам рождения и смерти догадались, кто здесь лежит. Скорее всего, это мать, бабушка и брат тёти Иры. И сын Пётр тоже здесь. А отец Максима и Алексея на другом конце кладбища, в могиле своих родителей. Витя спросил:

– Помнишь, ты мне рассказывала про юродивого Пашу Тарасова? Он тут?

– Скорее всего, где ж ему быть ещё? Давай поищем.

Они начали искать могилу Тарасовых, а пока искали, проходили мимо других захоронений, и Алеся вспоминала людей, которые нашли здесь своё последнее пристанище. Некоторые были совсем неизвестны Алесе, но если на табличке была знакомая фамилия, память подсказывала Алесе, кто этот человек, и она рассказывала своим младшим друзьям то, что об этих людях знала. Денис заметил:

– Ходим тут, как на экскурсии.

– Не совсем так, Денис. Мы сейчас этих людей одного с нами корня, рождённых и живших в Сулидах и Рамешках, таким способом поминаем.

Нашли Тарасовых. Оказалось, что у Вити уже сложился образ юродивого Паши: он представлял его иначе, чем тот выглядел на самом деле – худеньким и низкого роста, похожим на Юру Стаса. А с памятника смотрел полный человек с небольшой бородкой и по-детски наивной улыбкой на лице. Нашли и могилу Витиных дедушки и бабушки, родителей отца. Деда своего Витя не застал, а бабушку помнил.

– Давайте и моих разыщем, – предложил Денис – Я помню, что они где-то там, в конце.

В родовой могиле Власовых лежали предки Дениса по материнской линии до четвёртого поколения, а также его отец и старший брат, умерший во младенчестве. На табличке, прикреплённой к кресту, было написано: «ВАСЕНЬКА ВЛАСОВ. 07.05.2000 – 21.07.2000».

– Мы что, с ним в один день родились? – изумился Витя.

– Получается, что так… – проговорил Денис. – Был бы у меня сейчас старший брат, твой ровесник. Но мама говорила, что он уже родился очень больной.

– Ребята, – сказала Алеся, – мы сейчас сделали очень важное и нужное дело. Родных и знакомых помянули. Однако пойдём к машине: уже смеркается.

– Ты боишься, что мертвец из могилы вылезет? – попытался подъелдыкнуть Алесю Денис.

– Мертвецы из могил не могут вылезать, на то они и покойники. А вот впотьмах споткнуться об какую-нибудь корягу или порвать одежду об ограду – проще простого.

Наступило пятое мая – день похорон тёти Иры. Алеся, Денис и Витя прибыли к дому Авдошкиных на «Жигулях» двенадцатой модели, принадлежащих отцу Вити. Грузовик с гробом ещё не приехал. На этой машине сюда ехал из Смоленска и Максим. Алеся подсчитала, что проститься пришли четырнадцать человек, и большей частью не родственники, а просто односельчане, в основном пожилые женщины. Маловато, если учесть, что население деревни никак не меньше ста пятидесяти человек. Люди стояли маленькими группками и тихо переговаривались. Друзья отошли к Комаровскому пруду. Воздух был тёплый и влажный, и к вечеру природа, скорее всего, разродится весёлым ливнем. В воде квакали лягушки, готовясь продолжить свой род. Весна, и всё как обычно, только на одного человека в Сулидах стало меньше.