Николай Кикешев - Встань и иди

Приехав к себе в резиденцию, Амин позвонил Иванову:

– Вот видите, я же говорил вам, что Тараки хочет меня убить.

– В 16.20 по команде начальника генштаба Якуба войска кабульского гарнизона блокировали резиденцию Тараки, отключив все линии связи.

В 17.50 по кабульскому радио передали сообщение об изменениях в правительстве. На ключевые посты Амин назначил своих сторонников.

Иванов по правительственной связи позвонил в Москву, доложил Громыко:

– В Амина стреляли. Тараки арестован, находится в Доме народов под усиленной охраной. Правительство сформировано из сторонников Амина.

– Была ли кровь? – спросил настороженно Андрей Андреевич.

– Афганские руководители не пострадали. Убит начальник канцелярии президента Тарун.

– Это очень плохо. Есть ли человек, способный удержать власть в Афганистане?

– Кроме Амина таких людей в Кабуле нет. – Значит, работайте с ним.

В 19.30 Иванов приехали к Амину. Тот встретил его возбужденными восклицаниями:

– Тараки давно хотел меня убить!.. Я ждал покушения еще в аэропорту, когда он вернулся из Гаваны. Но, очевидно, не хотел делать это при советских товарищах. А теперь он и вас не постеснялся.

– Мы сожалеем, что этот инцидент случился, – сказал Иванов. – Призываем вас во имя революции проявлять хладнокровие и не допустить расширения конфликта.

– Нет, я не намерен больше терпеть! Завтра будет созван пленум ЦК партии и Тараки сместят со всех постов. Мне трудно удержать партийцев после теракта. Погибли люди!

– Если Тараки будет отстранен от власти, то вас руководство Советского Союза не поймет.

– Вы передайте в Москву, что я готов и дальше следовать советам Леонида Ильича Брежнева и других товарищей. Но пролита кровь, – зловеще сказал он, показав на бурое пятнышко на костюме, – а кровь у нас, афганцев, смывается только кровью! Мы предложим Тараки добровольно отказаться от всех постов, сославшись на плохое здоровье.

– А если он не согласится?

– Тогда мы его лишим этих постов!

– Можно ли встретиться с Тараки?

– Все контакты с Тараки будут проходить только с моего разрешения, чтобы не было недоразумений с охраной и только тогда, когда я сочту их нужными для страны.

– Но вы понимаете, что это может привести к тяжелым последствиям и для партии, и для страны?

– Хуже не будет! Я наведу порядок и в партии, и в стране.

Иванов понимал, что рвущийся к власти Амин сделал последний прыжок, и его уже не остановить. Поэтому примирительно сказал:

– В случае ухода Тараки с занимаемых постов мы рекомендуем не принимать к нему никаких репрессивных мер. Его жизнь должна быть вне опасности. Мы призываем вас также удержаться от репрессий против его сторонников и других лиц, не являющихся врагами революции.

– Рекомендации советского руководства и лично Леонида Ильича Брежнева после урегулирования создавшегося положения я буду выполнять неукоснительно. Уход Тараки не нарушит единства в партии, а наоборот, сплотит ее.

***

Как только Варенникову стало известно о произошедшем в Кабуле, он доложил Огаркову:

– Поступила информация о покушении на Амина в резиденции Тараки. Подполковник Тарун убит, двое охранников ранены. Но есть вопросы. Как я выяснил, стрельба велась с верхней площадки под небольшим углом и все идущие по лестнице хорошо просматривались. Спрашивается: почему пострадали сопровождающие, а Амин остался цел и невредим? Видимо потому, что стрелявшие тоже из аминовской компании. Если бы они имели задачу убить Амина, то выскочили бы вслед за ним во двор и там застрелили. Но они не сдвинулись с места. В момент стрельбы у Тараки находились советский посол и главный военный советник. Видимо, хотели их помирить, а получилось, что они стали свидетелями покушения. И теперь Амин может обвинить нас в заговоре.

– Да, Амин «убил двух зайцев», – согласился Огарков. – Во-первых, блестяще исполнена инсценировка с покушением на его жизнь и теперь вся инициатива, а, следовательно, и власть полностью перешли в его руки. Во-вторых, Амин избавился от подполковника Таруна, который много о нем знал. Теперь Тараки, лишенный своих сторонников, для Амина не представляет никакой опасности.

Огарков оказался прав. В 20.00 кабульское радио сообщило об отстранении от занимаемых должностей сподвижников Тараки – Ватанджара, Гулябзоя, Маздурьяра и Сарвари. Вместо них Амин назначил министром внутренних дел Факира, министром по делам границ – Сахраи, министром связи – Зарифа, начальником службы безопасности – Акбари. В течение ночи были убиты многие сторонники Тараки, в том числе его адьютанты Касым и Бабрак, стрелявшие в Таруна.

В ночь с 14 на 15 сентября Амин провел заседание Политбюро ЦК НДПА, на котором было принято решение о созыве пленума ЦК. Он состоялся утром 15 сентября. Тараки и его соратники были сняты со всех постов и исключены из партии. Генеральным секретарем ЦК НДПА избрали Амина. Кроме того, прошло заседание Революционного совета ДРА, на котором Тараки был освобожден с поста председателя, а на его место «единогласно» избран Амин.

На утреннем совещании Варенников проинформировал офицеров и генералов:

– В Афганистане произошла смена власти. Тараки изолирован. Его резиденция блокирована войсками. Связь отключена. В Кабул вошли воинские части и взяли под охрану все важнейшие объекты, в том числе здание правительства. Необходимо срочно перебросить в Кабул для спасения Тараки наш батальон специального назначения, но Амин приказал частям ПВО сбивать все прилетающие и взлетающие самолеты и вертолеты. «Мусбат» сидит в самолетах, ждет команды на взлет.

Огарков коротко бросил порученцу:

– Свяжите меня с генералом Гореловым!

Главный военный советник ответил тут же.

– Вы можете обеспечить пролет наших самолетов с десантом на Кабульский аэродром? – спросил его маршал.

– В сложившейся ситуации я не могу что-либо решить. Амин никого не принимает, даже посла. Считает, что он выступал против него, и требует его и моего отзыва из Кабула. Начальник Генштаба генерал Якуб получил приказ Амина сбивать все самолеты, и никто, кроме самого Амина, отменить его не может. Я считаю, что в данной ситуации кто-то из советского руководства должен выйти непосредственно на Амина и вынудить его принять батальон? Тем более, что он настоятельно просил в свое время прислать десантников для охраны объектов.

К сожалению, никто из членов Политбюро конкретных шагов по спасению Тараки так и не предпринял. Амин продолжал свою игру. 16 сентября он направил во все организации письмо ЦК НДПА: «…Попытка Н. М. Тараки осуществить террористический заговор против товарища Хафизуллы Амина провалилась…

Товарищ Амин проявил свою принципиальность, разоблачая культ личности Тараки. Активные сторонники Тараки – Асадулла Сарвари, Сайд Мухаммед Гулябзой, Шир Джан Маздурьяр, Мухаммед Аслан Ватанжар всячески способствовали утверждению культа личности Тараки. Он и его группа желали, чтобы значки с его изображением носили на груди халькисты. Товарищ X. Амин решительно выступал против этого и заявил, что даже В. И. Ленин, Хо Ши Мин и Ф. Кастро не допускали подобного при своей жизни. Н. Тараки при согласии и с одобрения своей банды хотел, чтобы города, учреждения, улицы были названы его именем. Кроме того, они пытались соорудить большой памятник Тараки, что вызывало резкий протест со стороны товарища Амина… Банда Тараки постепенно самоизолировалась, перестала подчиняться председателю Совета министров страны и действовала как независимая группа во главе с Тараки…».