Екатерина Люмьер - Хрупкость

Чарльз смотрел на него в ответ. Потом он усмехнулся своим мыслям, отставил бокал со скотчем и повторил движение девушки: он погладил бедро Аньеля до паха и накрыл его член. Светлые глаза внимательно следили за де ла Круа из-за очков. Тот невольно вздрогнул от неожиданного прикосновения и закусил губу. Напряжение растекалось по телу холодной волной.

Придвинувшись ближе, Чарльз накрыл его шею ртом, начиная поглаживать Аньеля через брюки. То, что они сидели поодаль от всех, играло на руку. Де ла Круа закрыл глаза, внимая каждому движению Гэлбрейта. Он сам не понял в какой момент гнев превратился в желание, которое буквально разрывало его изнутри. Перехватив руку Чарльза, он изменил темп его движений. Гэлбрейт притянул его к себе еще ближе, чтобы завладеть его ртом для глубокого поцелуя, в котором нежность уступала похоти. Никто не обращал на них внимание, да и в таком заведение подобное скорее было привычным, хотя мужчины обычно собирались в специальных клубах. Гэлбрейт расстегнул брюки Аньеля и накрыл его член уже так.

– Я хочу завладеть тобой полностью, – горячо прошептал Аньель, перенимая инициативу в поцелуе.

Пока одна рука вовсю ласкала член Аньеля, вторая зарывалась в его волосы, сам Чарльз чувствовал, настолько твердой стала его собственная плоть, как стало жарко и дыхание буквально сперло в груди. Руки Аньеля принялись ласкать тело Чарльза. Он ощущал его жар под одеждой. Сначала инстинктивные и неумелые, постепенно его движения стали уверенней. Страсть затуманила его разум. Де ла Круа чувствовал, что готов взять Гэлбрейта прямо здесь, на столе.

– Молодые люди, – раздался чей-то строгий голос. – Здесь вам не клуб по интересам подобного рода. Могу я попросить вас либо прекратить, либо удалиться?

Чарльз оторвался от губ Аньеля и посмотрел на говорившего совершенно осоловело и непонимающе. Все происходившее его сильно дезориентировало. Аньель ничуть не смутился и, поспешно приведя себя в порядок, поднялся на ноги. Он что-то проговорил, а потом достал из кармана несколько купюр. Мужчина неодобрительно покачал головой, но ушел, вернувшись через минуту с ключом от комнаты.

– Пойдем, – шепнул Аньель на ухо Чарльзу.

Гэлбрейт поднялся, опрокинул в себя остатки скотча и отправился за Аньелем в то место, где были столь необходимые кровать, тишина и уединенность. Как только за ними закрылась дверь, Чарльз нашел себя прижатым к разгоряченному телу Аньеля, пока руки последнего сдирали с него пиджак и рубашку. Раздев Чарльза по пояс, он принялся покрывать его тело жаркими поцелуями. Аньель слышал, как участилось дыхание Гэлбрейта. Буквально сорвав с него брюки, Аньель огладил его обнаженную плоть. Чарльз было хотел спросить, что был ли Аньель уверен, что хочет этого, но почему-то не решился задать этот вопрос, вскоре оказавшись у стола. Гэлбрейт опирался на него ладонями, пока слышал, как де ла Круа расстегивал свои брюки. Его член дернулся в нетерпении. И хотя у Чарльза никогда не было подобного – с мужчиной – секса, он осознавал, как сильно ему хотелось. Гэлбрейт подозревал, что для Аньеля это был первый раз, а потому, несмотря на то, что ему хотелось скорее продолжить, он сказал:

– Тебе нужно чем-то увлажить член, иначе ты себе навредишь. Найди что-то. И меня тоже желательно.

Аньель на мгновение удалился и вернулся с вазелиновым маслом. Тщательно увлажнив им плоть, он развернул к себе Чарльза для нового страстного поцелуя, а затем вошел в него с неожиданным напором. Он чувствовал, как все его тело буквально содрогнулось от нового ощущения. Его разум вновь помутнел уступив место сумасшедшей страсти. Если на какое-то мгновение Чарльз хотел его остановить в побуждении лучших чувств и правильного поведения, Гэлбрейт, чье тело ни разу не было подчинено мужчиной, хрипло выдохнул и вцепился в столешницу. Ощущать член Аньеля внутри было больно. Рука де ла Круа накрыла его разгоряченную плоть, ритмично двигаясь. С губ Аньеля сорвался стон. Закрыв глаза, тот отдался чувствам. Темп его движений нарастал, постепенно достигая наивысшей точки. Когда все закончилось, он тяжело прислонился к деревянному краю столешницы и посмотрел на Чарльза. Чарльзу хватило сил только присесть на стоявший у стола стул и тяжело вздохнуть. Он кончил благодаря руке Аньеля. Сняв очки, тот вернул де ла Круа взгляд. Страсть, равно как и гнев, прошла, уступив место новому чувству. Аньель ощутил, как его захлестнула волна неконтролируемого страха. Он совершенно не понимал, почему поступил подобным образом, и чувствовал вину перед Чарльзом.

– Я сделал тебе больно? – спросил тот, с трудом заставляя звучать свой голос ровно.

– Сделал, но не слишком. По-другому и быть не могло. – Гэлбрейт потянулся к своему портсигару и закурил папиросу. Вторую он протянул Аньелю.

– Прошу, прости меня. Я не знаю, что на меня нашло. – На глаза Аньеля навернулись слезы и ему пришлось сделать глубокий вдох, чтобы не заплакать.

– Все в порядке, Аньель. Это ведь был просто секс. Со своими издержками.

Де ла Круа обхватил себя руками и посмотрел на Гэлбрейта.

– Ты мне очень нравишься.

– Ты мне тоже. – Чарльз чуть улыбнулся, а потом взял Аньеля за руку. – Послушай, – Гэлбрейт погладил его по ладони, – all Ding währt seine Zeit.¹

Де ла Круа слабо улыбнулся.

– Ты меня не возненавидишь?

– Нет, не возненавижу.

Окинув комнату взглядом, Аньель поморщился.

– Только посмотри, где мы оказались. Здесь довольно уныло, не находишь?

– Предлагаю как можно скорее отправиться в гостиницу. Я чертовски голоден и хочу забраться в постель.

– Абсолютно поддерживаю твое решение.

До отеля они добрались ближе к полуночи, заказав в номер ужин, которого хватило бы на четверых. Лондон накрыло дождливой темной ночью. Когда они вернулись в Кембридж, жизнь вернулась в свое привычное русло. Аньель больше не заговаривал о случившемся. Все свободное время он по-прежнему посвящал чтению, но теперь все чаще засиживался допоздна в библиотеке. Ему было стыдно перед Чарльзом, и он не знал, как может загладить свою вину.

В конце третьей недели ноября Аньель вновь получил письмо от доктора Мура. В нем сообщалось, что ровно в восемь часов вечера тридцатого ноября он будет ждать Аньеля у математического моста. В письме также была приписка с просьбой уничтожить его сразу же после прочтения и ни в коем случае никому не разглашать его содержимое. Это не только заинтриговало юношу, но и вызвало легкий страх. Возможно, доктор Мур каким-то образом узнал, что он поделился радостной новостью с соседом? Весь вечер он ломал голову над этой загадкой, но так и не нашел ответа. А для большей осторожности следующим вечером он сказал Чарльзу, что доктор отменил встречу. Чарльз немало этому удивился, но не сказал ничего, кроме: