Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Часть первая. Том третий

– Если бы Маша жива осталась…, – он прервался. «Я Полли возьму потом, но я даже не знаю, чья она дочь». Марфа вытащила из-за корсета письмо:

– Петька, сие тебе Маша просила передать.

– Да ты… – Степан попытался шагнуть к брату, но Марфа встала на его пути.

– С ума сошел, что ли? – резко сказала она. «Как ты можешь подумать, что твой брат…»

– Неизвестно, чем они в Астрахани занимались, – Степан схватился за щеку.

– Скажи спасибо, что не убила, – гневно отозвалась женщина:

– Я мужу как шестнадцатилетней девчонкой доверяла, дак и посейчас верю, и буду верить до конца дней наших. Тебе стыдно должно быть, ты взрослый мужик, а ведешь себя словно дитя.

– Мы заберем Полли, – Петя спокойно свернул прочитанное письмо. «Она дочь Джованни ди Амальфи. Он приезжал со мной сюда весной, когда я привез Лизу. Как мы можем ее не забрать?»

– И говорить нечего, – кивнула Марфа, – дочь Джованни мне как моя собственная.

– Вот же шлюха! – выплюнул Степан. Лазоревые глаза Пети заблестели гневом.

– Я тебя, Степа, бить не собираюсь, – тихо проговорил Петр, – я тебя сразу прикончу. Белла, упокой Господь душу ее, тоже шлюха была? Ты бы вырвал язык тому, кто такое бы про нее сказал. Как ты смеешь память жены твоей покойной порочить?

– Почему она мне не призналась? – Степан опустил голову в ладони. «И ты, Марфа, ведала об сем?»

– Ведала, – спокойно ответила женщина. «Но Маша меня попросила ничего не говорить, пока муж мой не узнает, а я свои обещания выполняю».

– Она тебе ничего не сказала, потому, что ты не знал его, – грустно улыбнулся Петя, – но мы с Марфой знали. Он мне жизнь спас в Тоскане, и потом, когда его арестовали, и он умер молча. Я жив только благодаря нему. Если бы со мной случилось что, он бы заботился о Лизе, как о своей дочери. Как я могу его ребенка оставить? – Петр взглянул в зеленые глаза жены. Марфа твердо сказала:

– Все будет в порядке. Бери мальчиков, Степа, и езжай спокойно.

– Дни человека, как трава; как цвет полевой, так он цветет. Пройдет над ним ветер, и нет его, и место его уже не узнает его. Милость же Господня от века и до века к боящимся Его, – размеренный голос священника мешался со свистом ветра.

– Аминь, – сказал Петя замерзшими губами, покрепче взяв Федора за руку. Брат стоял напротив, с близнецами. Мальчики, опустив головы, смотрели на крепко заколоченную крышку гроба.

– Батюшка, – раздался шепот Тео, – а почему мама не пошла на похороны?

– Сестрички ваши совсем маленькие, – ответил тихо Петя, – а здесь холодно. Не приведи Господь, они с Лизой простудятся. Мистрис Доусон стол готовит, занята она.

– Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно! – гроб опустили в могилу. Отец и сыновья первыми бросили комья мерзлой земли вниз.

– Бегите, – велел Степан детям, – вперед с Тео и Федором, еще замерзнете. Мы попозже подойдем.

– Я пригляжу за ними, – Петя обнял брата. «Не волнуйся, Степа». Взрослые пошли по дороге к усадьбе, среди заснеженной равнины. Темзу покрывал тонкий ледок.

– Мне очень жаль, Стивен, – Джон затянул вокруг шеи подбитый мехом шарф.

– Спасибо, – кивнул Ворон, – я хочу сейчас надолго в море уйти. Сыновей я тоже забираю, до школы. Я к тебе приеду на днях, подумаем, как лучше добычу передавать. Процент можно выплачивать Питеру, у него моя доверенность на ведение дел.

– Может, быть, это и к лучшему, – вздохнул Джон. «Да, поговорим и о наших агентах в Новом Свете. Если ты надолго собрался в те края, лучше, чтобы ты за ними следил.

– Невестку мою не посылай пока никуда, – попросил Степан, – пусть она с детьми посидит.

– Двойня, – Джон хмыкнул, – да, до лета пусть она здесь будет. Кстати, Босуэлл умер в Копенгагене. Отмучился, говорят, в конце он совсем с ума сошел.

Степан остановился. Джон мягко добавил: «Она обвенчалась, с кем-то из своих норвежцев…, – он поежился, – пошли, а то холодно».

Устроившись на ковре в кабинете, дети рассматривали глобус.

– Мы сюда едем, – Ник указал на Западное полушарие:

– Папа хочет построить дом, но вообще мы будем плавать на его новом корабле, что сейчас в Плимуте заканчивают.

– Когда вы едете? – хмуро спросил Федор. «Скоро?».

– В феврале, – ответил Майкл. «Жалко, мне здесь нравится».

– Я с одними девчонками останусь, – презрительно сказал Федор:

– Тео хоть на лошади ездит, а остальные, – он фыркнул, – маленькие совсем.

Лиза протянула к нему ручки: «Федя, можно?».

– Иди сюда, что с тобой делать? – вздохнул мальчик. «Давай порисуем».

Дверь приоткрылась, Петя позвал: «Тео?»

Девочка выглянула в коридор: «Да, батюшка?». Отчим стоял рядом со Стивеном, как его про себя называла Тео.

– Дядя твой едет по делам в Лондон, а мне надо поработать. Последишь за мальчиками, если что? – попросил отец.

– Конечно, – не поднимая взгляда, ответила она. Вдохнув запах сандала, девочка услышала мягкий голос: «Спасибо, Тео».

После обеда близнецы и Федор отправились на конюшню.

– Только по двору, – строго сказала Тео. «Ворота не смейте открывать, я узнаю и вам так задам, что мало не покажется».

– Подумаешь! – пробормотал ей вслед брат. «Нашла дураков!».

Поднявшись наверх, Тео постучалась в опочивальню матери.

Лежа на кровати с пером и чернильницей, Марфа делала пометки в каких-то бумагах. Девочки зашевелились в колыбели.

– Дай мне их, пожалуйста, – не поднимая головы, попросила мать, – ох уж сии Нижние Земли. Один доносит одно, другое, другое, только на месте и разберешься.

– Матушка, – осторожно начала Феодосия, поднеся ей детей.

Почмокав нежными губами, Маша захныкала. Приложив девочку к левой груди, Марфа погладила белокурую голову дочери. Полли, спокойно лежавшая справа, заворочалась, словно чувствуя рядом сестру.

– Тихо, милая- женщина поцеловала темные волосы. «Ешь, а не буянь».

– Что, Тео? – подняла она глаза.

Дочь помялась. «Дядя Стивен теперь вдовец?»

– Ты сама знаешь, – вздохнула Марфа. «Зачем спрашиваешь?»

– Значит, я могу за него выйти замуж? – лицо девочки заполыхало.

– Не можешь, – сухо сказала мать. «Ты, слава Богу, не в Турции и не в Индии какой, а в христианской стране. Не говоря о том, что за дядю замуж не выходят».

– Он мне не настоящий дядя, – упрямо отозвалась девочка. «И не сейчас, а когда мне будет четырнадцать. Или тринадцать», – добавила она.

– Не пори чушь, – Марфа откинулась на подушки: «Так и летит время, – она смотрела на вытянувшуюся дочь, – Тео уже не ребенок». Она добавила:

– Дядя Стивен уезжает в Новый Свет с близнецами, а мы остаемся здесь. Ты выйдешь замуж, но попозже, а не в тринадцать лет.

– Я тебя ненавижу! – разрыдавшись, вылетев из комнаты, Тео натолкнулась на отчима. Петя попытался ее поймать, но девочка, вырвавшись, бросилась по лестнице наверх, в детские.