Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Часть первая. Том третий

– У меня дела в Риме, – усмехнулся Томас, – восемнадцатилетняя любовница не отпускает. Отправишься к своей кузине, как обычно, поняла?

Женщина кивнула, он рассмеялся: «Сколько ты хранила верность мужу после свадьбы, дня два?»

– Неделю – Констанца вцепилась нежными пальцами в его плечи. «Станешь неверным, Томас, забирай меня в гарем».

– Мне почти шестьдесят, – он ухмыльнулся, – лет на двадцать меня хватит, а потом я тебя сменю на молоденькую.

– Скотина! – простонала женщина.

– Милая, ты и не знаешь, какая, но завтра узнаешь, – пообещал Томас.

– Вот и наш капитан, – радостно сказал Джакомо. «Как дела в Чивитавеккье, сэр Томас?».

– Все готово к отплытию, – Стакли поклонился понтифику. «Вы, должно быть, синьор Корвино, наш финансист, – он повернулся к Пете, – я рад встрече».

– Я тоже, – Воронцов пожал сухую, сильную руку. «Я уверен, что под вашим командованием мы быстро достигнем берегов Ирландии».

– Завтра, Пьетро, надо съездить в Чивитавеккью. Джакомо передаст вам расчетные книги, пришло время расплачиваться с наемниками, – вмешался Орсини.

– С удовольствием, ваша светлость, – ответил Воронцов, – но войскам лучше не платить все сразу, иначе они прогуляют деньги еще в Италии. Когда мы высадимся в Ирландии, они получат остальное золото. Сэр Томас, вы отправитесь с нами в порт? – спросил он.

– У меня дела, – коротко ответил капитан, – по снабжению кораблей.

– А, – хмыкнул Петя, – надо заняться ими вместе. Римские торговцы кого угодно обведут вокруг пальца, но только не меня.

– Да, сэр Томас, – согласился Орсини, – это разумное предложение. Мы с его святейшеством вкладываем деньги в предприятие, надо расходовать золото с толком. Поэтому мы и прибегли к помощи синьора Корвино… – серые глаза Стакли похолодели, он буркнул: «Я буду только рад».

– Жаль, что вы так недолго освещали наше собрание своим присутствием, – Петя поклонился синьоре Констаце. «Могу я спросить, что вы читали в библиотеке?»

– De re militari et de bello, – свысока ответила девушка.

– Вам интересны законы ведения войны? – удивился Петя.

Она нежно взглянула на Джакомо:

– Мой муж воюет, а жена должна разделять интересы мужа. Как вы считаете, синьор Корвино, – розовые губы улыбнулись, – что за средства хороши на войне?

– Я, мадам, – отозвался Петя, – считаю, что на войне хороши все средства. Как и в любви, – добавил он. Констанца только нежно покраснела.

– Откуда треска? – поинтересовался Петя у торговца.

– Норвежская, – пробормотал хозяин лавки, уставившись на завешанные сушеной рыбой стены склада.

– Зачем вы мне врете? – ласково спросил Воронцов, помяв рыбину.

– Давайте я вам расскажу. Во-первых, норвежскую ловят не сетями, а на крючок, во-вторых, ее ловят до того, как она начнет метать икру, а в-третьих из нее выпускают кровь, пока он жива, и только потом отрезают голову. Сушат ее два года. Эта треска, – он понюхал рыбу, – португальская. Снижайте цену, уважаемый.

– Это всего лишь рыба, – фыркнул Стакли. «Ее съедят до того, как мы дойдем до Ирландии».

– Это всего лишь деньги, – Петя повертел монету перед носом капитана.

– Вчера вечером я сходил к синьору Бонкомпаньи за расчетными книгами. Если тратить золото, как это делали вы и синьор Джакомо, то мы обанкротимся прежде, чем достигнем Атлантики.

Капитан со значением посмотрел на дверь лавки.

– Если вы торопитесь, – ехидно сказал Петя, – я вас не задерживаю. Я здесь, – он кивнул на покрасневшего торговца, – и сам разберусь.

Стакли, поклонившись, молча вышел.

– В общем, – Петя зевнул, – доставите в Чивитавеккью по этой цене, – он написал цифры на листе бумаги. Брови торговца взлетели вверх: «А перевозка?»

– За ваш счет, – сладко улыбнулся Воронцов.

Выскочив из лавки в гомон Пьяцца Навона, Петя покрутил головой. Стакли сворачивал в узкую улицу за палаццо Торрес.

Петя хмыкнул:

– Посмотрим, что у вас за дела в Риме, сэр Томас.

Пройдя мимо статуи Пасквино, Петя успел прочесть пару эпиграмм на листках, усеивавших пьедестал. Замедлив шаг, он последовал за капитаном:

– Рим я знаю отлично, с Бонкомпаньи мы встречаемся в полдень. Я успею до отъезда в Чивитавеккью выяснить, куда собрался сэр Томас.

– Нет, в Ирландию он не поедет, – придвинув к себе серебряное блюдо с лесной земляникой, понтифик радушно сказал священникам: «Угощайтесь, сегодня утром привезли с гор».

– Почему? – Уильям Аллен поднял голубые, пронзительные глаза. Повертев землянику, прелат улыбнулся: «Пахнет совсем как английская».

– Потому что, – Григорий поднялся, оба священника встали, – он всего год, как постригся. Его еще не рукоположили. И потому, – папа помедлил, – что в Ирландию и Англию должны ездить англичане.

– У него хороший английский, почти без акцента. Я говорил с ним в монастыре до того, как он дал обет молчания, – Роберт Парсонс посмотрел на папу Григория. Оба священника были ниже понтифика.

– В Ирландию отправится отец Сандерс. У него и опыта побольше, – Григорий улыбнулся:

– Отец Роберт, глава вашего ордена против того, чтобы посылать иезуитов в Англию.

– Я все равно туда поеду с отцом Кэмпионом, – упрямо сказал Парсонс.

– Вы другое дело, – отмахнулся Григорий, – вы англичане. Я не хочу, чтобы в «Обществе Иисуса» всем заправляли испанцы. Покойный отец Игнатий Лойола, как и последующие генералы ордена, благоволил к землякам, протаскивая их на руководящие позиции.

– Но что плохого в испанцах? – удивился Аллен.

– Плохо, отец Уильям, – ответил понтифик, – что у них не поймешь, кто истинный испанец, а кто конверсо. Не след, чтобы такие люди становились у руля церкви. Мы ничего не можем поделать с деревенскими священниками, – он пожал плечами, – но человек сомнительного происхождения никогда не получит кардинальский аметист. Не след пятнать церковь грязной кровью. Поэтому генералом ордена стал француз и так будет дальше, – подытожил папа:

– Оставьте нашего друга в покое, пусть учится в горах и соблюдает свой обет. Он, кажется, дал его на год? – Григорий задумался. «Следующим летом его рукоположат и он поедет туда, куда нам надо».

– А куда нам надо? – поинтересовался Парсонс.

Григорий с высоты своего роста снисходительно посмотрел на него.

– Вашим островком, отец Роберт, дело не ограничивается. Новый Свет, – Григорий поднял палец, – вы думаете, куда бегут конверсос? Именно туда. Костры инквизиции, – продолжил понтифик, – должны быть такой яркости, чтобы освещать путь кораблям. Мы зажжем огонь от Мехико до Лимы, на любом клочке земли, где возвышается святая церковь, – понтифик повысил голос.

– Кроме того, – добавил он, – у нас впереди Индия, Китай и весь восток. Работы много, а людей мало, тем более надежных людей. Когда к нам приходят умные и зрелые, надо не разбрасываться ими, а хранить, как величайшую драгоценность, понятно?