Игнатий Смолянин - Странствия Мелидена

– Тебе бы мясником работать с такими навыками. Так быстро проделываешь, что непонятно, как успеваешь. Небось, перебил скотины немерено в своей Висагете. Но мог бы не торопиться так, подходить с расстановкой.

– Я не в каты собираюсь, а упражняю воинское умение, – с достоинством отвечал воеводе Мелиден. – Вся суть в том, чтобы собраться для удара незаметно для противника, будь то бык или человек. И ударить точно в нужный миг с полной силой. Долго примерившись и приладившись многие смогут. Другое дело – вот так, с ходу.

– Видим, что не врёшь, будто служил при великом князе Ларсе. А поперёк лошадь перерубить сможешь? Есть старая кляча, всё равно забивать.

– Дурное дело лошадей убивать, пусть старых. Но могу попробовать. Однако не ручаюсь, нет достаточного навыка.

Вывели лошадь, действительно мелкую клячу, едва держащуюся на ногах. На этот раз Мелиден не стал расхаживать с непричастным видом, подошёл с боку, примерился и ударил – но недорубил: перебив хребет, меч застрял на двух третях.

– Я же говорил, нет полного навыка, – с досадой заметил Мелиден, выдернув меч из павшей лошади. – Силы и точности, может быть, хватило, но слишком короткий вышел удар. Надо было опуститься в коленях, чтобы меч дошёл до брюха. А может, он уже затупился на быках и потому застрял, попал щербиной. Заточка тоже имеет значение, и не последнее.

Закончился день пиром у воеводы. Похоже, воевода Гаур был не прочь сделать телохранителя великого князя своим собственным. Он велел Мелидену со слугой после возвращения из станичного похода поселиться в пристройке при своём тереме, поскольку съезжую избу пора освобождать. В этом была немалая честь, но Мелидена она не слишком обрадовала. Торчать при старике с тяжёлым нравом – палка о двух концах, лучше бы сидеть где-нибудь на отшибе. Однако выбирать не приходилось.

На следующий день он стал готовиться к походу. Все три коня были здоровы, и даже большая часть домашних запасов еще сохранялась – овсяная мука, ржаные сухари, солонина, сушеные грибы, чеснок и даже горшок с топлёным маслом. Поход их, скорее всего, исчерпает, дальше оставалось надеяться на воеводские харчи. Ожидать чего-то из дома в ближайшие месяц-два не приходилось. Хорошо бы у самих родных всё было в порядке. Мелиден оставил жене большую часть полученных от поединков денег, но когда-то они кончатся. Всего месяц прошёл с отъезда из Висагеты, а былая жизнь словно осталась в далёком прошлом. К новой Мелиден вроде бы приспособился, но настроение оставалось неизменно мрачным, слишком всё шатко и как бы навязано внешней недоброй силой. Видимо, это читалось на его лице, что также не способствовало сближению с кем-либо из местных.

В назначенный день перед воеводским теремом собрался отряд человек тридцать, они должны были сменить такой же на полуденном участке границы. Лучше было бы сторожить торговую дорогу к пограничному мосту, но на лёгкую и прибыльную службу были назначены самые старые и родовитые боярские дети со своими холопами. Его же отряду предстояло следить по лесам и неудобьям за верхним течением пограничной реки Сивехры там, где она ускоряет ход между каменными буграми, предвестием гор, начинающихся за Камейским городком.

Припоминается, что на пиру после быкоубийства захмелевший воевода поручал Мелидену поймать некоего разбойника Окулшу, с небольшой отчаянной шайкой досаждавшего проезжим купцам и переводившего беглых холопов и преступников на средиземскую сторону. Мелиден рассудительно отвечал, что если встретит лицом к лицу этого Окулшу и кого еще из воров, то располосует в лучшем виде, только где же его встретить. Он человек новый даже в Липенске, всего три недели, не знает ни мест, ни людей – ни лесных дорог и укрывищ, ни тех, кто может служить разбойнику наводчиком или скупщиком добычи. Это могут знать только местные, те люди воеводы, кто живёт на границе постоянно, годами. С них и надо спрашивать. Если же будет точное указание, то Мелиден не подведёт.

Окольничий Икут остался в Липенске – он тоже присутствовал при разговорах с воеводой, но помалкивал, не зная, видеть ли в Мелидене будущего соперника или подручного, а во время пира набрался мёда и только что завезённого заморского вина до невменяемого состояния. Выяснилось, что прозвище «Палач» он носил не за особую личную жестокость, хотя и не отличался мягкосердечием, а по наследству от отца, тоже липенского окольничего, действительно губителя холопов. Вообще, все местные имели клички, зачастую едкие, которые шли в ход при уличных встречах без всякого стеснения. Сильный и умелый боец, Икут питал пагубную страсть к хмельному, которая уже начала сказываться на нём неприглядным образом и впоследствии погубила. Увы, частый порок в воинской среде.

Командовать отрядом полу-назначили, полу-выбрали Катазакриса по прозвищу Огурец из боярских детей города Малого Телема на стыке липенского княжества и лесостепи. По знатности он не отвечал своему месту, зато был опытным воином, хорошо знающим пограничные пути, и искусным конным стрелком из рогового лука, как многие полуденные медвежцы, перенявшие этот навык у кочевников. Кроме лука, он обладал саблей, кистенем и ременной плетью, которыми пользовался с необычайной ловкостью. Некоторые были вооружены примерно так же, другие имели совни или рогатины в придачу к непременному луку со стрелами.

Посторонний затруднился бы отличить воинов друг от друга – они не имели никаких опознавательных знаков, все заросли густыми бородами, низко на лоб спускались отороченные мехом островерхие шапки, скрывающие под собой шлемы. Долгополые, с короткими рукавами и высокими воротами тегиляи были одинаково засалены и грязны. Только очень намётанный глаз мог бы определить, на ком только набитый конским волосом либо пеньковым очесом и прошитый пеньковыми же верёвками кафтан, а у кого внутри спрятан настоящий панцирь из прочно связанных железных пластин.

Тем не менее, между собой воины разбирались хорошо – почти половину отряда составляли боевые холопы, безропотно довольствовавшиеся объедками после хозяев. Хотя и хозяева не роскошествовали: у всех припасы ограничивались мешком пропаренного овса и половиной пуда солонины, благо соль в Липенске стоила значительно дешевле, чем в Висагете, по причине ближнего торга с норками.

До границы от Липенска меньше двухсот вёрст или четыре неполных перехода. Конные преодолели это расстояние за неполные два дня по отличной дороге. Неглубокий снег был только-только достаточен для саней, мелкий снежок изредка падал с неба, временами переходя в слабую морось. Для путников, ночующих в неотапливаемых сараях или вовсе в ельнике, поскольку не хватает места для всех в крохотных курных избушках мелких деревень, погода имеет первостепенное значение. Пока погода была хороша.