Владимир Голубев - Забытый рубеж

– Мужик-то того?

– Что того?

– Да ладно, не разумеешь, что ли?

– Да говорите уж, что вы всё вокруг да около.

– Не бьёт?

– Нет, он у меня тихий, напиться-то не может, а вы говорите. Потом лошадок любит, пчёлок, ведь он у нас в колхозе пасечник.

– Да, пасечники люди с душой. Почитай, баба, тебе повезло.

– Покамест не жалуюсь, но и шибко не радуюсь.

– Ну, прощевай, дочка, бог тебе в помощь.

– Прощайте, дедушка, ещё свидимся.

– Все мы когда-нибудь повидаемся…

Анна прошла ещё с половину версты, когда со стороны Серпухова в небе услышала гул самолёта. Она повернулась, но на небе ничего не рассмотрела. Однако звуки неведомого самолёта росли. У моста через Оку часто-часто застрекотала зенитка. «Наверно, германец», – подумала женщина и, втянув голову в плечи, сошла с дороги в кювет. Её сердце тревожно забилось в груди, а из глаз нежданно прыснули слёзы. Рёв самолёта накатывался волной, приближаясь с каждой секундой. Анна, прикрыв Нину, со всех ног бросилась в берёзовую рощу, чтобы схорониться от всевидящего ворога за белыми стволами, будто лишь они способны спасти путников от военной непогоды.

Мать не успела добежать до спасительного леса – нога подвернулась, и она со всего маха рухнула в пыльный клевер. Низко пролетавший самолёт обдал Анну рёвом и запахом бензина, лениво, как бы между прочим, строча из пулемётов. Она явственно приметила, как невидимые пули защёлками по булыжной мостовой, там, где она была ещё минуту назад. Тень от железной птицы покрыла её, и она навалилась на дочь всем телом, и замерла в ожидании близкой кончины, и только последняя думка скользнула в сознании: «Ведь даже не похоронят по-человечески, кто ж нас здесь найдёт!»

Гул стих и начал убывать за вершинами берёзок. Самолёт проскочил вперёд и где-то вдали, над Липицами, вновь наткнулся на зенитную батарею. Отдышавшись, Анна поднялась на ноги, Ниночка тихонько плакала. Мать, воспользовавшись заминкой, добежала до рощи и наконец-то, укрывшись среди деревьев, решила накормить девочку.

Следом за одиночным бандитом со стороны Тарусы вдоль Оки явились ещё три самолёта. Они были крупнее предыдущего и натужно ревели высоко в небе. Приблизившись к мостам, они со сверлящим душу визгом рухнули один за другим прямо на беззащитную переправу. Но тут, на непокорном берегу, вместо того, чтобы со страха перед неминуемой смертью покориться или безгласно закрыться от неудержимой напасти в зарослях ивняка, дерзко, во всё лужёное горло заголосили строптивые зенитки, не умолкая ни на секунду. Бомбардировщики, словно наскочив на невидимую преграду, поскорее разлетелись в разные стороны, с гулом выходя из круга обрушившегося на них стального огня. Два их них перелетели железную дорогу и ушли в сторону центра города, по дороге нещадно высыпая бомбы на беззащитные сараи и крыши частных домов, а первый, едва не зацепив купол церкви, отбомбился по Лукьянову.

Чистов отбросил лопату назад, и она угодила в ногу студента, а тот в ответ завизжал от боли:

– Саня, чё творишь?

А Саша тем временем, не останавливаясь, наскоро раскидывал в стороны мокрый песок, и наконец-то на солнечный свет из грязного грунта явились знакомые шоколадные локоны. Не оборачиваясь, парень завопил студентам, что, окружив его, замерли за спиной:

– Да не стойте вы как вкопанные, а копайте дальше! Помогайте, вот она!

Кто-то из ребят бросился рядышком отгребать грунт от головы девушки, а ещё четверо стали в цепь и продолжили раскопки третьей несчастной. Крики вокруг сами собой стихли. Тем временем первую спасённую девушку на руках вытащили из рва и в спешке продолжали делать искусственное дыхание, следуя указаниям подоспевшей фельдшерицы.

Чистов высвободил голову Яны и, вспомнив, как действовал сапёр, взялся извлекать песок из её рта и носа. Распахнув с треском ворот сорочки и смахнув песок, Саша рассмотрел в нижней части лица и на шее девчонки выступившую сеть из почти чёрных венок, словно под землёй неведомый паук поспел оплести свою жертву ядовитой паутиной, желая в конце концов задушить её.

Девушка была тёплая на ощупь, и у Сани тлела слабая надежда, что спасение пришло вовремя и он не запоздал. Просунув руки под мышки девушке, он рывком, в который вложил все оставшиеся силы, вытянул Янку из-под завала. Но лишь только ноги девушки вышли из объятий матери-земли, Чистов, понимая, что в одиночку не справится, крикнул:

– Помогите мне, товарищи, вот ещё одна!

Ребята бросили лопаты и помогли уложить спасённую. Толпа сверху опять скатилась в ров. Прибежавший сержант незамедлительно принялся делать искусственное дыхание второй спасённой. Но через минуту отпрянул.

– Наверно, братцы опоздали, вроде девка холодеет.

Чистов никак не мог этого допустить.

– Да нет, товарищ сержант, попробуйте ещё разок, ведь это ж та самая Янка, вы что, не узнаёте? Сделайте хоть что-нибудь! Если бы она обморозилась или утонула, я бы знал, что делать. Или была ранена…

Сапёр принялся вновь запускать умолкшее сердечко лишенки. Вскоре подоспела и фельдшерица, распихивая любопытных, мешавших проходу, и сразу грубо заголосила:

– Не паникуй, парень, одну откачали, и эту вернём с того света!

Она поднесла ватку с нашатырём к носу Яны – девушка оставалась мертвенно-бледной, а после ещё уверенными движениями потёрла виски. Мельком глянув на собравшихся, крикнула тоном, не терпящим возражений:

– Дайте мне холодной воды! Быстро.

Где-то сзади сразу загремели железным ведром. И вскоре на дне рва оказалось два ведёрка.

– Лейте ей на шею, на руки и на ноги. И кто-нибудь разведите спирт.

Тут сверху заголосили:

– Очнулась! Очнулась первая!

А в двух шагах от них, в оставшемся завале, студенты наконец-то наткнулись на третью пострадавшую, теперь, склонившись, неумелые спасатели руками откидывали землю и от неё. Девушка оказалась в самой середине, и многотонный удар сорвавшейся сверху глыбы она приняла на себя, отчего, по всей видимости, скончалась прямо на месте. Из последних сил уставшие ребята вырвали её их оков сырой почвы, но оказанная помощь ни к чему не привела. Фельдшерица вскоре констатировала смерть.

– Есть родные или знакомые погибшей? – как-то буднично спросила седовласая женщина и оглядела собравшуюся толпу.

– А для чего вы спрашиваете? – ответила плотная женщина с искусанными губами. – Я у них бригадир, ну вроде старшей.

– Фамилия её нужна, что я в справке укажу-то? Да и надо везти её хоронить, или здесь закопаем? Как я понимаю, она из отбывающих наказание, а не студентка?

– Да, из лагеря мы, что под деревней Жидовиново Серпуховского района. А погибшая – это Катя Сенина.

– Тогда пойдёмте, у меня всё запишем.