Мирмухсин Мирсаидов - Зодчий

— Ты что, не в своем, что ли, уме? Или ничего не поняла?

Бадия молчала, широко открытыми глазами глядя на своего палача.

— Тебя здесь все равно никто не услышит, кричи не кричи.

— Подлец!.

— Мели, мели языком сколько угодно.

— Можешь убить меня!..

— Лучше соглашайся по-хорошему. Все равно я по лучу все, что мне надо, а имя твое будет опозорено, ты не сможешь жить на свете. А отец твой умрет от такого удара. Будет покончено и с дурацким медресе, которое затеял строить этот безбожник Улугбек. Люди разбегутся, хумданы для кирпичей остынут… Лучше добром соглашайся.

— Сгинь, мерзавец!

— Советую подумать хорошенько.

Незнакомец вышел, собрал валявшиеся под ногами лепешки на поднос и кинул к ногам Бадии. Затем запер дверь и ушел.

«Что произошло? — в отчаянии думала Бадия. — Мне поставили капкан, и я, как несмышленая, попалась в него. В тот раз, в крепости мне помог кинжал. У горы Кухисиёх тоже меня выручил верный кинжал. А теперь его нет. Если этот негодяй убьет меня, что будет с Зульфикаром? С отцом? Неужели этого гада послал Ахмад Чалаби? Он ведь и об Улугбеке сказал, безбожник? Значит, это наш враг. Они что-то затевают. А ведь мне, глупой, советовали не ходить одной, твердили, здесь, мол, не Герат. Что же я натворила?»

Бадия оглядела комнату, кирпичные толстые стены. Через маленькое отверстие в стене выглянула во двор. Ии души. А дверь крепкая, прочно сбита из широких досок.

Подергав замок, Бадия снова обошла комнату, ища хоть что-нибудь, что могло бы послужить ей защитой. Но, кроме циновки и войлока, в комнате не было ровно ничего. Она провела ладонью по стенам — точно гранитные. Нет у нее и кинжала, который она носила за подкладкой безрукавки. Ни ее мальчишеских нарядов, ни кинжала, с которым она прежде не расставалась, Зульфикар не одобрял. А ей не хотелось огорчать мужа… Охваченная ужасом Бадия еще раз обошла свою сырую темницу, с силой надавливая на каждый кирпич. Потом наскребла под войлоком горсть земли и сложила в угол. Снова подошла к отверстию в стене и ощупала его вокруг. Стерев в кровь кончики пальцев, обломав все ногти, она с неестественной силой выломала кусок кирпича рядом с оконцем. Она ждала, что вот-вот появится ее палач с ножом… Она неожиданно ударит его в висок.

Дверь скрипнула, и незнакомец, держа нож, снова вошел в комнату. Бадия отвела руку с кирпичом за спину.

— Ну, надумала? Решайся, и через часок я тебя выпущу.

Бадия молчала.

— Ну, хватит, поди сюда. Ничего с тобой не случится, не маленькая. Смирись с судьбой. Ведь и я пришел в этот мир не без надежд на счастье. Сколько я гонялся за тобой, сколько мук принял, должна же быть и награда. Сделай меня на миг владыкой мира, Бадия!

— Не подходи!

— Ах, так? Ну и подыхай здесь! — Он снова запер дверь и вышел.

Зульфикар клал кирпичи и то и дело поглядывал на улицу. Он знал, что Бадия вот-вот должна принести лепёшки, она еще с утра обещала их испечь. Он предупредил об этом отца, зодчего, Заврака и Гавваса — пообедаем, дескать, вместе и на славу. Время перевалило за полдень, а Бадия все не шла. Проголодавшийся Заврак издали делал Зульфикару знаки, показывая на живот — подвело, мол, кишки, когда же обед прибудет?

— Потерпи, сейчас Бадия придет, — крикнул Зульфикар, а сам не отрывал взгляда от улицы. Но ни Бадия, ни сестры не появлялись.

Зульфикар удивленно поглядывал на отца.

— Ну что ты так беспокоишься, взял бы да сбегал домой, — посоветовал уста Нусрат.

Сам он тоже клал кирпичи и делал это так проворно и ловко, что ученики, подававшие ему кирпичи, не поспевали за ним.

Зульфикар бросился домой. Дома Бадии не оказалось.

— Куда же она могла деться? — встревожилась мать. — Завернула целый поднос лепешек и ушла. Уже давно.

— Может, к Масуме-бека заглянула по дороге? Сейчас побегу туда, — сказал Зульфикар, стараясь скрыть от матери свою тревогу. Но и у Масумы-бека Бадии тоже не было.

— В полдень она испекла лепешки и вышла из дома, — объяснил теще Зульфикар. — А настройке ее нет. Я думал, может, к вам забежала.

— Господи, — заволновалась Масума-бека, — куда же она могла деться?

— Может, она у ваших соседей? — с надеждой спросил Зульфикар.

— Да не водится за ней таких привычек, не могла же она, зная, что вы ждете еду, рассиживаться в гостях. О господи, что же случилось?

— Ну я бегу! — крикнул Зульфикар и выскочил на улицу.

— Буду ждать вестей, — крикнула ему вслед встревоженная Масума-бека.

Зульфикар обошел все улицы, прилегающие к дому, к стройке, к махалле Намазгох. Бадии не было нигде. Он снова вернулся на стройку. Бадия и сюда не приходила. Зульфикар снова бросился в город, снова забежал домой.

— Нет? — в ужасе закричала его мать, — Господи, куда же она могла деться? Ну зачем ей понадобилось идти одной? Я же говорила, говорила, о всевышний!

— Еду ведь могли отнести сестры! — в отчаянии крикнул Зульфикар.

— Погоди, может, еще придет.

— Да куда она могла пойти? Она ведь и города толком не знает! — У Зульфикара кружилась голова, дрожали губы. Он присел на краешке террасы. — Ну куда, куда она могла деваться?

Он тут же вскочил и снова бросился к медресе. Работы продолжались. Стоявший на стене зодчий вопросительно глянул на Зульфикара.

— Нашлась?

Зульфикар отрицательно покачал головой.

До самого вечера Зульфикар носился по городу, пробежал по всем улицам, заглядывал во все дворы. Бадия исчезла.

Исмаил Исфагани, видя волнение зодчего, попросил разрешение отлучиться, вскочил на коня и отправился прямо в приемную правителя. Зная, что должностных лиц, прибывших с важными делами, принимают без проволочек, он коротко изложил суть дела. Один из чиновников тут же приказал шестерым нукерам, всегда стоявшим наготове, скакать к городским воротам и задерживать всех подозрительных людей. Нукеры бросились исполнять приказ.

— Особенно следите за воротами Шейх Джалал и Мозори Шариф, — крикнул им вдогонку чиновник и рассказал Исфагани, что уже были случаи похищения девушек, что такое бухарцы совершить не могут и это дело рук разбойников из пустыни. От имени его светлости тархана он приказал есаулам обыскать все дворы махалли Деггарон, Суфиён, Заргарон, Равгангарон и Намазгох и во что бы то ни стало найти дочь зодчего.

— Нет нужды обращаться за помощью к его светлости, — сказал чиновник Исмаилу Исфагани. — Мы сами найдем ее.

Исфагани отправился к зодчему.

Всю ночь Зульфикар бегал от одних городских ворот к другим. Вместе с людьми есаула он побывал в самых подозрительных притонах и домах. Бадии нигде не было.

На следующий день зодчий на работу не вышел. Он слег. У него так заболело сердце, что он не мог даже подняться с постели. Однако, когда ему сообщили, что на стройке работы идут кое-как, что по городу ползут неприятные слухи, он пересилил себя и, несмотря на мольбы жены и Заврака, явился на работу. Люди от души жалели его, а зодчий неустанно трудился наравне со всеми.