Валерий Кормилицын - Разомкнутый круг

Какой-то раненый солдат сообщил им, что французы взяли Багратионову плешь.

– У-у! Деревня! Не плешь, а флешь, – вразумлял его Шалфеев, и тут пришла команда строиться.

«Побегу испорчу настроение хохлам», – решил он.

– Строиться! Строиться приказано! – заорал, наклонившись к погребу. – Братцы! Да они тут сало жрут! – возмущенно произнес он, разглядывая, как вылезшие хохлы умиротворенно вытирают жирные губы.

– Теперь нам сам черт не брат! – произнес Огурец.

– Теперь нам смерть не страшна! – поддержал его Укроп, поглядывая на вахмистра.

Эта огромная масса войск служила прекрасной мишенью для французской артиллерии, но была необходима для защиты Курганной батареи.

Ядра и пули косили солдат и кавалеристов, но войска пока не двигались с места. Вскоре пришло известие, что деревню Семеновскую взяли. Затем прискакавший вестовой сообщил, что Коновницын и Бороздин отбили деревню, но через некоторое время пришло сообщение, что ее снова занял француз, а конногвардейцы в бой всё не вступали, потеряв между тем несколько человек от залетевших пуль и снарядов.

Это не лучшим образом сказываюсь на моральном духе. Одно дело погибнуть в бою, а другое – вот так, не успев взять с собой врага.

Даже у Оболенского стали сдавать нервы.

– Черт побери, Рубанов! – подъехал он к Максиму. – По всему видно, что вот-вот в нашем эскадроне освободится вакансия взводного. – Прислушался к свисту пуль.

– Ну да! И он избавится от вредной привычки пить по утрам шампанское! – поддержал его Максим.

– Га-га-га! – заржал во всю глотку князь, заглушив даже артподготовку.

Таким же громким смехом поддержал его Рубанов.

«Заболели, что ли?» – поглядел на них вздрагивающий от взрывов бомб и гранат ротмистр Вебер.

– Господи! Клянусь тебе! – патетически воскликнул Оболенский, воздев руки. – Коли останусь жив – шампанского ни капли не выпью! – поднял глаза к небу, внимательно поглядев ввысь, перекрестился и подумал, что здорово ошарашил Бога, до крайности удивив этой огромной жертвой.

– Здорово загнул! – посильнее Бога и особенно княжеского ангела-хранителя поразился Рубанов. – Тогда я, ежели буду жив, устриц в рот не возьму! – дал обет Максим.

– Но это нам не грозит! – пессимистически подытожил Оболенский, отъезжая к своему взводу и видя, как рядом замертво упал кавалерист.

Через час к конногвардейцам подлетел Нарышкин.

– Господа! Багратион тяжело ранен! Все произошло на моих глазах, когда мы вместе ходили в атаку, – произнес он. – Скоро и вам в дело! – Стегнув запаленную лошадь, умчался прочь.

Почему-то забыл сообщить, что нес перед полком знамя! – кивнул в сторону ускакавшего друга Рубанов.

– Да разве все упомнишь?! – повеселел Оболенский.

Бой переместился на Центральный курган.

– Вице-король Италийский Евгений Богарне штурмует батарею! – передавали из уст в уста.

– Француз взял редут! – докатилось по рядам до конногвардейцев.

Через полчаса таким же образом пришла весть, что генерал Ермолов всего лишь с одним батальоном Уфимского полка отбил люнет.

«Наполеон получил то, чего так долго добивался – генеральное сражение! – думал Кутузов, слушая донесения штабных офицеров. – И, по-моему, он не совсем доволен сложившимся положением вещей – русские дерутся упорно и не отступают. Ему удалось лишь немного потеснить наш левый фланг, и теперь он вплотную занялся центром, следовательно, на правый фланг сил у него не хватит…

А мы, ко всему прочему, преподнесем Бонапартию сюрприз – щелкнем по носу, вернее, по мягкому месту». – Подозвал он Платова и Уварова, приказав им обойти левый фланг французов и ударить в тыл.

1-й кавалерийский корпус и казаки Платова переправились через Колочу у поселка Малое и неожиданно налетели на противника.

В рядах французов и немцев возникла паника.

После этой атаки обозленный Богарне, в отместку русским и чтобы поправить свое положение, всерьез занялся Курганной батареей. Многочисленную свою кавалерию он послал в обход Центрального кургана, рассчитывая разрезать русскую позицию и, как недавно казаки, выйти в тылы противника.

Французская пехота в это время ударила на батарею «в лоб».

Конногвардейцам подвезли кашу.

– Братцы! Налетай кушать! – орали повара, но аппетита ни у кого не было.

– Какой там кушать? А ну-ка прикажут в атаку? – нюхал душистый пар Шалфеев.

Однако Огурец с Укропом были иного мнения и подошли с котелками к повару.

– И куда в вас только лезет? – осудил обжор Степан.

– Можа, последний раз едим… – крестились они свободной от котелка рукой.

– Славно у вас тут! – спрыгнул с лошади подъехавший к офицерам полковник в семеновском мундире. – А мы там голодные стоим, – произнес он мягким голосом, снял треуголку и вытер платком лысину.

«Ба! Да это же Николя! Старый картежник! – тут же узнал его по лысине и замедленному, убаюкивающему голосу Рубанов. – Правда, тогда он был помладше чином. Да и я – корнетом! – с удовольствием глянул на свой эполет.

– Произвожу рекогносцировку! – между тем сообщил семеновец, здороваясь за руку с Вайцманом, Вебером, Гуровым и, наконец, с Рубановым.

– Не узнаете, господин полковник, проигравшегося корнета?! – улыбнулся он.

– Позвольте, позвольте?! Нет, извините, не припоминаю.

– Ну и ладно! А то, может, сыграем в картишки? – засмеялся Максим.

– Непременно! Непременно после боя сыграем. Приходите к нам на позицию, – произнес мягким своим голосом, направляясь к полковнику Арсеньеву.

– Пехтура чего-то верхами разъезжать стала! – подойдя к Максиму, стрельнул глазами в сторону гостя Оболенский. – Ищет, куда улепетывать ловчее, – сделал он вывод.

В это время впереди, в рядах 4-го корпуса раздались крики и стрельба – то кавалерия графа Коленкура, обогнув Семеновский овраг, ринулась на линии русских полков.

Русские не растерялись: Кексгольмский, Пернавский и 33-й егерский выдержали самый тяжелый первый натиск и ответили мощным огнем.

Быстро переговорив с Арсеньевым, семеновский полковник взобрался на лошадь.

– Да куда вы? – попытался остановить его штаб-ротмистр Гуров. – Видите, что началось? Как раз в плен угодите…

Но семеновец уже скакал в сторону своих позиций.

– Похоже, дело нешуточное! – радостно произнес Оболенский. – А вон опять гости… Вроде бы даже генерал. И снова лысый! – увидел он подъезжающего Барклая.

Шляпу тот где-то потерял.

– По коням! – хрипло зарычал Арсеньев, заметив командующего 1-й Западной армией.

Через минуту полк построился. Невдалеке строились кавалергарды. Два этих полка объединили в бригаду под командой генерал-майора Шевича.

– Второму эскадрону правое плечо вперед! – услышал Рубанов голос Вебера.