Мулк Ананд - Два листка и почка

Но Тайпу скоро выдохлась. Ни боль от впившихся ей в бока каблуков, ни страх перед новыми ударами не могли заставить ее скакать с прежней резвостью, и она сбавила ход как раз в момент, когда Хитчкок, вымахнув откуда-то, словно тень пронесся перед носом Рэджи и умчался прочь на своей лошади, выхватив у него мяч.

— О черт! — выругался Рэджи и с досады снова со злостью вонзил каблуки в бока Тайпу и передернул ей мундштук во рту. Кобыла, набравшись храбрости, вместо того чтобы повиноваться, описала полукруг, а потом вовсе отказалась идти вперед. Самая дикая, необъезженная лошадь не могла бы так напугать Рэджи, как неожиданное ослушание всегда покорной Тайпу.

— А ну вперед, дура, — процедил он сквозь зубы, и лошадь, словно почувствовав непреклонную решимость седока, подчинилась.

Рэджи обливался потом, а внутри у него все клокотало от негодования, в нем вскипела волна слепой злобы, которой наконец удалось выплеснуться наружу, как порыв бури вырывается на простор из ущелья, долго сдерживаемый в его скалистых теснинах. В эту минуту Рэджи ничего не сознавал и скакал как одержимый, не разбирая дороги. Тут он заметил мяч в сотне ярдов перед собой и направил лошадь к нему. Но Ральф был уже возле мяча.

— Афзал, Афзал, — в отчаянье закричал Рэджи, — к мячу, скачи же, будь ты проклят!

Но прежде чем Афзал успел прискакать на помощь, Ральф подхватил мяч своей клюшкой и под носом у Крофт-Кука забил еще один гол команде Рэджи.

— О боже, — простонал Рэджи, совершенно сраженный таким исходом, — четыре к одному, и все по вине этого плешивого черта, — добавил он, с ненавистью глядя на Крофт-Кука.

Злоба и негодование душили его, он натянул повод, не зная, как успокоиться. Доносившиеся до него аплодисменты зрителей еще более увеличивали его ярость, и он взглянул в ту сторону, где на краю поля был натянут тент; под ним разместились миссис Мэкра, миссис Крофт-Кук и жена полицейского чиновника Смита.

— К черту потаскух, — пробормотал Рэджи, вглядываясь в тень под пологом тента, чтобы увидеть, расставляет ли клубный буфетчик столики.

Легкое дуновение ветерка приятно освежило ему лицо, и он заметил, что солнце уже зашло за верхушки вязов. Он глубоко вдохнул воздух и внезапно ощутил во всем теле истому, смутное волнение в крови, всегда возникавшее у него от верховой езды. Воображению его тут же представилось тело женщины с соблазнительно обнаженным торсом. Ему захотелось поскорее закончить состязание: он так бы и ринулся домой и бросился на свою жертву, буквально набросился бы и растерзал ее на части.

Кровь прилила ему к лицу при мысли о таком блаженстве, и глаза полузакрылись от нахлынувших чувств.

— Друг мой Рэджи, — окликнул его Ральф, — Афзал собирается пробить мяч.

Рэджи сразу очнулся от своих мечтаний.

— Попытаюсь еще раз, — пробормотал он и тронул лошадь. Можно было не торопиться, потому что кули, побежавший за мячом, не добросил его до Афзала.

Рэджи был настороже и приготовился принять мяч, так как знал, что Афзал перепасует его ему. Тут Тайпу неожиданно мотнула головой и, закусив удила, бросилась в сторону, напугав Рэджи внезапностью своего маневра.

— Что сегодня стряслось с этой подлой тварью? — удивился Рэджи и ударил ее по крупу своей клюшкой. Тайпу скосила глаз на всадника и продолжала топтаться на месте, точно хотела сбросить с себя придавившую ее тяжесть. Улегшаяся было ярость Рэджи снова вспыхнула в нем — поведение лошади грозило осрамить его перед всеми.

— Хузур, берегите мяч! — закричал Афзал.

Рэджи взял кобылу в шенкеля и натянул правый повод, чтобы поднять ее с места в галоп. На секунду она замялась. Тогда Рэджи помахал хлыстом перед ее мордой и еще сильнее сжал ей бока. Это смирило лошадь. Она мерным галопом поскакала к мячу. Прежде чем Хитчкок успел наскочить, Рэджи подхватил мяч на лопаточку своей клюшки. Он обвел его между ногами кобылы Ральфа и затем снова завладел им уже в пятидесяти ярдах от Мэкра.

«Победить или умереть», — пронеслось у него в мозгу. Решительное стремление к цели охватило его словно вихрь, и он скакал, стоя на стременах, точно плыл по воздуху. Кто-то преследовал его сзади, стараясь перехватить Тайпу. Сильный удар — и мяч пулей полетел в ворота противника.

— Браво, Рэджи, браво! — закричал Крофт-Кук.

— Ловкий удар, мальчик, — похвалил его обычно сдержанный Мэкра, осаживая свою лошадь. Из павильона также донеслись возгласы одобрения.

Рэджи немного сконфузился, так как сам был поражен совершенным подвигом, и хотя он гордился, что ему удалось превзойти всех своей ловкостью, в душе он не мог не подивиться своей удаче.

— Славно, Рэджи, — поздравил его и Туити. — Давай-ка забьем еще гол до конца тайма.

— Так вперед, друзья! — воскликнул Крофт-Кук, вдруг воодушевившись своей ролью капитана команды. На этот раз кули, стоявший за воротами, более удачно подал сахибу укатившийся мяч.

— Ральф! Следи за ним, — крикнул Мэкра, и Рэджи почувствовал себя польщенным тем, что его считают особо опасным противником и выделяют из остальной команды. Он приготовился подхватить мяч. Теперь его задача — во что бы то ни стало перехитрить Хитчкока. Он захотел переменить место.

Но Тайпу снова заартачилась, била задом, старалась сбросить с себя седока. Рэджи сжал ее ногами так, что их едва не свела судорога. Но кобыла ржала, мотала головой, встряхивала гривой, однако не двигалась с места, точно вросла четырьмя ногами в землю, подобно могучему дубу, готовому выстоять в любую непогоду, лишь слегка покачивая ветвями. Рэджи снова погрозил палкой. Ее Тайпу боялась, и страх заставил ее тронуться вперед; она пошла боком, повертывая голову и стараясь разглядеть напугавший ее предмет. Убедившись, что это лишь знакомая бамбуковая палка с утолщением на конце, она решила не поддаваться.

Кобыла вдруг закусила удила и помчалась к конюшне.

Рэджи боролся, Рэджи изощрялся, Рэджи напрягал все силы. Рэджи ругался и проклинал. Рэджи призывал на помощь всю свою волю, свое умение и свои способности. Рэджи ожесточал свое сердце, насколько оно могло вместить ярость. Рэджи лихорадочно искал те уловки или приемы, какие только мог изобрести его ум. Рэджи вонзил свои каблуки в брюхо лошади. Рэджи хлестал ее по бокам, по крупу и по ногам. Рэджи до крови избивал ее концом своей клюшки, но он ничего не мог с ней поделать, разве что удерживал ее от того, чтобы она не взвилась в воздух.

А Тайпу скакала, точно слышала песнь ветра в ушах. Она мчалась, как буря, вырвавшаяся на простор безбрежной равнины. Она мелькала подобно молнии, и ржание ее было подобно грому. Она взвивалась на дыбы и опускалась на землю с упрямством, порожденным куском железа, вложенным ей людьми в рот. Она испускала звуки, подобно горе, раскалываемой на части землетрясением. Глаза ее налились кровью и роняли гневные слезы. Она разбрызгивала клочья пены… Тайпу ни за что не хотела больше участвовать в игре!