Софрон Данилов - Манчары

Он выполнил свой замысел — пришёл раньше преследователей. На чистом снегу чётко пролегли следы его лыж.

Саргы убрала в доме, поставила варить еду и сидела в ожидании мужа.

— Я очень соскучилась по тебе! — с весёлой улыбкой встретила она Манчары. — Ну как, кого ты подстрелил? А того горностая, который так искусно разряжал твой чархан, ты опять упустил?

Когда Манчары открывал дверь, у него была мысль тотчас же сообщить ей о предстоящей опасности и успеть попрощаться с ней до появления здесь преследователей. Но, увидев радостные, сияющие глаза своей подруги, обхватившей его широко распахнутыми руками, у него не повернулся язык сказать ей об этом.

Женщина, видимо, догадалась, что произошло что-то страшное, спросила встревоженным голосом:

— Что случилось, Басылай? Что ты увидел?

— Золотце моё, не двигайся, — прошептал Манчары. — Давай постоим… Что бы ни случилось… Постоим…

— Людей видел, да? Это точно… другие люди, да?

Манчары тихо кивнул головой.

— Хотят поймать тебя, да? И много их?

Манчары промолчал.

— А что же ты тогда стоишь?! — воскликнула Саргы и толкнула Манчары в грудь: — Беги! Беги скорее! Может…

— Поздно…

В этот момент в дверь постучали.

— О-о, несчастье!.. — Женщина, вскрикнув, обвила руками шею мужа.

— Басылай… Басылай… — сказал голос снаружи.

Манчары отвёл от себя руки Саргы и подошёл к двери:

— Слушаю.

— Басылай, исправник, приехавший из города, пришёл со своим вооружённым отрядом. Твой дом окружили около ста человек. Меня вот послали к тебе, чтобы я сказал об этом. Тебе велят сдаться, — сказал снаружи тихий, грустный голос — Я и сам думаю, что тебе лучше будет сдаться. Как ты сможешь бежать от такого множества людей? Тебя застрелят ни за что ни про что.

— Где исправник? Далеко? — спросил Манчары.

— Не очень далеко. Они остановились вон за теми деревьями и стоят.

— Скажи, что я думаю.

— Скажу.

Вскоре снова послышался голос:

— Начальник не возражает. Говорит, чтобы соглашался.

— Ладно.

Саргы подбежала к Манчары:

— Что ты думаешь делать? Как быть? — Словно стараясь разбудить ото сна, она несколько раз дёрнула его за плечо. — Ты обо мне не беспокойся! Как ты сам решишь, так и будет.

Манчары снял со спины свою ношу и поставил её на пол, а ружьё закинул за плечо.

Саргы схватила со стены другое ружьё:

— Я тоже… Пусть будет что будет… Если и погибну, то лучше погибнуть вместе с тобой. Что же ты молчишь, Басылай?

Манчары взял ружьё из рук женщины и бросил его в сторону двери, а сам погладил прядь волос, упавшую ей на лоб:

— Золотце ты моё, что же мне раздумывать о том, как быть? Бежать — всё равно не убежишь. Биться — так с кем же драться? С тойонами да баями можно было бы. Но разве они сами пойдут вперёд, как ты думаешь? Они пошлют вперёд своих хамначчитов. А я не намерен проливать их кровь, обдумываю, потому что хочу побыть с тобой вдвоём.

В дверь громко постучали:

— Начальник торопит. Они замёрзли.

Манчары обнял Саргы и взял в руки ружьё.

— Ну, я выйду…

— Подожди же! — Женщина уцепилась за его руку. — Постой хоть ещё минутку…

— Милая моя, отпусти. Я сейчас вернусь.

Манчары резко открыл дверь. Человек, стоявший около двери, от неожиданности прыгнул в сторону.

— Где исправник?

— Во-он… — Человек указал ему на дерево в двадцати шагах.

За деревьями торчали дула ружей. А дальше, из-за огромной толстенной лиственницы, выглянула красная физиономия с рыжими усами:

— Я исправник… Именем государя императора и закона ты арестован!

Манчары шагнул вперёд. Красная физиономия с рыжими усами проворно спряталась за дерево и, исчезнув из виду, громко закричала:

— Ни шагу! Сделаете ещё шаг — пристрелим!

— Басылай, берегись! Эти люди запросто могут пристрелить, — прошептал человек, который стучал в дверь.

— Господин исправник, не пугай меня стрельбой. В меня столько раз стреляли, что я перестал бояться. А пока что в меня ещё ни одна пуля не попала, — сказал Манчары, стоя под прицелом сотни ружей, направивших на него свои дула. — Господин исправник, и ты не бойся. А лучше хорошенько выслушай, о чём я скажу. Вы мне дайте честное слово, что ни Саргы, ни меня не будете обижать и подвергать издевательствам. Саргы я привёл сюда насильно, так что она ни в чём не виновата. А что касается меня, то я, как повсюду кричат ваши начальники, не разбойник. И потому вы не должны обращаться со мной как с разбойником. Если вы не дадите мне твёрдого слова, что выполните всё это, то я не сдамся без боя. Помните, как гласит якутская поговорка: из немногих падут немногие, из многих падёт много.

— Ладно! Ладно! — торопливо и не раздумывая отвечала красная физиономия. — Даю слово офицера государя императора!

— Тогда разрешите мне войти и собраться, переодеться в другую одежду, чтобы следовать в тюрьму. В скором времени я выйду и сдамся.

— Разрешаю.

Нырнув в темень землянки, Манчары наткнулся на дрожащие руки Саргы.

— Ну как? — спросила она глухим, охрипшим голосом.

— Милая моя, у нас с тобой есть ещё целый час!

— А дальше?..

Манчары погладил рукой мокрые от слёз щёки Саргы:

— Не плачь, дорогая. Слёзами горю не поможешь, не спасёшься. Что же поделаешь: такова, значит, наша судьба…

— О-о, какое несчастье! Нам даже не дают тихо жить в норе, в самой глухой тайге, вдали от всего мира. О-о, люди! Почему они не дают нам спокойно пожить, а преследуют, словно диких зверей? — Саргы заплакала навзрыд, стала жаловаться на судьбу и припала головой к камельку. — Говорят, что есть всевышний бог. Почему же он не видит этого? Почему?..

Манчары поднял свою подругу и усадил её рядом с собой, стал гладить и подбирать её рассыпавшиеся волосы, крепко прижал к себе.

— Успокойся, моё золото. В трудные минуты надо, наоборот, делаться крепче и суровее. Дорогая моя, слушай внимательно, что я скажу. Предстоящей весной родится наш с тобой ребёнок. Если родится мальчик, то назови его Кэнчэри. Пусть сын Манчары Манчары — осока. будет Кэнчэри Кэнчэри — отава. . Если родится девочка, то назови своим именем, Саргы. Ребёнку нашему расскажи обо мне. Пусть он знает, что за человек был его отец, против кого он боролся, за что страдал и был вынужден годами пропадать в сырой темнице. Пусть знает и вырастет человеком, похожим на своего отца. Пусть он будет суровым человеком, люто ненавидящим тойонов и баев, таких, как Чочо! Пусть будет нежным и жалостливым человеком, горячо любящим батраков и хамначчитов. Поняла, маленькая моя?

Саргы тихо кивнула головой.

— А сейчас склоним друг к другу головы и посидим у нашего священного огня, гревшего нас в течение нескольких месяцев…

Зимняя проезжая дорога уныло вьётся среди окостеневших от мороза лесов, притихших болот, крутобоких оврагов и падей.