Константин Гурьев - Спасти или уничтожить

Ну, а после слов секретаря обкома уже рука потянулась вверх, чтобы попроситься…

В общем, к моменту, когда объявили перекур, напряжение достигло высшей точки, и из кабинета в курилку все ринулись дружной толпой.

Когда кабинет почти освободился, когда начальник областного управления НКВД и сам уже подходил к двери, навстречу ему в кабинет вошел человек в звании капитана. Остановился у двери, протянул конверт. На конверте указаны должность и звание начальника и коротко: «Вскрыть лично. Незамедлительно».

Следом за ним в кабинет шагнул Селянин. Храпов стоял в приемной, у дверей.

Едва начальник оторвал взгляд от бумаги, находившейся в конверте, вошедший спросил:

— Разрешите, товарищ майор, участвовать в следственных действиях вместе со старшими лейтенантами Храповым и Селяниным?

И, получив положительный ответ, продолжал стоять. Начальник областного управления глянул на него с удивлением, потом спохватился, вложил бумагу обратно в конверт, скомкал его и поджег.

Подождав, пока огонь охватит весь бумажный комок, обратился к новенькому:

— Видели?

— Так точно!

После этого начальник управления кивнул и сказал почти гражданским тоном:

— Не стану вас задерживать.

После чего старший сержант приложил ладонь к нижнему краю головного убора, ловко повернулся и вышел в полной тишине.

Следом за ним, глазами спросив разрешения у начальника управления, вышли Храпов и Селянин.

В коридоре представился:

— Капитан Воронин.

Селянин понимал, что положение изменилось, но попытался еще взять инициативу в свои руки:

— Каково ваше задание, товарищ капитан?

Воронин улыбнулся открыто и доброжелательно, однако голос его звучал сухо:

— Мои полномочия доведены до начальника управления, которые он изучил при вас. Можете поинтересоваться у него.

И сразу же вытащил из кармана галифе небольшую коробочку, достал из одного отделения лист бумаги. Ловко свернув цигарку, Воронин закурил и, пустив струю дыма, обратился к Храпову:

— До вашего хозяйства далеко ехать?

— Часа четыре, может, побольше. Как с дорогой будет.

Воронин вытащил из кармана «Мозер», глянул, сказал:

— Сегодня засветло все равно не успеем? Значит, давайте так: выезжаем утром, часов в пять, чтобы засветло осмотреться на месте. Вы оба в общежитии НКВД? Ну, и я туда подтянусь к пяти. До свидания, товарищи.

И, четко взяв «под козырек», ушел почти строевым шагом.

Проводив его, Храпов спросил:

— Ну, и что ты думаешь обо всем этом?

Селянин ответил сразу и с пониманием:

— Одной бутылки мало будет.

Утром, пока ехали к лагерю, Воронин то ли спал, то ли просто сидел, прикрыв глаза, устроившись на заднем сиденьи. Молчали и старшие лейтенанты, и даже балабол водитель Тарас тоже замолчал и ехал, всем видом своим выражая неудовольствие: дорога дальняя, а все молчат!

Воронин открыл глаза и стал смотреть по сторонам только часа через три. Потом спросил ни с того ни с сего:

— Тарас, а вот там можно проехать, — и, тронув шофера рукой, указал влево.

Тарас глянул в сторону Храпова, кивка не дождался и понял, что отвечать надо беспрекословно.

— Так точно, можно. Только там не так удобно. Вот метров через четыреста будет место лучше. Там, правда, до леса топко, но потом не дорога, а сплошной бульвар.

Воронин внимательно смотрел туда, куда указывал шофер, потом попросил:

— Покажешь, где это.

Не доезжая лагеря, попросил Храпова:

— Нам надо хорошенько утеплиться, товарищ старший лейтенант, и быстрее. Дел много.

Через полчаса выехали уже в ватных штанах, валенках и полушубках. Доехав до того места, которое показал Тарас, Воронин велел машину остановить и отдал распоряжение водителю:

— Ты тут жди, да не замерзни. А нам, товарищи старшие лейтенанты, дорога предстоит.

Метров через шестьсот Селянин, промокший от ходьбы по глубокому снегу, зло спросил, задыхаясь:

— Мы на кой хрен туда идем, Воронин?

Воронин, точно так же промокший, ответил спокойным тоном:

— Идем мы туда, чтобы ваши задницы спасти, твою, Селянин, в том числе. И не говори много, и так дышать тяжело.

Селянин даже не обиделся. Интересно стало!

Когда вошли в небольшой лесок, кажется, уже третий по счету, Воронин спросил у Храпова:

— Шестого ноября какая температура воздуха была?

Тот от неожиданности остановился и переспросил:

— Чего?

Воронин усмехнулся:

— Воздуха, воздуха, не ослышался.

— Да откуда я помню?

Воронин вздохнул:

— Тоже верно. На кой вам это знать? А про воду лучше не спрашивать?

И пошел дальше.

На берегу остановился, скрутил цигарку и, наслаждаясь курением, повел рукой в сторону залива:

— Ну вот, товарищ Храпов, посмотрите на свой лагерь с этой стороны. Сейчас мы с вами тут должны провести тщательный осмотр на предмет обнаружения признаков пребывания тут людей, ясно?

Долгого осмотра и не понадобилось — следы обнаружились почти сразу.

— В общем, картина такая, — заговорил Воронин. — Побег был готов заранее, ждали морозов, которые скуют заливчик этот.

— Да, тут ледок-то — одно название. Ты думаешь, я бы просмотрел серьезный лед? — вздыбился Храпов.

— Товарищ Храпов, — успокаивающе попросил Воронин. — К вам никаких претензий. Вы тут ни в чем не виноваты, и я это отражу в отчете. И товарищ Селянин все делал правильно. Просто на другой стороне были люди…

Воронин помолчал, подбирая слова, и видно было, что ему не хочется задеть других.

— В общем, были люди, которые проблему знают лучше нас троих, вместе взятых. И это бывает иногда, — усмехнулся он. — В общем, ваши подопечные собрались в лагере возле условленного места, а с этой стороны им передали веревку, ну, или канат, или еще что-то такое. Человек ложился на лед, и его этой веревкой просто тащили. Он лежит, давление минимальное, лед выдерживает. Так и пересекли заливчик.

Храпов подозрительно посмотрел на Воронина, подошел к бережку вплотную, посмотрел на другую сторону заливчика.

— Да нет, не может быть.

Еще раз посмотрел:

— Кто бы им туда веревку-то передал?

Воронин пожал плечами:

— Не знаю. Может, собака, может, парнишка какой, легкий да верткий. Может, они туда фанеру протащили, чтобы удобнее было перебираться, не знаю.

Повернулся к Селянину:

— Вы как считаете, товарищ старший лейтенант?

Селянин зло сплюнул:

— А то и на коньках прокатился кто!

Потом спросил, обращаясь в пустоту:

— Дальше-то что?

Воронин ответил сразу, с готовностью:

— Кому — как. Мне, например, в обратный путь отправляться и докладывать.

— О чем? — не скрывал удивления Селянин. — Вы уже все выяснили?

— Выяснил, — ответил Воронин. — Вы, товарищ Храпов, составите рапорт о том, что заключенные в состоянии нервной аффектации пытались бежать вплавь, но, естественно, утонули, переохладившись.