Сергей Сержпинский - Снайпер-инструктор

– Мы тоже верующие люди, католики. Вера помогла нам понять, что война это зло. Она губит наш народ, ведёт его к пропасти.

Винокуров закончил разглядывать карту и, встав на ноги, скомандовал бодрым голосом: «Подъём! Приготовиться к маршу!» Мы поднялись, отряхнули с себя сено, и пошли за Сергеем на запад к следующему хутору. По пути он напомнил, чтобы теперь все говорили только по-немецки. Перед хутором нас остановил немецкий часовой и потребовал назвать пароль. Пришлось объяснять ему, что идём второй день из окружения, продвигаемся к своим. Часовой оказался доверчивым. Винокуров спросил его: «Не знаешь где наш 1121 полк? Мы отстали от своей части».

– Здесь такого нет, я из 1049-го полка.

– А как этот хутор называется?

– «Сюттенен», – ответил немецкий солдат. От него так же узнали, что здесь располагалась рота пехоты, поэтому мы поспешили уйти. Издали заметили окопы возле хутора, других укреплений не обнаружили.

Пока шли к следующему хутору, я разговаривал с Карлом, задавал ему вопросы, которые давно хотел задать.

– Скажи, Карл, в чём сила нацистской идеологии? Почему немцы поддались нацистам?

Карл немного смутился от такого вопроса, но постарался мне объяснить:

– Во-первых, не все немцы поверили в эту идеологию, – стал говорить он по-немецки, – во-вторых, творцы нацизма ссылались на видных учёных, выставляли свою идеологию, как научно обоснованную. Учёные обнаружили захоронения древних людей высокого роста, около двух метров, и назвали их Арийцами. Установили, что они были светловолосые, голубоглазые, очень развитые физически. Первоначально их обнаружили в средней Азии, затем в других местах, в том числе и в Европе. Предполагали, что появились Арийцы в горах Тибета, а оттуда постепенно переселялись через среднюю Азию в Европу. Нацисты считают, что Арийцы самая совершенная и развитая раса, что они создали все древние цивилизации, в том числе Египетское и Римское государство. Но с веками Арийцы перемешались с другими менее развитыми народами. Поэтому, нацисты хотят возродить Арийскую расу искусственно. Они планируют уничтожить не полноценные народы, а немцам завоевать мировое господство. Немцы, согласно их учению, более чистая нация, сохранившая черты Арийцев. Не случайно в эсесовцы берут, в основном, высоких и светловолосых людей. Многим немцам понравилась идеология фашизма, ведь приятно ощущать себя самым лучшим. Гитлер обещал, что у каждого немца будет много рабов, и каждый станет богатым хозяином.

– Вначале ты тоже верил фашистам? – спросил я Карла.

– Скажу честно, верил, – смущённо произнёс Карл.

– И когда перестал верить?

– Это произошло в концлагере. Я не смог воспринять, как должное, издевательства над военнопленными. Ужасно видеть все эти жестокости. Я не смог, и однажды вслух высказал возмущение своему напарнику Отто. Он оказался единомышленником, и мы решили действовать.

– А какие были издевательства над пленными? – вновь задал я вопрос.

– Лучше не спрашивай. – Ответил Карл. – Мне хочется забыть тот ужас, который пришлось видеть.

– Ну не бойся, расскажи, – не унимался я.

– Например, провинившихся узников, зимой, выгоняли на мороз, обливали водой, и люди умирали от холода в мучениях.

Последние слова Карл говорил со слезами на глазах, и я не стал больше любопытничать. Кроме того, время для разговоров истекло, так как наша разведгруппа вышла к очередному хутору. Подбирались к нему осторожно, пытаясь выяснить, есть ли там солдаты. Из-за кустов Винокуров смотрел в бинокль, а я в оптический прицел своей винтовки. Все взяли в разведку трофейные автоматы, а мне велели взять мою снайперскую винтовку. Ведь немцы тоже, при необходимости, пользовались трофейным оружием. Вполне нормально, что у меня, у немецкого солдата, была советская винтовка.

Винокуров, глядя в бинокль, высказал сомнение:

– Наверное, здесь военных нет. Ни кого не видно, и лошадь гуляет без привязи, какая-то приблудная, ест сено из стога. А ты ни кого не заметил?– спросил он меня.

– Нет, не заметил, – ответил я, и предложил. – Давай подожгу стог зажигательной пулей. Если в доме кто-то есть, то выбегут на пожар.

– Это не подходящая идея, – возразил Сергей, – надо кому-то из нас сходить туда, ведь мы в немецкой форме.

Сходить вызвался Отто. Он предположил, что там, может, найдёт что-нибудь поесть, сало, или ветчину. Все мы уже проголодались, так как взяли с собой хлеба совсем мало. Винокуров разрешил ему сходить. Мы видели, как он спокойно вошёл в дом, но долго не выходил. Тогда Сергей велел мне и Монаху сидеть в засаде, а сам вместе с Карлом, пошёл на хутор.

– Если мы тоже задержимся, и ты почувствуешь опасность, то поджигай сено в стогу, – уходя, дал он мне указание.

Начались томительные минуты ожидания. У Монаха были часы, и он смотрел на них, когда пройдёт полчаса. Пока ждали, то неоднократно слышали далёкую канонаду. Вблизи было тихо, а там шли бои. Несколько раз в небе пролетали самолёты, и наши и фашистские, ведь погода была лётной.

– Нет их, давай стреляй по стогу, – озабоченно вздохнул Монах, глядя на часы. Я зарядил в винтовку патрон с зажигательной пулей и выстрелил в стог, но сено не загоралось.

– Почему не зажигается? – удивился Монах. – Может, у тебя патрон отсырел?

– Такое не бывает, – возразил я, и зарядил второй патрон, последний, из зажигательных. «Если опять сено не загорится, то придётся нам идти на выручку», – мелькнула в голове мысль. От второй пули сено быстро вспыхнуло. Огромное пламя почти без дыма, наклонилось в сторону кирпичного дома, в котором находились наши товарищи. Слух улавливал треск горящего сена и ржание испуганной лошади, отбежавшей в сторону. Затем, с криками о пожаре из дома выскочили человек семь солдат. Среди них наших ребят не было. Я застрелил из снайперской винтовки двоих, а остальные убежали. Стог быстро прогорел, и мы с Монахом пошли к дому, выручать своих товарищей.

Осторожно вошли в крыльцо, прислушиваясь, что там внутри. За дверями голос Винокурова уговаривал кого-то по-немецки:

– Успокойся, положи карабин, мы тебе ничего не сделаем…

Монах, нахлобучив каску, резко открыл дверь, и вошёл в комнату, с автоматом наизготовку. Я последовал за ним. В углу, на чёрном, кожаном диване сидели наши трое разведчиков, со связанными руками, а, напротив, с карабином стоял немецкий солдат, молодой парнишка, бледный от волнения.

Он не успел отреагировать, и Монах выхватил у него карабин. Парнишка задрожал от страха, а Карл успокоил его, сказал, что мы ему ничего не сделаем.

– Мы быстро уходим отсюда, – сказал Винокуров, когда развязали ему руки.

– Надо поесть, суп остывает, – умоляли голодные разведчики.