Ританна Армени - В бой идут «ночные ведьмы» [litres]

На следующий день – еще одна новость. Девушкам сообщают, что у них изменится форма. Они больше не будут носить мешковатые мужские штаны, им не придется больше их укорачивать и сужать на талии. У них будут юбки, настоящие юбки, со складками и ремешком. Синие юбки и коричневые гимнастерки – хорошее сочетание цветов. И еще – их обуют в американские красные сапоги. Но и это не все. Им выдадут нижнее белье! Генерал Вершинин сам этим занялся. «Это не по уставу, но вещь необходимая», – объяснил он.

«Сапоги, – рассказывает Ирина, – впитывали влагу, как промокашка. А юбки эти были ужасно неудобными. Представьте себе девушку в юбке, залезающую в У-2, а потом вылезающую из кабины… Мы пару раз их надели, а потом снова перешли на старую форму. Юбки мы хранили для особых случаев – для парада или если надо было пройти перед важными гостями. Только тогда мы и надевали то, что в шутку называли "парадной формой"».

Но однажды тон рассказа нашей «ведьмы» поменялся. В тот день Ирина показала нам географическую карту. Это была карта бывшего Советского Союза – его границы уже не соответствовали границам нынешней России. Черная линия, разделяющая СССР на две части, обозначала линию фронта 1943 года. Досюда немец дошел, и его надо было изгнать.

Ирина провела пальцем с северо-запада на юго-восток, из Крыма на Кавказ, в Краснодарский край. «Мы были здесь», – говорит она и указывает на небольшой выступ между Черным и Азовским морями: это Таманский полуостров. Две тысячи квадратных километров: в феврале 1943 года этот клочок земли имел важнейшее стратегическое значение. Отступающие немцы не хотели оставлять полуостров, позволявший контролировать проход между Азовским морем и Черным. Задача Красной армии состояла в том, чтобы выбить врага с Тамани. В решении этой задачи участвовали и «ночные ведьмы», летавшие ночами из-за реки Кубань бомбить позиции фашистов.

«Что было нового, – говорит Ирина, – так это то, что теперь мы наконец-то шли вперед – закончился долгий период нашего отступления». Она объясняет нам это несколько раз, повторяясь, как будто опасается, что мы не осознаём перемены, которая произошла на фронте в первые месяцы 1943 года. Показывает нам черные стрелочки на карте: они обращены на запад – туда, откуда пришел враг и куда его теперь гнали. «Вы уверены, что поняли, о чем я вам толкую?» – «Да, Ирина, все понятно», – отвечаем мы ей. Палец «ведьмы» по-прежнему указывает на Тамань – немцы держались там до октября, не желая сдавать этот плацдарм у ворот Кавказа с его нефтяными скважинами.

Ирина складывает карту. Теперь она может рассказать нам, что это был за год, теперь мы точно все поймем. Потому что начало контрнаступления – это один из самых драматичных и тяжелых моментов войны, когда все усилия, все помыслы были направлены на победу, когда жизнь приобрела единственную цель, когда смерть постоянно была рядом, как верная подруга. «Столько девочек погибло в эти месяцы, – говорит Ирина, – немцы сбивали наши самолеты чуть ли не каждую ночь».

В Сталинграде течение войны поменяло направление. Как будто какая-то неодолимая стена сначала остановила ее движение, а потом заставила повернуть вспять. Отныне ветер войны дует не с запада на восток, а из Азии в сторону Европы.

Именно в Сталинграде решилась судьба мировой войны. Шесть месяцев кровопролитных боев, сотни тысяч погибших и раненых. Теперь уже Красная армия принудила силы противника к отступлению.

В Сталинграде армии поменялись ролями – до сих пор напролом шел вермахт, а теперь стратегическую инициативу перехватил Советский Союз.

Наши девочки на далеком Кавказе знают, что фельдмаршал Паулюс с остатками своей армии был вынужден капитулировать и что Ленинград по-прежнему переживает ужасы блокады. Еще им известно, и это уже из собственного опыта, что немцам так и не удалось выйти к нефтепромыслам – там, докуда они дошли, остались лишь заглушенные скважины. В целом это была еще не победа, но перелом в ходе войны сделался очевиден.

«Настоящая борьба еще только начинается», – говорит Сталин в своем обращении к народу.

Июльские ночи коротки. Не успеет взойти луна, как ее уже гасит утренняя заря. У «ведьм» мало времени на бомбардировку, но они вылетают на задания каждую ночь без исключения.

Отныне они следуют проверенной схеме: сначала взлетает один экипаж, через пять минут – второй, за ним – третий и так далее. Когда от земли отрывается последний самолет, на полевом аэродроме уже слышится гул возвращающегося первого. Передышки у экипажей короткие: пока грузятся бомбы и наполняется бак, пилот и штурман успевают выпить стакан чая, и самолет вновь взлетает. И так до восхода солнца.

Тридцать первое июля. Лариса садится в У-2, у нее две задачи: сбросить мощную бомбу на заданную цель и обучить Надю, которая до сих пор была вооруженцем, а теперь закончила курсы пилотов.

Лариса выглядит уверенной и спокойной. Прежде чем взлететь, она ободряет свою ученицу: «Погода – что надо, ни малейшего ветерка». Путь к станице Крымская будет недолгим, им только остается следовать за самолетом, вылетевшим перед ними. «Видишь, – говорит Лариса в резиновую трубку, – мы почти на месте. Женя и Лена сейчас сбрасывают бомбы… прожекторы немцы еще не включили… нас еще никто не видит, я спущусь, а ты внимательно смотри – как только мы окажемся над целью, дергай шнур и отпускай… не волнуйся, говорю тебе. Надо все делать быстро, очень быстро…» Вдруг Лариса замолкает. Впереди вспыхивает пламя – У-2, летящий перед ними, превратился в факел и падает вниз. Она пытается понять, откуда ведется огонь, смотрит на землю, но зенитки, кажется, пока молчат. Но тут другой самолет вспыхивает, как спичка, и второй горящий факел падает на землю. На этот раз Лариса уверена: огонь ведется не с земли. «Подожди!» – кричит она Наде, ослепленная ярким светом. Неужели стреляют сверху? Над ними немецкие истребители? Такого еще не было. Но вот показался один, второй, третий немецкий «мессер» – последний открывает огонь прямо у них на глазах. Сомнений нет: смерть настигает их сверху. Сердце сжимается, ноги коченеют. Ларисе кажется, что она парализована, и все же она действует, понимая, что надо спешить.

Лариса уводит самолет в пике и падает вниз, еще ниже, ниже четырехсот метров, а это та высота, на которой они становятся видимыми, к тому же разорвавшаяся бомба может задеть осколками того, кто ее сбросил. Только тогда Лариса кричит застывшей от ужаса Наде, чтобы та дергала шнур. Лариса знает, что это смертельный риск, но у нее нет выбора – рука уже сжимает штурвал, она готова взмыть в высоту. Там она закладывает вираж на предельной скорости и видит еще один У-2, летящий следом. Кто за штурвалом? Лариса не помнит имен всех пилотов, не знает очередности вылетов, но надеется, что пилот поняла, что ее сумасшедшие маневры – это сигнал опасности. Но нет, самолет идет по предусмотренной траектории, он по-прежнему летит к цели. Лариса понимает: пилот во что бы то ни стало хочет выполнить задание. Вот и четвертый У-2 превращается в факел и быстро падает на землю.