Алексей Щербаков - Оборотни тоже смертны

Гауптман испытал большое облегчение, когда увидел за очередным поворотом стоявший посреди дороги мотоцикл; возле него находились трое бойцов в тускло поблескивающих мотоциклетных плащах, поверх которых блестели гридни фельджандармерии [3] Фельджандармерия – особые части в составе вермахта. В их задачу входило поддержание порядка в тылу: контроль за передвижением по дорогам, соблюдение пропускного режима и т. д. Использовали их и для непосредственной борьбы с партизанами. Во время выполнения своих служебных обязанностей фельджандармы надевали поверх формы гридень – особую, хорошо заметную издали металлическую бляху на цепочке. Боец с гриднем имел очень большие права. . Фельджандармы по роду своей службы знали о партизанах гораздо больше других. И если они вот так спокойно топтались посреди леса – значит, в округе и в самом деле было все тихо. Потому что больше фельджандармов партизаны ненавидели только эсэсовцев – кто из них попадал в руки к людям из леса, мог считать себя счастливчиком, если его просто вешали. Обычно же бывало куда хуже.

Завидев колонну, один из жандармов, здоровенный парень с погонами обер-фельдфебеля [4] Обер-фельдфебель – примерно соответствует советскому старшине. «Примерно» – потому что в вермахте была совсем иная система званий младшего командного состава, нежели в РККА. , взял автомат наизготовку, а затем поднял левую руку, приказывая остановиться. Бронетранспортер замер метрах в двадцати от жандармов. Все трое неспешно направились к машине.

– В чем дело, обер-фельдфебель? – крикнул Хальс, когда патрульные приблизились.

– Проезд закрыт, господин гауптман. Впереди бандиты повредили мост. Проехать невозможно.

– Черт! И надолго это?

– Раньше вечера не восстановят. Разворачивайте колонну.

Что ж, придется разворачиваться. Инструкция в подобных случаях предписывала однозначно: возвращаться в ближайший населенный пункт, где имеется немецкий гарнизон. Именно немецкий. На вспомогательную полицию начальство не очень-то полагалось. И правильно, что не полагалось. Мало того что местные полицейские не отличались смелостью, так еще вопрос, сколько среди них агентов партизан…

Делать было нечего. Разворачиваться – так разворачиваться. Впрочем, Хальс, даже если б и мог, не стал бы торчать возле этого чертового моста несколько часов. Радость небольшая. К тому же, если мост починят только к вечеру, дальше пришлось бы двигаться в темноте. А на это в Белоруссии решился бы только очень рисковый человек. Кстати, передвижение по ночам инструкцией тоже категорически запрещалось.

Бронетранспортер – не танк, чтобы крутануться вокруг своей оси. Бронированная машина вынуждена была долго совершать довольно замысловатые движения, дабы развернуться на этой узкой дороге. Остальные машины ждали, пока закончит «флагман». Жандармы стояли как статуи, в картинной позе, расставив ноги и держа в руках автоматы, никак не реагируя на перемещения «броника». Вот машина повернулась к ним кормой и замерла, пока водитель переключал скорости. Вдруг один из жандармов мгновенно извлек откуда-то противотанковую гранату и кинул ее внутрь бронетранспортера [5] Бронетранспортер SdKfz 250 не имел крыши. …

Ахнул взрыв, уничтоживший всех, кто находился внутри машины. Между тем «жандармы» уже оказались в ближайшем кювете, откуда открыли огонь по грузовику с солдатами. Одновременно из леса с двух сторон начали вести огонь из винтовок и ручных пулеметов. Выстрелы были очень меткими. Еще бы. Пока грузовик стоял неподвижно, укрывшиеся в лесу партизаны имели полную возможность тщательно прицелиться. Солдаты растерялись. Кто-то пытался отстреливаться, кто-то – прыгать с машины. Но спрятаться им было некуда. Выпрыгнуть из кузова успели лишь четыре человека, но и они ничего не сумели сделать. Тем временем из машин выскакивали водители – и попадали под огонь залегших в канаве «жандармов».

Все было закончено в несколько минут. Убедившись, что стрелять больше не в кого, лежащие в канаве поспешно стащили с голов каски. Партизаны часто носили немецкие мундиры и прочие предметы амуниции, особенно им полюбились зимние теплые кожухи фельджандармов. Но вот каски они не носили никогда, поскольку кто-нибудь мог сгоряча и подстрелить, увидев в канаве знакомые очертания стального горшка…

– Эй, братцы, нас-то не зацепите! – заорал «обер-фельдфебель» и поднялся в полный рост. За ним вылезли из канав и двое его товарищей. Автоматы все трое продолжали держать наизготовку. Вдруг кого-то не до конца дострелили, или кто-нибудь сумел где-нибудь притаиться. От фрицев можно всего ожидать.

Между тем из-за деревьев показались люди. Одеты они были весьма пестро. Кто-то – в советской военной шинели без знаков различия, кто-то – в немецкой, кто-то – в кожаной куртке или в полушубке. Вооружены партизаны были не менее разнообразно – советскими и немецкими винтовками и «шмайссерами» [6] Здесь и далее: неверное, но распространенное в войсках союзников по антигитлеровской коалиции название германских пистолетов-пулеметов MP-38 и MP-40. На самом деле знаменитый немецкий оружейный конструктор Х. Шмайссер к их разработке прямого отношения не имел. . Двое имели советские ППШ.

Пришельцы из леса деловито осматривали грузовики.

– Ну, как там?

– У этих вот колеса пробиты.

– Ничего, не в Минск ехать. До подвод и на ободах дотянет. Все лучше, чем на дороге их разгружать. Давай, гони эту халабуду в лес…

«Жандармы» в этой суете участия не принимали. Они перекуривали.

К ним приблизился рослый парень в потрепанной кожаной куртке, из-под расстегнутого ворота которой виднелась тельняшка. Он хлопнул по плечу «обер-фельдфебеля».

– Ну, Мельников, здорово вы это провернули! Мы из леса на вас и фрицев прям как на спектакль смотрели. Хорошо в самом деле знать иностранные языки… И ведь, главное, в машинах и в самом деле боеприпасы. Хоть будет теперь чем стрелять. Разведка, как говорится, доложила точно. Сам разведал, сам и главную роль в захвате сыграл. И как это все тебе удается?

– Работаем помаленьку. Только вот жаль, что врать фрицам пришлось, что мы мост грохнули. Если б и в самом деле… Мост-то душевный. Его хрен объедешь. Эти фрицы в деревне, оказавшись отрезанными, сильно бы заскучали.

– А мне, думаешь, его грохнуть не хочется? – с обидой спросил парень в тельняшке. – Кто из нас подрывник? Да ведь как его грохнешь, когда летуны не летают, и в итоге ни тола, ни мин нет. И вообще – надо нам было аэродром как следует оборонять, а не от фрицев по лесу бегать…

– Ладно, тут нам больше делать нечего. Двигаем в лес.

В самом деле, машины, захваченные партизанами, уже развернулись и двинули по просеке в лес – туда, где невдалеке ждали подводы. Там ящики с патронами, гранатами и минами перегрузили на телеги, грузовики подожгли, – а партизаны растворились в лесной чаще.