Владимир Козловский - Ищу свою звезду

Вижу — болтаемся на стропах в каких-нибудь ста, ста пятидесяти метрах один от другого. Известно, конечно, в бою озверели, каждый себе «ястребок» на текущий счет записать хочет. Ни он, конечно, а я и подавно, не чувствуем себя побежденными. Помню, выхватил пистолет и целюсь в него, словом, стал упражняться, как в тире, — по движущейся. Финн тоже не растерялся, осатанел, пульки в меня пускает. Дуэль да и только. Все обоймы опустошили со зла, даже пистолеты друг в дружку швырнули. Видать, летному-то делу нас обучили как следует, а личному оружию — только галок пугать.

Идем на снижение, под куполами мешками болтаемся, а все же норовим друг к дружке поближе, скольжение применяем. Грохнулись разом о землю и, даже не сбросив лямки, навстречу один к другому рванулись. Тут-то я и ознакомился с этим вот украшением, — показал Рошат на финку. — Блеснул он, как молнией ослепил, да и застрял у меня под лопаткой. В ярости, верно, я и боли не почувствовал, руками финну в горло, будто волк зубами, вцепился. Куда ему, грешному, с нашей цыганской хваткой соперничать. Чувствую, обмякли руки, откинулась белобрысая голова, и притих мой противник. Я, конечно, не верю, думаю, смерть имитирует, минуты три все на горло давлю, а потом и у самого силенка уплыла. Кое-как до своих окопов дополз, ну а ножичек этот для памяти прихватил. Думаю, в другой раз при таком вот моменте — глядишь, и услугу окажет. Пригодится ведь, Ната? Я тебя, видно, расстроил?

— Что вы, Рошат.

Как-то у самых дверей госпиталя Рошат увидел Чичкова. В коверкотовой гимнастерке, отутюженных брюках, до глянца начищенных сапогах, с букетом красных роз и аккуратненьким сверточком, Павел выглядел празднично.

«Скажи, пожалуйста, точно на свадьбу собрался, — обозлился Рошат, — жених хоть куда, только морда, как сорочье яйцо, в крапинку».

Рошат спрятал за спину букет васильков и отошел к лестнице. Не замечая приятеля, Павел прошел мимо. Рошат в раздумье замялся.

«Пойду, видно, погуляю по саду, подожду, когда Пашка уйдет, — но тут же сменил решение: — Будет там распинаться, улыбкой своей очаровывать. К дьяволу его, выгоню…» Швырнув в кусты отцветающие васильки, Рошат поднялся по лестнице.

— Не помешал? — усмехнулся он,

— А, цыганский табор. Милости просим, пожалуйста.

Протягивая Чичксву руку (сегодня уже вторично), Цыганок сухо спросил:

— Пришел, говоришь, навестить?

— Да, зашел по пути, — краснея, ответил Павел, — давно собирался, да все не было времени.

— Я на него даже обиделась, — пожаловалась Наташа. — Весь полк побывал, а он, видите, только надумал.

— Он по пути, четыре километра крюку для летчика, считайте, не в счет, он же сотнями привык мерять,— съязвил Рошат.

Разговор втроем не клеился. Приятели стеснялись друг друга. Цыганок как-то сразу потерял дар красноречия, а всегда находчивая и смелая Наташа тоже превратилась в застенчивую и скучную, На тумбочке, покрытой ослепительно белой скатеркой, лежали свежие розы. Среди белых стен, простыней, занавесок, халатов цветы выделялись особенно ярко.

— О, да у Наташи, кажется, изменился вкус. Вместо васильков — розы! — притворно изумился Рошат. — Красные! Кто же принес?

— Чичков, — призналась Наташа.

— Со значением? — вызывал на откровенность друга Майко. Павел с опаскою посмотрел в глубь палаты.

— Как, Ната, со значением? — не отступал Майко.

Наташа лукаво скосила глаза на Павла.

— Вопрос не по адресу. Спросите у Павла.

— У него по дороге сюда корова язык отжевала. Верно ведь, Паша?

Тот недоумевающе заморгал.

— О чем ты?

— Все о том же, о розах. Красные цветы — это любовь, понимаешь, огонь, — пояснил Цыганок.

— Разве? — удивленно поднял брови Павел и опять покраснел.

— Я, правда, не знал.

Наташа сказала:

— Без значения цветы не носите. И притом я люблю вовсе не розы, мне нравятся васильки.

Домой друзья возвращались вместе. Рошат шагал впереди, размахивая фуражкой, Легкий ветерок играл его волосами, то разбрасывая, то приглаживая непослушные кольца, Насвистывая веселый напев, Цыганок тщательно скрывал свое далеко но веселое настроение. От его ревнивого взгляда не укрылось смущение Наташи, ее задушевность в обращении с Павлом.

Они шагали вдоль тихой, почти сплошь заросшей кугою реки. Корявые с полуистлевшими стволами вековые вербы шевелили на ветру узкими листьями, В речных заводях дружно орали лягушки, зеленела подернутая июльским цветом вода. На ней, словно на лугу, пышно цвели крупные водяные лилии,

— Нравится тебе Наташа? — в упор посмотрел Цыганок на друга.

— Славная, — сознался Павлик.

— Смотри-ка! Ты не влюбился ли в нее случаем?

— В такую и влюбиться не грех. Девушка умная.

— Но-но, умная, — насупился Рошат. —Видал его! Раскусил. Пусти козла в огород. Это, Пашка, не по-товарищески, друзья так не делают.

— Как?

— Так вот, как ты! — окончательно разгневался Цыганок. — Прикинулся дурачком, ни черта понять не желаешь. Зато я тебе напрямки скажу — ты у меня под ногами не путайся. Наташа — моя находка, я отыскал, моей и будет, понятно тебе? Я, можно сказать, с нею кровью связан.

Павел удивленно посмотрел в разгоряченное лицо Цыганка, Нет. Цыганок не шутил, того и гляди, кулаком замахнется. Павел передернул плечами, поймав себя на желании схватить Майко за ремень, поднять и швырнуть в прибрежные заросли. Однако он тут же пристыдил себя. А может быть, Рошат прав? Может, он и Наташа любят друг друга? Как-никак они вместе побывали в лапах у смерти и (что ж удивительного — ведь это всегда так бывает) близко узнали друг друга. Зачем же тогда Наташа звала его, говорила о том, что скучает, просила почаще бывать. «Просто мне показалось!»

Но как ни убеждал себя Павел, всячески стараясь оправдать поведение друга, неприязнь к нему не отступала. Рошат, конечно, красив, одни глаза чего стоят, плясун, песенник, парень сорвиголова — тысяча достоинств, но может ли он полюбить так, как Павел, без шуток, серьезно. Может? Впрочем, кто же его знает. В дружбе он постоянен. А любовь и дружба — подружки.

Перед полетом Рошат, как всегда, пришел в госпиталь. По аллеям сада закутанную в простыню, легкую, будто снежинку, Наташу вез на коляске Грабовский. Этот мрачный лысый парень так предан теперь Наташе. Он старается выполнить каждый ее каприз. Счастливец! Рошат подождал, пока Грабовский остановил коляску и, видимо, по просьбе девушки побежал зачем-то в госпиталь. Наташа щурилась на солнце, и от этого лицо ее казалось немного смешным и немного хитрым. В глазах девушки — удивление, радость, как будто она никогда прежде не видела пышные купы лип, буйную зелень густой травы, прозрачный хрусталь летнего неба.

— Здравствуй, Наташа! Значит, на свежий воздух выруливаем, — неожиданно появился перед девушкой Цыганок.