Владимир Козловский - Ищу свою звезду

— Вы меня напугали, Рошат. Так неожиданно… — плутовато улыбнулась девушка. — Что так запыхались, от собак убегали?

— Спешил, Наташа, скоро в полет.

— Ночью?

— Да, наконец-то доверили.

— Рада за вас и… — Наташа умолкла.

— Что «и»? Говори! — вскрикнул Рошат, тряхнув волосами.

— И страшно за вас, Ночью в чужое небо, б-р-р! — поежилась девушка. Я вам скажу откровенно, только, чур, по секрету, не выдадите?

— Клянусь! — как из пушки выпалил Цыганок,

— Меня здесь чуть ли не героем считают,— в голосе Наташи прозвучала ирония. — А на самом-то деле я ведь трусиха, да еще какая.

«Как начать, как сказать… — размышлял между тем Цыганок. — А вдруг обидится, отхлещет словами. Она это умеет. Скажет, будто нокаутирует, все мысли враз растеряешь. — Рошат вдруг потерял свою былую уверенность, — А, будь что будет, скажу».

— Наташа, ответь мне на один мой вопрос. Только по-нашему, напрямую, без виражей, ладно?

— Смотря какой вопрос, — насторожилась девушка. — У человека, Рошат, бывают такие глубокие тайны, что даже наедине с собой он не желает, их открывать.

— Ты любишь кого-нибудь, Ната? — осмелел Цыганок.

— Ах вот вы о чем?..— осветил слабый румянец щеки девушки.

В аллейке появился Грабовский. Как благодарна ему была в этот миг Наташа, и как разозлил он своим появлением Рошата.

Смущение Наташи, не ускользнувшее от зоркого взгляда Маико, она понял по-своему. Привыкнув к легким победам, он считал, что фортуна и на этот раз улыбнулась ему, «И откуда принесло этого лысого умника, — свирепо взглянул он на Грабовского, — сидел бы в палате да в шашки дураков обставлял, а то ведь сейчас разведет свою антимонию».

На веранде госпиталя появилась одетая в белый халат пожилая женщина, и Наташа радостно замахала ей рукой.

— Мой лечащий врач, — пояснила она. —Надежда Леонидовна Дубовицкая.

Увидев, что женщина направляется в их сторону, Цыганок окончательно вышел из себя.

«Еще одна больничная муха на свет вылетела», — подумал он и сразу заторопился идти. Взглянув на Наташу, сказал:

— Плутовка!

— Почему, Рошат?

— На мой вопрос не ответила.

— Не могу же я при свидетелях. Нагнитесь сюда, ниже.

Рошат опустился на колени и подставил ухо к губам девушки. Лукаво поглядывая на Грабовского и шутливо грозя ему пальцем, Наташа прошептала Цыганку:

— Я не святая, Рошат. К сожалению, влюблена, как и большинство в моем возрасте,

— Почему к сожалению?

— Вы чересчур любопытны, второй вопрос поберегите на следующее свидание. Вы ведь придете. Не правда ли?

В дерзких глазах Цыганка метнулись недобрые искры.

— Выходит, пичкаешь меня, как лекарством, через каждый часок по ложечке.

— Чужая душа, Рошат, — это огромная книга. За несколько минут не прочтешь.

Он ушел, что с ним редко бывает, недовольный собою. Впервые в жизни он встретил девушку, которая была для него непонятна.

«Загадки загадывает, — возмущался Цыганок. — Может, так, притворяется? Да нет. Наташа не из таких. Наташа не простячка, натура сложная. Но почему же она сказала, что влюблена, к сожалению. Фу, черт. Этакие виражи не по моей психологии. А впрочем? Впрочем, она, наверно, имела в виду меня, мою специальность, Что говорить, не секрет, многие считают нас смертниками».

Рошат уже получил задание, уже сидел в самолете, уже слушал звонкую, с лихим подсвистом песню мотора, но мысли о Наташе не покидали его. «Плут хитрый, плутишка, что же ты от меня таишься».

Острый взгляд Цыганка заметил на аэродроме плечистого летчика. По спокойной походке и крупным рукам он издали легко узнал в нем своего друга.

«А что, если она полюбила Пашку? Неужели же он, самый лучший и близкий друг, украл у меня любовь? Если так, Пашка, сразимся. С бывшим другом сражаться легче, знаешь его слабые стороны… — Цыганок сердито рванул стекло кабины. Мы все штаны просиживаем, а немец-то прет… Какого рожна вылет задерживают?»

Когда прочертила небо ракета, Майко закричал:

— Серега, опять носом комаров кормишь? Крути палки живее!

С быстротой легковой машины самолет Цыганка побежал по зеленому полю, обогнал рулившую по аэродрому машину Павла Чичкова и первый вышел на старт.

В полете, покручивая усики, Цыганок долго сердито плевался.

Под крылом самолета проплыло село, зеленые горки садов, кладбище, церковь.

— Сколько до линии фронта? — спросил он штурмана.

— Пролетаем Раздолье.

По Зеленой равнине луга понуро плелось стадо коров, поодаль —обоз: повозки, верховые, пешие. Беженцы шли целыми селами, хуторами, парами, в одиночку…

«Сколько народу спугнули, — думал Майко. — Не пустыню врагу оставляют — родные гнезда…»

Несмотря на жаркий полдень, в столовой было прохладно, как в тенистой беседке. Веяло свежестью мытых полов, пахло полевыми цветами. Тонкий медовый аромат раздавленных сережек березы перемешивался с аппетитным запахом щей, свежеиспечённого хлеба, жаренного на подсолнечном масле картофеля. Букеты дикого мака, колокольчиков и ромашек украшали застланные чистыми скатертями столики, стояли на подоконниках и тумбочках. Желтый, отмытый песком пол, как в селах, на троицу, густо застелен ветками березы, осины, и акации, Официантки, девушки из соседней деревни, стараясь создать в столовой своеобразный уют, сменяли эту зеленую подстилку почти ежедневно.

Сокол сидел у окна. Тонкий с горбинкой нос, высокий выпуклый лоб, упрямые губы и подбородок четко вырисовывались на белой, из парашютного шелка, занавеске. За последние дни Виктор потерял аппетит, осунулся, в жесткие темные волосы его вплелись блестящие нити ранних сединок. Как и старшие товарищи, он сначала со вздохом следил за их появлением, старательно выдергивал. Предательница седина наступала настойчивее, и в конце концов он примирился, перестал с ней бороться.

Иные, более жесткие и горестные мысли мучили его теперь.

На глазах таял полк. С каждым вылетом на аэродроме Пригорска самолетов становилось все меньше и меньше. Сегодня в часть возвратился сбитый в воздушном бою лётчик. Грязный, заросший, в опаленном рваном комбинезоне, он в первую очередь зашел в столовую и, не дожидаясь, когда официантка подаст ему обед, набросился на ломти хлеба. Авиаторы окружили его, засыпали вопросами. Сокол слушал, тонкие ноздри его раздувались, кулаки инстинктивно Сжимались.

— Самолетов у них тучи, —торопливо жуя хлеб, говорил «счастливчик». — О боевых качествах говорить не приходится, видели сами: потолок, скорость, вооружение…

— Пуганая ворона! — разозлился Майко.

Цыганок пересел за другой стол. Сокол последовал его примеру. Мрачные мысли помимо желания лезли в голову,

— Ты чего, Витя, нос в тарелку уткнул? — обратился к Соколу Цыганок.