Олег Меркулов - Ради тебя

— We are only for a couple of days in Russia (Мы всего несколько дней в России), — пояснил стриженый. — We are on a military mission (Мы из военного представительства).

— Things happen, gentlemen (Все бывает, джентльмены), — приняла извинения Наташа. — That’s all right (Все в порядке).

Англичанам принесли семгу. Водка оставалась, и Игорь приподнял графин за горлышко.

— Would you like gentlemen, to try this stuff? (Хотите, джентльмены, попробовать этой штуки?) — Он предварительно несколько раз повторил эту фразу про себя, и она выскочила из него гладко.

— Is this stuff vodka? (А эта штука водка?) — спросил стриженый. — Then it is nice stuff. We have heard a lot about it. Thank you. (Тогда это хорошая вещь, мы про нее много слышали. Спасибо)

Игорь налил водку в рюмки англичан и Андрея Николаевича. Стриженый посмотрел на две пустые рюмки, полез в задний карман и вытащил плоскую бутылку с навинтованной пробкой.

— May I treat you with Scotch whisky? (Разрешите предложить Вам шотландского виски?) — предложил он.

— I’ll be delighted (С удовольствием), — ответил Игорь, догадавшись по действиям и слову «виски», о чем идет речь.

— For me just a drop (Мне только каплю), — сказала Наташа.

— We shall ask for you, miss, some soda (Для вас, мисс, мы попросим, чтобы принесли содовой), — сказал стриженый.

Официант сходил за крем-содой, и виски Наташи был разбавлен.

Старший англичанин поднял рюмку.

— For our alliance! (За союзничество!)

— For our alliance! (За союзничество!) — поддержали все.

Англичане ели бифштексы, расправляясь с ними, как мастера потомственного опыта. Обмен выпивкой подтвердил паритет, а где паритет, там и взаимное уважение, и за столом установился дух приветливости, сменивший настороженность. Англичане сообщили, что прилетели на днях из Мурманска в составе миссии. Андрей Николаевич представил их, а о себе сказал, что эвакуирован с институтом в сибирский город и находится в Москве в командировке.

Когда англичанам принесли кофе, Андрей Николаевич прихватил салфеткой шампанское и развязал проволоку. Пробка хлопнула не громко, как далекий выстрел миномета. Андрей Николаевич налил шампанское, не обронив ни капли на скатерть, и приподнял бокал:

— For the victory? (За победу?)

— For the victory! (За победу!) — ответили англичане.

Все дружно выпили.

— It comes sooner, if you start the second front (Она придет быстрее, если вы откроете второй фронт) — сказал Игорь немного погодя.

— Yes, — согласился стриженый. — But it takes time to get ready to start (Да. Но нужно время, что подготовиться).

Англичане, видимо, торопились — старший дважды смотрел на часы. Они выпили кофе, подписали счет и встали.

— Good-bye, miss, good-bye, gentlemen.

— Good-bye, gentlemen.

Стриженый посмотрел на Наташу и незаметно от старшего подмигнул Игорю.

— We are very glad to meet you (Были рады встрече).

— So do we (И мы тоже), — ответил он, тоже чуть подмигнув стриженому.

— Best wishes (Всего хорошего).

— Best wishes (Всего хорошего).

Англичане ушли.

Они допили шампанское, и Андрей Николаевич спросил:

— Ну что, тронемся и мы.

Игорь не случайно беспокоился, когда надевал штатский костюм. Машины не было, идти было далеко, и он знал, что первый же патруль придерется к его просроченному отпускному билету и штатскому костюму. Так и оказалось, когда они выбрались из центра и их задержали.

— Можете следовать дальше, — почтительно сказал Андрею Николаевичу и Наташе капитан, старший патруля, и обернулся к лейтенанту. — Рядового Кедрова — в комендатуру!

Наташа загородила его.

— Вы не имеете права.

— Имеем. Документы просрочены, он снял форму…

— Это только на один вечер. Он ранен.

— Тогда он должен быть в госпитале.

— Но мы же вам объяснили, что ему разрешили быть дома и ходить на перевязку.

— Не положено. Если разрешили, должен быть документ.

— Но ему дадут справку. Послезавтра он ее получит.

— Пока ее у него нет. Рядовой Кедров, следуйте с лейтенантом.

— Есть.

— Минутку, товарищ капитан, — вмешался Андрей Николаевич. Капитан с готовностью повернулся к нему. — Вы считаете, что нет никакой возможности выяснить это недоразумение, не задерживая Кедрова?

— Да. У него просроченный отпускной билет, он без формы, получается, что он дезертирует уже две недели. Мы обязаны его задержать.

— Вы верите мне, что он не дезертир?

— Не могу не верить, товарищ… — И все-таки не отпускаете? Хорошо, я пройду с ним в комендатуру.

— Я тоже пойду. Да, пойду, — сказала сердито Наташа, глядя в лицо капитана. — Вы имеете право отправлять в комендатуру любого человека, но не имеете права запретить ему прийти туда самому. И я пойду, и скажу вашему начальнику, какой вы формалист! Я…

— Тихо, тихо, Ната! — остановил ее Андрей Николаевич.

Они шли парами: капитан и Андрей Николаевич, Наташа и он, а сзади, не то прикрывая тыл, не то присматривая за ним, шли лейтенант и сержант с карабином.

У входа в комендатуру капитан сказал Наташе:

— Вам придется подождать здесь.

— Почему? Боитесь, что я узнаю ваши секреты?

— Штатским не полагается туда заходить.

— Но ведь мой муж и отец тоже в штатском, — съязвила Наташа.

Когда Игорь вышел, она подбежала к нему.

— Тебя выпустили совсем?

— Да. Чертов доктор! Все из-за справки.

— Папка тебе помог?

— Да. Он заставил дежурного позвонить в госпиталь. Почему ты меня обманывала — филология, антимония? Твой отец генерал.

— Полковник.

— Нет, — сказал он. — Я сам слышал, как капитан называл его генералом.

Наташа обрадовалась:

— Ура! Ура! Ура! Значит, ему присвоили. Ай да папка!

Часовой потянул его за пиджак.

— Слушай, где ты раздобыл такую? На «Мосфильме»? Это не женщина, а кино-трюк.

— Разве на посту разрешают разговаривать? — спросила Наташа. — А бдительность? — Она спросила это очень ядовито.

Они отошли от часового, и он снова спросил ее:

— Почему ты не сказала мне с самого начала, что твой отец военный?

— Какая для тебя разница, кто он? Для тебя он только мой папка.

— Вообще да. Но иногда я говорил с ним…

— Как с человеком, а не генералом, — досказала она за него. — Ну и что такого? Разве для тебя человек — это чин, а не сам человек?

— Нет, но… Я солдат, а между рядовым и генералом есть разница.

Она запальчиво перебила его:

— Между людьми есть одна разница. Они отличаются только тем, что одни — честные, хорошие, порядочные люди, другие — подлецы и негодяи. Я не хочу, чтобы папкино звание влияло на твои с ним отношения. Ты должен и говорить, и вести себя, как говорил и вел раньше. Будь искренним, и не подстраивайся ни к нему и ни к кому другому. Иначе я перестану тебя уважать. Человек должен быть самим собой. Самим собой должен всегда оставаться и ты.

В дверях комендатуры появился Андрей Николаевич.

— У них на вокзал идет машина. Нас подбросят.

Они сели в грузовик под брезентом и через десять минут были дома.