Виктор Литовкин - Удержать высоту

А Шутов, еще раз внимательно осмотрев переправу, прошелся по ней несколько метров вперед-назад и направился к рощице, к установкам, возле которых стояли небольшими группками, покуривая самокрутку и о чем-то переговариваясь, водители боевых машин. Увидев подходящего к ним командира полка, они прекратили разговоры, подтянулись, старательно пряча в рукавах окурки, а командир отделения тяги старший сержант Шаронов, затоптав свой бычок, шагнул навстречу командиру.

— Товарищ гвардии подполковник, — вскинул он руку к шапке. Шутов молча выслушал доклад, скомандовал:

— Вольно.

Подошел поближе к водителям:

— Что курите, мужики?

— А что дают, — ответил за всех старожил дивизиона сержант Горошилов, с которым Петр познакомился еще год назад, когда принимал полк в Хорошевских казармах. Остряк и балагур, разбитной московский таксист, он никогда не терялся, разговаривая с начальством, пересыпал свои слова шутками и прибаутками, которых знал великое множество, а иногда, казалось, и сочинял на ходу. Вот и сейчас он не преминул вставить поговорку:

— Малаховский самосад русскому как раз, а немцу — вырви глаз.

Солдаты рассмеялись.

Приободренный ими, Горошилов в тон первой расщедрился на вторую.

— Рады бы и вас угостить, да вы не курите, хотите долго жить.

Подполковник тоже улыбнулся:

— Спасибо, Павел Петрович. Верно — не курю, хотя на паек и выдают мне папиросы.

Он полез в карман, вытащил оттуда коробку «Казбека», протянул солдатам. Папиросы пошли по рукам и где-то в задних рядах исчезли безвозвратно. А впереди побросали самокрутки, затянулись сладковатым после махорки табачком фабричной марки.

— Я хотел с вами вот о чем посоветоваться, — продолжил Шутов. — Переправа, каждому видно, хлипкая. Как считаете, можно через нее проскочить? Нам на тот берег позарез нужно. Атаку задерживаем. А отсюда эрэсами никак не дотянуться.

Веселый гомон утих. Даже Горошилов перестал щерить зубы.

— Смотрели мы на тот мосток, товарищ подполковник, — тяжело вздохнул он. — На своей довоенной «эмке» я бы вмиг слетал туда и обратно, как говорят, без доплаты. А на наших «крейсерах» не получится. Никак не получится.

— Это еще бабушка надвое сказала, — растолкав товарищей, вышел вперед коренастый чернобровый сержант. — Я проеду, товарищ подполковник.

Всем своим спокойным, полным внутреннего достоинства, уверенным видом, решительным взглядом умных, сметливых глаз сержант сразу же напомнил Шутову кого-то очень хорошо знакомого. Но кого?

— Вечно ты, Захарченко, поперед батьки в пекло лезешь, — съязвил Горошилов. — Перелететь через эту переправу можно, кто спорит, переехать — ни за что. Только машины потопим. И все увидят, какой ты, Вася, авантюрист.

— Нет, не авантюрист, — не отступал сержант. — Я все рассчитал.

— Мы тут заспорили, — пояснил командир отделения Шутову. — Еще до вашего приезда. Захарченко утверждает, что проскочит через переправу, а Горошилов смеется над ним. Остальные, правда, тоже сильно сомневаются, что можно проехать.

— А вы как?

— Я еще думаю, — уклончиво ответил Шаронов.

— Что тут думать?! — вскипел Захарченко. — Вы только разрешите, товарищ подполковник.

Он зашагал к переправе, приглашая последовать за собой командира и водителей, объяснил на ходу свою идею.

— Лодки свяжем дополнительными тросами — они на каждой установке имеются. Укрепим сваями съезд и выезд, самые опасные места на стремнине. Разрядим машины, а без эрэсов я проскочу по этим мосткам за милую душу. Только бы скорость набрать как следует.

Идея Шутову понравилась, но он все же засомневался, выполнима ли она. Саперы набили на лодки все доски, которые у них были, по колее получилось почти один к одному с шириною колес. Чуть вильнул рулем водитель, и купания не миновать. А это задержка уже не на час и не на два. Но и другого выхода нет. Переправа — единственная.

— Как думаешь? — повернулся подполковник к командиру дивизиона. — Справится Захарченко?

Тот неуверенно покрутил головой:

— Не знаю. Надо попробовать.

— Ну, что же, — принял решение Шутов. — Пробуйте, Захарченко.

— Есть, — расплылся радостью сержант и поспешил к однорукому капитану, показывать, где нужно забить под настилом дополнительные сваи, чтобы, упираясь в грунт, они понадежнее держали и лодки, и расстеленные на них доски моста.

На реке закипела работа. Но буквально через несколько минут чей-то пронзительный голос крикнул:

— Мины!

Шутов бросил взгляд вверх по течению и увидел: из-за поворота выплыли, покачивая усиками на серой глади воды, черные бокастые немецкие мины. Он сразу же понял: в двух километрах выше понтонного моста проходила линия обороны гитлеровцев. И те, видимо догадываясь, что русские будут организовывать на реке переправу, постарались предупредить ее, сорвать сосредоточение техники на плацдарме.

— Майор Кондрашов, — приказал он. — Займитесь минами.

Командир дивизиона стащил с плеча автомат, побежал к берегу, отдавая на ходу короткие, быстрые распоряжения.

В мертвой тишине, которая установилась над рекой при виде фашистских мин, звонко треснули автоматные очереди. Фонтанчики брызг запрыгали по воде, все ближе и ближе подбираясь к усатым бочонкам, и два мощных всплеска, один за другим, почти рядом с мостом, подбросили вверх две волны, раскачали, как качели, утлые лодки понтонов, заскрежетали их тонкими бортами, металлическими скобами.

Но мост устоял. А сержант Захарченко, разрядив с расчетом свою установку, уже подъезжал к переправе.

— Разрешите?

Он высунулся из кабины и, обращаясь к Шутову, спросил:

— Разрешите, товарищ подполковник, дать немного назад, на горку, чтобы набрать побольше скорость.

Офицеры отошли в сторону, чтобы освободить ему проезд.

«Кого же он мне напоминает?» — вгляделся в лицо сержанта командир полка, но ответа не находил.

Из-за леса на бреющем полете выскочили три «мессершмитта», пронеслись над самой переправой. Один из них, несмотря на затарахтевшие, тут же спаренные крупнокалиберные зенитные пулеметы, развернулся и свечой пошел вверх, чтобы набрать высоту, и как коршуну ринуться из-под облаков на деревянный мост, обрушить на него весь свой боезапас. Два других проскочили дальше, но, судя по нарастающему гулу моторов, тоже развернулись, начали заходить в атаку.

Первому «мессеру» вернуться не удалось. У самых туч его нагнала пулеметная очередь и, вспыхнув белопенным разрывом, он прямо на глазах у восхищенных солдат стал разваливаться, рассыпаться на куски. А наперерез оставшимся спешили краснозвездные «ястребки». Закрутилась над рекой карусель воздушного боя. Наблюдать за ним Шутову было некогда.