Владимир Шатов - Ни шагу назад!

- Теперь точно рвём когти! – выдохнул запыхавшийся Захаров. – Вот свезло нам, даже «языка» взяли.

К утру сонные разведчики вернулись в хутор Русаков с двумя пленными, которые рассказали, что в Чернышевской стоит штаб 14-го полка 29-й моторизованной дивизии.

- Значит, можно взять станицу схода. - Командир передового отряда майор Евдокимов дал команду атаковать врага, предварительно отрезав его от моста через Чир. – Лейтенант Лебедев утром ты начнёшь атаку.

- Есть!

На рассвете следующего дня в разведке боем участвовали роты автоматчиков Лебедева и разведчиков лейтенанта Донченко. Бойцы на танковой броне ворвались в станицу и завязали уличные схватки. Немецкой бронетехники в этот момент в станице не оказалось. Застигнутые врасплох гитлеровцы, отстреливаясь, отступили вглубь станицы.

- Бегут гады, - радовался легкораненый Анатолий. – Мы тоже магём воевать.

…Ещё рвались снаряды и мины, гремели выстрелы, а автоматчики, среди которых находился Фёдор Аниканов, ворвались на улицы задымленной станицы. Около небольшого пруда горел колхозный сарай, пылали ближайшие дома. Рядом, окутанный чёрным дымом, стоял подбитый советский танк. Вокруг в разных позах лежали убитые танкисты.

- Не повезло ребятам, - с сожалением сказал Захаров. – Хотя нам они подсобили здорово!

Внезапно со скрежетом обрушилась балка крыши крытого железом дома, ввысь взметнулись снопы разноцветных искр.

- Фу ты чёрт, напугал! – Толик даже подпрыгнул от неожиданности.

- К взрывам привык, а от пустяка испугался? – засмеялся довольный Шелехов.

- Так выстрелов и взрывов я уже почти и не замечаю.

Вместе с Фёдором они подошли к его дому. Глубокими проломами, словно ранами, зияли стены. Выбитые рамы окон висели, словно сломанные крылья. Вокруг валялись следы поспешного бегства врагов: брошенные каски, противогазные коробки, пулемётные ленты, патроны...

- Родные мои, где же вы?! - надрывно произнёс поникший Аниканов.

Лишь ветер гулял в раскрытых настежь дверях дома да из-под сорванных ворот доносился жалобный визг. У стены дома зашевелился чёрно-рыжий клубок.

- Шарик, дорогой мой!

Пёс, увидев человека с автоматом, ещё сильнее заскулил, забился в нервной дрожи.

- Дурной ты, Шарик. Это же я... Ну, иди, иди ко мне...

Из кармана брюк он достал кусок сахару, бережно завёрнутый в тряпочку.

- Держи, на...

Недоверчиво покосившись на приманку, Шарик сел. Он, кажется, узнал хозяина, тявкнул и повиливая хвостом, подполз к Фёдору. Солдат схватил собаку, прижал к груди, стал целовать в мокрый нос.

- Что же ты молчишь, Шарик? Говори-и-и...

Вдруг сухо хлопнул винтовочный выстрел. Засевший в засаде немец целился в противника, но пулю приняла собака. Обмякшее тело Шарика выскользнуло из рук хозяина.

- Как же это? – не сразу осознал он случившееся.

Схватив автомат, Григорий дал короткую очередь в пролом стены. Оттуда со звоном выпала винтовка, воткнувшись штыком в полусгнившее бревно, а вслед за ней рухнул на землю убитый гитлеровец.

- Анатолий, прикрой! – скомандовал Григорий. – Мало ли кто тут ещё лазит…

Перешагнув через труп, он с Фёдором вошёл в дом. От разломанной печи тянуло застоявшейся гарью, кирпичная пыль толстым слоем покрыла провалившийся пол и стены.

- Придётся тебе поработать после войны! – оглядев обстановку признал Григорий. – Немцы хорошо похозяйничали.

- Лишь бы дожить…

В углу, на полу поблёскивали осколки разбитого зеркала. Ни кровати, ни стола, ни стульев не наблюдалось. Около двери валялся изуродованный чайник, Фёдор поднял его.

- Покупал с Надей в сельпо, - прошептал он и вышел наружу.

У соседнего дома Аниканов встретил деда Ерофея, колхозного конюха. Обхватив седую голову, тот сидел на обугленном бревне и плакал. Фёдор едва узнал его по неизменной суковатой палке, зажатой между колен.

- Ерофеич, где мои?

Старик посмотрел на солдата и, узнав соседа, махнул рукой, прошамкав беззубым ртом:

- Иди, догоняй жену... Многих увели ищо третьего дня копать окопы. Сказывали, куда-то на Дон... А матка и сестричка здесь...

- Где? Где они? - Фёдор взял старика за плечи, поднял и увлёк за собой.

- Да не туда тянешь... Не там они...

- Где же, где?

- Пойдём, покажу.

Опираясь на палку, дед шёл медленно, едва переставляя больные ноги. Фёдор спешил, он то забегал вперёд, то останавливался, поджидая старика. Григорий и Захаров шли за ними. Обогнув дровяной сарай, все остановились около старой яблони.

- Вот тут, - снимая шапку, сказал Ерофей и показал на свежий земляной холмик. – Когда немцы входили в станицу снаряд попал прямо в ваш дом.

- Как же это?

- Пойдём, Фёдор, - Захаров обнял товарища за вздрагивающие плечи. – Нам нужно полностью выбить немцев из станицы.

…Отделению автоматчиков сержанта Ивана Михайлюка удалось без потерь захватить штаб части, о котором говорили пленные немцы. Были захвачены штабные документы, знамя и взяты в плен три офицеры.

- Товарищ лейтенант. – Доложил командиру разведчиков Григорий, во время следующего короткого боя исполнявший обязанности наблюдателя. - К Чернышевской приближается большая колонна крытых автомашин с пехотой и несколько танков.

- Зашевелились черти полосатые, - ругнулся курносый лейтенант, годящийся Шелехову в сыновья. - Обстреляем колонну и оставим станицу.

Отряд почти без потерь отошёл к извилистым и густо поросшим берегам реки Чир. Немцы, встревоженные неожиданным налётом, уже к ночи подтянули в Чернышевскую свои механизированные части. Автомашины, пушки и танки заполонили улицы станицы, часть сил немцы разместили и в хуторе Русаков.

- Как там Елизавета? – гадал Григорий, перебирая в голове моменты неожиданной встречи…

Он вспомнил, как прошёл вслед за вошедшей в дом женщиной и вдохнул знакомый, родной почти забытый запах казацкого куреня.

- Проходи Григорий Пантелеевич, садись! – пригласила она тогда.

- После таких новостей не только присесть, - съязвил удивлённый Григорий. – Упасть можно.

- А ты держись! – усмехнулась острая на язык женщина. – Ты же казак.

Пока хозяйка накрывала на стол, гость сидел в уголке, свернув махорочную самокрутку и молчал. Елизавета с улыбкой поглядывала на него, а потом спросила:

- Небось, гадаешь, чтобы это значило?

- Кумекаю, что к чему.

- Сядь к столу, давай выпьем за встречу.

На самодельном столе незаметно появилась зелёная бутылка водки.

- В честь чего такие почести?

- Не часто встречаешь отца своего единственного сына.

Григорий, махнувший перед последними словами сто граммов, натужно поперхнулся.

- Так у тебя от меня родился сын?

- Выходит так.

- Вот так новость!

Потом они сидели за столом до самой ночи, пока за Григорием не пришёл Захаров и не забрал его в ночную разведку. Елизавета рассказала нехитрую историю своей жизни, Григорий поведал свою.