Иван Бережной - Записки разведчика

В самый разгар мытья в баню вошел партизан с пуком только что срезанных березовых веток.

– Не помешаю? - спросил он и, не ожидая ответа, добавил: - Э, паря, да разве это баня?

Он начал ведро за ведром выливать воду на раскаленную печку. Стало невыносимо жарко. Мы соскочили с полков и полегли на полу. Но и там спасения не находили. Начали выскакивать в предбанник. А партизан залез на полок и начал нахлестывать себя березовым веником, приговаривая: — Это по-нашему, по-сибирски…

Когда пар немного остыл, мы вновь принялись за прерванное дело. Завязался разговор. Сибиряк был доволен произведенным впечатлением… – Это что! — сказал он возбужденно. — Когда нас мобилизовали и перед отправкой на фронт повели в баню, мы решили всех выкурить из парной. Начали поддавать пару. Скоро полки были свободны. Заговорили о сорок первом годе. И чем больше говорил сибиряк, тем беспокойней становилось у меня на душе. Места, где он участвовал в боях, были теми же, где воевал и наш полк. Но больше всего меня поражал его голос и манера говорить – властно, в приподнятом духе, с достоинством. Что-то в нем было знакомое. И когда он заговорил о выходе из окружения из Брянских лесов, я понял, что перед мною один из сибиряков, которые в августе сорок первого года прибыли на пополнение нашей дивизии, оборонявшейся тогда под Новгород-Северским. Но кто именно - при-помнить не мог. Потому ли, что из-за густого пара не мог разглядеть своего собеседника, или же год войны притупил память, или он сильно изменился.

– Вот у нас командир дивизии был герой, — продолжал он. — Сам в атаку водил солдат. Жаль только, что при выходе из окружения его ранило в ноги и спину…

– Ты говоришь о генерале Бирюзове? — не дал я ему договорить.

– Да, о нем! А ты, паря, откуда знаешь? — удивился сибиряк.

– Это же наш комдив. Я был возле него во время ранения.

– Я тоже, даже помогал укладывать его на повозку, а потом прикрывал его вывоз с поля боя в лес, — доказывал партизан.

– Там были дивизионные разведчики во главе с Сашей Тютеревым и адъютант комдива, а тебя что-то не припомню…

– Так я же Тютерев и есть, — крикнул радостно сибиряк. Куда делась его важность, он подбежал ко мне, присмотрелся и, как был в мыльной пене, так и кинулся в мои объятия с криком:

– Да это ты, лейтенант?!

Теперь и я убедился, что передо мною Саша Тютерев.

…Август сорок первого года. Тяжелые бои под Новгород-Северским. Большие потери. Дивизия получает пополнение. Прибыли сибиряки. Среди них двадцатидевятилетний боец, с маленькими внимательными глазами и чуть заметными оспинками на лице, Александр Филиппович Тютерев, страстный любитель спорта и острых ощущений.

Кадровую службу омич Саша проходил в артиллерийской части. Перед войной работал шофером – в Омске. Быть бы и сейчас ему артиллеристом или шофером, но начальник разведки дивизии капитан Магнитов забрал его в дивизионную разведку. И не ошибся.

Отделению, в которое попал Саша, приходилось выполнять различные задачи. В сентябре около десяти раз ходили разведчики за реку Десну в тыл врага. Ходил и Саша. Он был пытливым разведчиком, внимательно присматривался к действиям своего командира. Это помогло быстро освоиться с обстановкой. А когда был ранен сержант, Саша возглавил отделение. Это он с отделением пробрался в тыл врага западнее Новгород-Северского, устроил заоаду и связками гранат подбил, бутылками с горючей смесью поджег два немецких танка и бронемашину. На обратном пути разведчики захватили в плен двух гитлеровцев…

…Октябрь сорок первого года. Фашистские войска захватили Орел и Брянск. Дивизия попала в окружение в районе Брянских лесов. Прорвав кольцо окружения и опрокидывая на своем пути многочисленные вражеские заслоны, части дивизии достигли лесного массива недалеко от Севска, где был назначен район сбора. А наутро стало известно, что противник подбросил войска с другого участка и снова перекрыл все дороги. На пути полка ощетинилась орудиями и пулеметами деревня Веселая Калина. Роты вступают в бой. Несут большие потери. Деревню взять не удается.

Разведчики шныряют в окрестности, пытаясь найти объезды. Тщетно.

Командир полка обращается ко мне:

– Генерала не видел?

– Нет.

– Немедленно разыщи, — с тревогой сказал он. — Ушел в голову колонны, там начался бой. С тех пор не появлялся…

Для поисков командира дивизии выделили четыре группы.

Наш комдив, генерал Бирюзов, — человек особый. Высокий, подтянутый, с прямым, чуть горбатым носом, упрямым лбом, строгим и внимательным взглядом, он отличался чрезмерной храбростью и подчас появлялся там, где ему и не следовало быть. Он уже успел за три месяца войны получить контузию, ранение и даже с машиной подорвался на мине. Но все проходило пока благополучно, комдив из строя не выходил. По этому случаю командир полка Валютин говорил: «Вы, Сергей Семенович, родились под счастливой звездой…»

Зная характер генерала, я решил искать его там, где залегли солдатские цепи. И не ошибся. Скоро мне удалось узнать, что он находится в одной из атакующих рот. Наша пехота несла большие потери. Стоило кому-нибудь подняться, как его сразу же скашивали фашистские пули.

Я с разведчиками пополз к месту, где находился генерал. Вдруг слышу громкий призыв: «Товарищи! За Родину! За партию! За мной, в атаку, ура-а-а!»

Взметнулась высокая фигура в кожаном пальто, сверкнули генеральские лампасы: комдив поднялся во весь свой богатырский рост и с винтовкой наперевес устремился на врага. Громовое «ура» заглушило пулеметные выстрелы. Справа и слева от командира выросла цепь солдат. Десятки воинов обогнали генерала и неудержимым потоком устремились на врага.

Захлебываясь» строчили фашистские пулеметы, вырывая из цепи одного за другим наших товарищей. Атака нарастала. Генерал старался не отстать от молодежи, но вдруг споткнулся и упал, вновь поднялся, сделал несколько шагов вперед и упал с зажатой в руке винтовкой. Он был ранен.

Когда я подбежал к генералу, над ним уже склонился адъютант и дивизионные разведчики во главе с сибиряком Сашей Тютеревым. У комдива были прострелены ноги. Саша расстелил плащ-палатку, и на нее уложили раненого. Кто-то из солдат подъехал на трофейной повозке, в которую был впряжен серый конь. Раненого положили на повозку и под пулеметным огнем противника повезли в лес.

А бой, между тем, шел уже в деревне. Там завязывались короткие рукопашные схватки. Но в это время справа из-за рощи показалась цепь немцев, стреляющих на ходу. Гитлеровцы хотели отрезать от леса роту, которая ворвалась в деревню. Того не подозревая, они угрожали раненому комдиву. Если бы они знали, кого мы сопровождали, вряд ли нам удалось бы вывезти генерала и самим уйти. Но так как они нацеливались на роту, то нам, хотя и с большим трудом, все же удалось пробиться в лес.